История и я

1.  История или быль?

 

         Чем глубже, интимнее мысли, тем больше они связаны со всем живым – явленным и не явленным нам в этом до боли знакомом и в тоже время таинственном мире. Глядя на историю человечества как на собственную, – иначе и не получится, абстрагироваться бессмысленно, – понимаешь какой тернистый путь прошла унаследованная тобой память. Изменилось и качество рефлексии  – именно она в большей степени, чем рассудок, оттачивалась и будет всё более оттачиваться во всех человеческих перипетиях. Но, говоря об истории, главное разобраться в сути стремления человека к мифотворчеству. Разве не понятно нам желание политиков нечто скрыть, а что-то выпятить в  событиях дальней и ближайшей истории? Начиная с летописцев, они создают исторические мифы. Даже самые скрупулезные академики не лишены субъективности. От себя далеко не уйдешь - гласит интуитивная народная мудрость.

         Каждый для себя – собственная мера всех вещей, другое дело, что свою меру мы  невольно  навязываем другим. Конечно, в наших суждениях и оценках  больше стороннего, и поэтому таким образом мы, скорее всего, поддерживаем друг в друге общие нормы. Различие, как правило, в том, к чему мы более всего  привыкли,  - уж очень соблазнительно удовольствие эго от  пристрастия болеть за свою любимую сборную мнений. Достаточно бегло взглянуть на спекуляции событиями прошлого века в средствах массовой информации, и расспросить тех, кто еще жив, о прошедших мировых войнах и гражданских катаклизмах, чтобы убедиться в том, что мнения большинства на прошедшее и происходящее – это смешение многих противоречивых составляющих, закрепленных большим числом убеждений. Естественно возникает вопрос: Нужна ли философия истории, если идет постоянная подтасовка исторических фактов? Думаю, что да. Ибо философия, по Пифагору, еще не мудрость, а только стремление к ней.

        История, как нам ее подают, больше похожа не на естественное закрепление благоразумных позиций, а на религию: на фанатичную борьбу за осуществление мечты о справедливом государстве, идеологический обман и отстаивание веры в исключительность своей нации. Поэтому крайне необходим  философский подход к дешифровке исторических мифов, ведь его еще на самом деле не было, была лишь скрытая идеология. Лишь единицы имели совсем иное понимание истории, чем принято, но они так и остались одинокими в своих рассуждениях. Как ни странно, в век информационного изобилия историческая наука  продолжает быть под властью идеологов, ей разрешается копаться лишь в мелких деталях. Единственная надежда на общий здравый диалог и возможное объединение разумных людей. Но так же, как эта связь может легко образоваться и укрепиться, ее, в нужный момент, могут легко разорвать, или увести светлые умы в какую-нибудь очередную утопию, основанную на идеях так называемого исторического прогресса. Есть подозрение, что таковая связь уже давно существует, но только она скорее напоминает некую секту, управляемую, судя по международным и  общественным отношениям, группой жестких циников.

        Какой камень мы можем положить во главу угла философского подхода к дешифровке исторических мифов? Яркую личность. Понимание внутренних импульсов выдающихся героев  и тех, кто сотворил их образы, если первые многое не делали из того, что породило легенды вокруг них. Возможно, некоторых героев и не было вовсе, а другие лишь стали частью собирательного образа, но важнее то внутреннее стремление, тот действительный эволюционный рост, подталкивающий нас к сотворению духовного ориентира, к которому стремится все наше существо из века в век. Мудрым историк становится лишь тогда, когда в пестром болоте прошедших веков и тысячелетий он, среди выделяемых деятелей, прозревает истинно великих людей или их образы, вдохновляющие на совершенствование себя и человеческих отношений.

         Мы хорошо знаем по сохранившимся трудам древних философов, насколько была важна для них этика, ибо к чему тогда вообще нужна человеку мудрость, если он, тяготеющий к общности, ставит превыше всего своекорыстие? Разве не заключается для человека истинная выгода в общей пользе? - возможно именно так себя спрашивали и Пифагор, и Сократ, и Платон. Если мир живое целое, не совершаю ли я самоубийство, когда желаю другим смерти, или, будучи несправедливым, не обкрадываю ли самого себя? - разве не к такой философии ведет нас истинная эволюция? Мы видим, как за последние века человечество устремилось к осознанию себя и надежде объединить свои усилия. Но всегда есть те, кто желает ради собственной выгоды воспользоваться капитанскими полномочиями. Так уж не сознателен еще человек, что всем сердцем устремляется к своим страстям и забывает насколько связана его жизнь с другими людьми, он не желает вникать в то, что личное благополучие не может быть устойчивым без всеобщего.

         История привлекательна для нас в основном борьбой частных интересов с общественными, и к чему она ведет человечество?  Какие мы бы ни пытались выводить теории линейности, или цикличности развития государственности и общества, но именно в этом конфликте корень всех изменений. Даже культура своим расцветом и упадком обязана ему. Вопрос в том, способствует ли это противостояние эволюции общества и самого человека, или тормозит её?  Я не думаю, что аристократия закрепляет главенство индивидуального развития над общественным, а демократия – наоборот. Человек и общество являются продолжениями друг друга, их эволюция неразрывна. И будь то подлинная аристократия или демократия, они бы действительно обеспечивали развитие лучших качеств человека и способствовали совершенствованию его отношений с другими людьми. Даже не надо глубоко заглядывать в историю,  достаточно понаблюдать за людьми и их общением, чтобы понять, что человечеству только предстоит стать разумным организмом, и что оно пока существовало и еще пребывает в политических фикциях, заблуждениях и обмане. Поэтому, мало толку делать выводы из истории всевозможных иллюзий и лжи. Лучше исходить от данности, и от нее искать понимание того, что было и что нас ждет.

        Мы никогда доподлинно не узнаем то, что было на самом деле в прошлом, не стоит крепко полагаться на  исторические источники, вышедшие из-под пера, а тем более на Священные писания, пропитанные завышенными претензиями и духовными иллюзиями. То, что действительно было, прописано в нашей сущности, где отражено происходившее и до появления письменности. Важны не детали событий, а суть  причин, толкавших человека на борьбу и творчество. Например, если сбросить с Нового Завета религиозное покрывало, то останется три наиважнейших завета из прошлого: «будьте, как дети», «Царствие Небесное внутрь вас есть» и «настанет время, когда поклоняться Отцу будете ни на горе, ни в синагоге, а в духе и истине». И  эти лаконичные послания, основанные на опыте сотен поколений, безошибочно считывает наша интуиция. Ведь быть, как дети, означает совет  придерживаться установленного природой порядка, доверять друг другу и стремиться к общности интересов, как это естественно происходит между детьми. Второй завет говорит о том, что царство гармонии, к которому стремимся, уже присутствует в нас, остается только сбросить с себя морок навязанных желаний и вернуть себе чувство единства с миром, которое мы и подразумеваем под истинной любовью. Третий завет предвещает нам время свободомыслия человека, опирающегося лишь на свою глубокую сознательность, когда не будет нужды придерживаться догм, когда он откроет центр мира в сердце каждого живого существа. А если так, то и понятие Бога преобразится в принятие одушевленности вселенной и закономерности появления живых существ, как воплощения ее разумных начал и их стремления, в конечном итоге, объединиться в единый осознающий себя Разум. Можно сказать, вселенная,  в том времени, в котором находимся мы, еще пребывает в младенчестве, и отчасти от нас зависит, как скоро она начнет полноценно осознавать себя, если только человечество само не упразднит себя, как   неудачный вариант  её мутаций.

 

 

                   2. Сектантство или свободомыслие?

 

     Давайте вернемся к вопросу борьбы частных интересов с общественными, способствует ли она эволюции общества и самого человека? Понятно, что с естественным ростом сознательности, в человеческой общности появились дальновидные лидеры, именно они, выделяя собственные интересы, вынуждены были для их реализации не только организовывать себя, но и  более отсталых в разумности соплеменников. Отбросив чувство семейственности, и в то же время, понимая, что «один в поле не воин», они формируют вокруг себя группу частично посвященных в их интересы единомышленников. В итоге лидер становится не просто вожаком племени, а «пастырем» с привилегированными «псами» и послушными «овцами». И это начало, и суть формирования любой государственности.

         Однако, пусть гораздо медленнее, растёт сознательность и у подчиненных масс. Как бы этому ни сопротивлялись власть предержащие, «овцы» начинают умнеть, и в их среде тоже появляются разумники, создающие тайно или открыто свои организации, посредством которых они пытаются повлиять на пастухов, а то и  занять их место. Хороший пример, пифагорейская школа, которая позиционируя себя высоконравственной религиозной общиной и, обожествляя своего лидера, могла для своих членов добиваться высоких политических постов, а также устанавливать соответствующие их ценностям законы.

        Есть другой пример, жизнь Сократа, он не создавал секту, предпочитая свободных слушателей и раскованный диалог, в котором царили житейские аргументы, и не было тайн и претензий на истину в последней инстанции. Но не обязывающее,  легкое  влияние на нравы  через логические доводы не дало весомых результатов, какие вышли у Пифагора и его пифагорейцев. Однако смертельная расплата за вольнодумство ждала обоих. Опасных конкурентов, способных изменять сознание масс убирают с дороги, как правило, либо руками разъярённой толпы, приперчённой завистью и клеветой, либо молотом властных структур.

      Но соперничество неминуемо разгорается и среди власть предержащих. Как это, например, случилось во время раскола египетского жречества, когда, еретическая на тот момент, идея единого Бога над всеми народами, выдвинутая и реализуемая фараоном Эхнатоном, была подхвачена после его смерти и тайно вынашиваема группой молодых амбициозных жрецов. Мы не знаем деталей происходившего тогда, но идея, ведущая к  власти и над другими народами, не могла остаться без внимания. Возможно пророк Моисей и был воспитанником той тайной организации в среде египетских жрецов, потому как именно он вернул или, скорее, внушил иудеям идею Единобожия, и, выведя их из Египта, создал в пустыне беспрецедентную секту из целого народа. Мы знаем, что и ранние христиане тоже были сектантами, но потом представители уже официальной христианской религии на правах победителей язычества,  нарекли  сектантами своих необиблейских конкурентов и подымающих голову неоязычников.

     Из ближайшей истории нам известна попытка сделать секту из целого народа не по религиозному, а по национальному признаку. Называя немцев истинными арийцами, представителями высшей расы, нацисты, ослепив гордыней свой народ, толкнули его на порабощение других народов. Но это была открытая война одного народа со всеми, и ясно, что она не могла иметь успеха, сколько бы второсортных по расе союзников ни было. А вот тайная информационная война, поддержанная сектантской идеологией избранности, имеет очень большие перспективы. Например, деятельность масонских лож.

        В нынешний век быстрого обмена информацией уже не получится долго морочить человечество, как бы ни пытались настроившие мировую экономику на обогащение за чужой счет вводить всеми средствами эксплуатируемые народы в заблуждение. Секте банкиров и промышленников грозит скорое разоблачение, иначе раздираемое искусственно созданными противоречиями человечество сгорит в третьей мировой войне. И это будет логическое завершение  соперничества избранных с представителями других народов, а не подложного исторического развития  гуманизма, выставляемого в качестве демократии.

    В конечном итоге, мы ожидаем от философии истории ясных указаний на то, к чему движется так долго выстраиваемая человечеством цивилизация, и на что стоит больше всего обращать внимание. Историю, обусловленную человеческим фактором, трудно отнести, в строгом смысле, к науке. Однако мы все-таки можем уловить некоторые общие тенденции, и понять, не идет ли строительство к краху, как если бы мы продолжали возводить этажи Пизанской башни, не обращая внимания на изначальный крен. И этот крен цивилизации выражен в непрекращающемся стремлении к наживе, в желании единиц одурачивать многих и паразитировать на них. Паразитировать на самой цивилизации и при этом оставаться со своими низменными привычками, забывая о подлинном достоинстве.

       Такое чувство, что нашу планету, начиная с прошлого века, захватили инопланетяне, настолько называющая себя элитой управленческая каста стала чужда человечности. Теперь она прикрыла свои ложь и коварство демократическими лозунгами и напичкала страны оружием, которое в нужный момент, возбуждая в народах страх и ненависть, готова использовать против подымающего голову человечества. Не кажется ли странным появившийся приоритет огнестрельного оружия перед ядерным? Зачем такое большое количество пушек, танков и самолетов, когда наличие ядерного оружия и так уже надежно сдерживает возможную агрессию других государств? Скорее, чтобы под видом государственных переворотов и прикормленного терроризма душить гуманистические завоевания, и в хаосе политических и военных конфликтов, в условиях методически разрушаемой экономики делать граждан еще большими должниками и убийцами друг друга.

      Судя по событиям прошлого века, уже нет сомнения в наличии тех, кто давно управляет миром и ответственен за две мировые войны, потому как, чтобы организовать столь массовую бойню, надо иметь четкий план и весьма большие средства. Например, германские нацисты были явно поддержаны со стороны, и ни у какого европейского государства после разорительной первой мировой войны не могло быть столько средств и какой-то целесообразности возрождать чужую обанкротившуюся страну и делать из нее военную машину. Только глупец может списывать семилетний скачок военно-промышленного комплекса Германии на энтузиазм вдохновленных фашистской идеологией немцев. Надо было намерено наводить хаос в послевоенном политическом урегулировании страны, чтобы доведенному до отчаяния немецкому народу подсунуть оголтелых нацистов, а потом профинансировать упавшую на колени экономику и направить дух национального единства на развязывание еще более масштабной второй мировой войны.

       В эпоху свержения царей – хозяев своих государств – и расцвета банковских систем, благодаря которым удалось централизовать мировые финансовые потоки теми, кто ими заведует, достаточно избирательно финансировать выгодные тенденции и назревающие конфликты, чтобы получать в итоге баснословную прибыль. Так народы, стремясь к цивилизованной жизни, стали заложниками еще более жутких тиранов, которых они, не зная в лицо, не могут свергнуть и не способны что-либо изменить. Ну, а те, кто сейчас якобы управляет тем или иным государством всего лишь зависимые временщики и топ-менеджеры. На их место всегда найдутся такие же, так что надежды граждан будут и дальше ходить по кругу. Можно сказать, у человечества две параллельных истории: история обманутых надежд и история страстей, так и не нашедших смысла.

       Может необходимо на самом деле призвать философию к переосмыслению тех ценностей, которыми жило человечество и больше не пытаться из истории обмана выводить новые химеры прогресса и процветания? Главное четко понять, что полноценную цивилизацию надо строить, начиная с развития и воспитания самого человека, и создания соответствующих условий. И в этом не поможет ни смешение религий, ни их примирение, ни циничный прагматизм, рассчитанный лишь на удовлетворение материальных потребностей. Религии за века и тысячелетия так и не смогли основательно изменить человека, ибо страх плохой воспитатель и уж тем более свойственные каждой из них амбиции и претензии на исключительность.

      Человека всегда более занимало не улучшение себя и, соответственно, своей жизни, а желание вечного райского существования. И парадоксально то, что даже материалисты задумываются о бессмертии. Интересно, на кого рассчитывают те, кто тратит миллионы на сохранение своих тел, с целью их  будущего научного воскрешения? Неужели, успешно прожив по волчьим законам, отбросив совесть, они надеются, что воскреснут со всеми почестями и богатством, какие у них были, а не проснутся рабами еще более коварных прохвостов, когда, наоборот, жажда смерти обратится в их  мечту о спасении? Если так и оставить царящее повсюду лицемерие и продолжать жить в аду нарастающей конкуренции, то очень скоро черствость и цинизм достигнут своего апогея, тогда основная масса человечества в глазах преуспевающего меньшинства покажется ненужным балластом и будет из-за своей иррациональности и непрактичности заменена роботами или обращена в послушных зомби. А там недалеко и до власти искусственного интеллекта, когда ни Земля для человека, ни человек для сверхрациональной цивилизации уже не будут пригодны.

 

 

 

                              3. Прогресс или эволюция?

 

          Рассматривая  нынешнюю цивилизацию, мы должны определиться с понятиями  прогресс и эволюция. Они, на мой взгляд, достаточно разные по смыслу, чтобы их смешивать. Если у меня прогрессирует одна или две из многих функций организма, могу ли я говорить, что эволюционирую в целом? Или, наоборот, в этом случае имеет место отклонение от целостности организма, и данный перекос может подвести к неблагоприятным последствиям? Есть хороший пример из одной восточной притчи, когда мудреца попросили выдать секрет его счастливого долголетия, он ответил, что делает так же, как и бдительный пастух со своими овцами, тормозит то, что в нем спешит и подгоняет то, что отстает. А у человека, как правило, спешит ум, да и то одна лишь его часть, и отстает тело. Безудержная гонка большинства цивилизованных граждан за всевозможными материальными и виртуальными благами нашего времени, есть прямое отражение стимулируемой воротилами мировой индустрии целеполагающей функции левого полушария человеческого мозга. Желание приобрести как можно больше из того, что предлагается в торговой рекламе, считается двигателем современного мира. Правое же полушарие, способное помочь целостно, а не просто линейно (украсть, обмануть, отобрать или взять кредит) решить проблемы и оценить  имеющиеся у человека возможности, безнадежно отстает.

       О каком эволюционном процессе в истории человеческой цивилизации  можно говорить, если основная масса человечества так и не улучшила своей природы, наоборот, наблюдаются признаки широкомасштабной деградации? И технический прогресс этому способствует, человек все более разучивается самостоятельно думать, в бурном потоке плохо осмысленной информации большинство граждан перестало осознавать глубину своего индивидуального бытия. Поверхностные развлечения, которых сейчас в избытке, а так же пристрастие к быстро сменяющимся плодам электронной промышленности   стали панацеей от скуки пребывания в своем скудном внутреннем мире.

        Наука, пока боролась с религиозными догматами, фанатизмом и суевериями, была передовой эволюции человеческого мышления. Теперь же, когда она приобрела авторитет, закрепив его техническими достижениями, сама превратилась в новую религию, а её служители, господа ученые, стали похожи на жрецов, знающих, что надо скрыть и кому угодить. Не удивителен консерватизм, царящий сейчас в научном сообществе, такова уж логика однобокого развития, когда отстает нравственность и способность к нестандартному  мышлению. Ведь надо всегда помнить и учитывать, что научная картина мира – не более, чем обрисованная сегодняшними границами человеческого ума, сказка.

        Состояние культуры в нашем развитом человеческом сообществе это готовый диагноз преобладающей интеллектуальной и душевной атмосферы.  Даже в средние века, когда культура делилась на светскую и народную, не было такого засилья примитива. Дошедшая до нас народная музыка и поэтика поражает своей глубиной и лаконичностью. То, что сейчас называется массовой культурой  похоже на инструмент искусственного упрощения чувств, мыслей и желаний. Неужели оплаченная раскрутка примитивных влечений и возбуждение распаляющих эмоций имеет право называться культурой? Скорее это продукт, вызывающий потерю вкуса и меры, тошноту и опустошение. Конечно, в наше время сохранилось и высокое искусство, мы можем выбирать, но никто не отменял права навязывать, тем более, когда на кону большие барыши и быстрый доход. А там, куда вкладываются огромные суммы, налицо  эффект. Достаточно сравнить современную киноиндустрию и классический театр.

          Исторические памятники  свидетельствуют, что за порогом своего разума человек сначала домыслил иерархию не чуждых страстям  богов, потому как бытие единого всеведующего и справедливого бога за многоликой, склонной к борьбе и катаклизмам природе кажется маловероятным. Рождение богов в человеческой фантазии, по сути, есть надежда, или предвидение дальнейшего преодоления границ своего познания. Опираясь на произвольный и все же внутренне необходимый посыл, человек начал развивать и закреплять свои интуитивные прозрения в виде откровений посланных богами, благодаря чему познавательные способности его интеллекта, по всей видимости, значительно расширились. Со временем, идея главенства, наблюдаемая как в отдельном человеке, так и в семьях, и общинах, вернула человека к мысли о едином Пастыре. Идеализируя эту мысль и защищая от очевидного противоречия, человек стал достаточно эгоцентричным, как в области мышления, так в своих претензиях к людям и миру.    

           Конечно, его сознание на тот момент еще не ощущало себя центром мира, но благодаря искусной схоластике он сотворил идеальный мир: внутреннюю опору для всех своих полуфантастических предположений. Будучи сам творцом, кажущегося логически безупречным, мира, человек вкладывает в него Всевышнего Творца, и так же отделяет Его от сотворенного мира, как уже выделил свое сознание, мышление и желания из общего мироощущения и нужд своих собратьев. В итоге рациональность человеческого разума, как более узкая и простая сфера слов и понятий, чем обширная и сложная сфера образов и ощущений, начинает доминировать над интуицией. Именно поэтому до сих пор человек готов скорее оправдать свои взгляды, подыскать нужные слова, чем пересмотреть основания своих мнений.

     Именно поэтому большинство привлекает история, а не философия, ведь легко и забавно отслеживать цепочки событий, а знание того, что происходит в целом даётся трудно, да к тому же убивает интригу; нет желающих потерять кураж и унизить свой рассудок признанием глупости за человеческими страстями и безумствами, превалирующими на всех страницах истории. Именно поэтому для философии истина и правда утратили исконное родство, ибо первая стала священной из-за того, что философ вкладывает в неё не только свои мысли, но и чувства, иногда и веру, а вторая превратилась в сплошную банальность, поблёкшую без творческого участия слова. Именно поэтому еще нельзя говорить об эволюции человеческого интеллекта в целом, скорее о узком прогрессе его вербальной функции, где излюбленные понятия сплелись в трансформу его логики. Именно поэтому человек стоит лишь на пороге осознания самонадувательства и собственного чванства, натянувшего на себя венец природы. И раз уж человек поставил себя на правах хозяина Земли в авангард её эволюции, хотя его деятельность пока более похожа на выживание вируса, которому так же свойственно закреплять свои права на человека, самозваному царю не помешало бы направить свои усилия на развитие не одной или двух, а всех своих способностей.   

       Зачем человеку программы освоения большого космоса, если ни себе, ни малому космосу собственной планеты он не может дать ладу? Человечество должно во что бы то ни стало выжить? Но нужно ли оно себе или кому-то ещё такое, какое есть? Неужели оно должно существовать, как базовый носитель редких экземпляров, и все его страдания и старания только ради сохранения утопичной надежды всеобщего благоденствия? Сколько ещё тысячелетий должно пройти, чтобы каждый человек был способен сделать гармоничным свой внутренний мир и перенести эту гармонию на общие взаимоотношения? Наверное, за нас это сделают роботы, и выбросят человечество на помойку истории, как безумный каприз природы.

                                                   

                                       4. Резюме.

 

       Не пора ли нам признать, что:

1. Взгляд на историю всегда имел идеологическую подоплёку.
2. Философская оценка истории, как и сама философия в любые времена – поиск компромиссов между главенствующими в социуме ценностями и ценностями философа. Непредвзятой философии не было и пока не может быть, так как сознание человека, помимо его воли, направляет сумма знаний и нравственных установок, заимствованных из наследия и жизни общества. Без регулярной практики осознания хода своих мыслей человек не сможет кардинально изменить или разорвать порочный круг накопленного словарно-понятийного багажа, и открыть для себя заложенные там программы, формирующие определённые представления и скрыто управляющие его мнением.
3. Историю следовало бы рассматривать не через призму борьбы народов или классов, а через конфликт частных и общественных интересов. Осознание своей индивидуальности обособляет человека, он самому себе становится более интересен, чем его роль в общественной жизни. Суть решения конфликта – в поиске возможного равновесия между требованиями коллективного сосуществования и условиями развития каждой индивидуальности.
4. Необходимо не частичное, а всестороннее развитие индивидуальности. Ведь и сама философия должна, прежде всего, учить различным способам мышления, то есть вести человека к мудрости, а не знанию доказательств, которые уже завтра могут быть опровергнуты другими.
5. Пора перейти к пониманию мира, как единого живого организма, что станет основой искомой религиями и философией высшей и, по сути, естественной этики.