« Предновогоднее...»

День последний — самый странный день в году. Люди хватаются за все дела сразу, пытаются успеть сделать именно до этого заветного дня все, что за год не сделали, будто раньше дней не было и потом не будет. Вот и сегодня тридцать первого декабря все как обычно, полное сумасшествие.

Но я застываю вдруг в этой суете и вспоминаю, что случилось однажды в предновогоднюю ночь со мной и моим маленьким сыном.

А было это в те далёкие времена, когда в доме у нас стоял черно-белый телевизор, по которому можно было наперещелкать только две программы.

Еда у нас практически вся была по талонам. Талоны на крупу, на сахар, на рыбные консервы малосъедобные какие-то.

Новый год мы в тот год встречали с сыном Сенечкой одни. Муж мой Саша был на работе, его с производства не отпустили, поэтому он остался на ночную смену.

Сене было пять лет, и счастливы мы были безмерно, потому как нам дали квартиру. Вот, думаем, у нас и Новый год и новоселье. Решили мы пир горой закатить. Продукты, добытые в очередях, и все что дома по сусекам наскреблось - все на стол.

И вот уже тортик с глазурью из расплавленных карамелек на столе, и яблоки печеные с сахарной пудрой, и бывшая в магазине «синяя» курица аппетитно подрумянивается в духовке. Ароматы, праздничная беготня...

Вдруг посреди всех этих предновогодних хлопот - странный шорох.

Откуда? Мы ни живы ни мертвы, аж застыли. Какие то потусторонние звуки идут от нашего окна в гостиной.

Сенечка в страхе обхватил меня, а я боюсь закричать, ребенка напугать еще сильнее.

А звуки всё нарастают.

«Воры? Грабители?» - мелькает в голове.

А наша хрущевка на первом этаже.

И тут я с ужасом думаю, что, вообще то, входная дверь в нашу квартиру скорее всего не заперта. Мы часто забывали ее запереть даже на ночь.

Я тогда подумала, холодея от ужаса, а что в окно то лезть, когда дверь есть незапертая. «Живете как в деревне, все на распашку», - бабушка моя не зря ворчала.

«Мама, что это?» - Сеня не кричал, а шептал.

«Лучше спрячься под кроватью у себя в комнате!»

«Нет. Я с тобой».

«Слушай, Сеня, давай в коридор беги. Закрой нашу дверь на задвижку», - строго говорю, чтоб не спорил.

А сама взяла в руки швабру — это единственное что было для защиты, и поползла на корячках в сторону окна.

Шум все сильнее, сотрясается рама, трещит форточка, слышна возня со странными хрипами.

Подползла, прижались к самой батарее , отдергиваю занавеску и.. - никого.

«Что за чертовщина!»

Но откуда хрипы такие? Тени мелькают будто что-то страшное и лохматое бьется о стекло. Сердце мое так и замерло.

«Мам, это животное, думаю, что кошка», - спокойно произнес Сеня.

И действительно, видим на тюлевой сетке на форточке со стороны улицы болтается кот. Тюль под когтями трещит, хвост о стекло бьется, а кот истошно хрипит, видимо голос на морозе потерял.

«Мама, давай пустим котика домой», - начал клянчить Сеня.

«Так как же его пустить, как с сетки снять?» - говорю я в каком-то оцепенении.

Пробуем оторвать тюль.

«Крепкая занавеска, надо резать», - рассуждает сын.

«Нет, Сеня. Так мы кота ножницами заденем. Надо нам на улицу идти с лестницей», - говорю, слезая с подоконника.

Тащимся вдвоём, гремя стремянкой в подъезде.

«Вот ты, разбойник!» - пытаюсь отодрать шипящий комок от форточки. Кот сопротивляется.

«Мама, он не разбойник, он бедное животное, - возражает Сеня. - Возьмем его к себе, а то замерзнет».

«А чем кормить? У нас самих продукты по талонам, а на котов талонов не дают».

«А я ему свою порцию отдам», - не отступает.

«Эх, Сеня, а я тебе отдам свою», - вздыхаю.

«Ну пошли. Держи крепко», - передаю кота в руки сыну, и котяра как-то сразу утихает, чувствует защитника.

В подъезде сталкиваемся с соседкой: «Ой, да это же Рыжий. Кот бывших хозяев вашей квартиры!»

«Он к нам в форточку пытался продраться», - говорим с Сеней хором.

«Вот чудо-то какое! Прямо как Дед Мороз!»

«Да, уж чудо. Напугал нас до полусмерти!»

«Хозяева его, Рыжего, на новую квартиру забирали, а он то на дачу убежит, то вот видите к вам. Это собаки к хозяину привязаны, а кошки - эти к дому».

«Так мы его и будем звать - Рыжий Дед Мороз».

В квартире Рыжий сразу разомлел, заурчал. Улегся на коврик, перегородив всю нашу кухню.

Когда мой муж Саша с работы пришел и увидел нашего ночного пришельца, засмеялся: «Стоит из дома уйти, не мыши, так коты в пляс».

С той предновогодней ночи Рыжий у нас остался. Но был он нрава очень независимого, когда хочу приду, когда хочу уйду.

Теперь в Новый год, садимся за стол и всё поглядываем на окно, хотя давно уже живем в другой квартире. И того Рыжего уж нет.

Наша дочь Вера, ребенок миллениум, родившаяся в двухтысячном году, удивляется нашим рассказам: «Как вы так жили? Без телефонов, без компьютеров!? Зато такое чудо - котики сами к вам в дом приходили, а не на фотках в Интернете».

Давно это было. Но я всё вспоминаю, всё еще чуда жду.