Девяносто-шестьдесят на девяносто

 Всё-таки у людей, выросших на стыке двух абсолютно разных исторических периодов, самая воспримчивая психика. А как иначе, если ещё вчера ты подпоясывала юбку ремнём с пионерской эмблемой, хорошо известной родителям, чьё ленинское детство пришлось на шестидесятые годы, а сегодня в груди пульсируют девяностые и полный беспорядок в голове, так и подначивает найти приключения на свою нижнюю часть тела. В общем, какие-то девяносто-шестьдесят на девяносто получаются – параметры, которые прочно укрепились в сознании бывших пионерок, вместе с образом белокурой немки Клаудии Шиффер, наверное, одной из самых известных подиумных див тех лет. 
 
В начале девяностых в коммерческих книжных магазинчиках стало появляться огромное количество сомнительной литературы, которая так и притягивала яркими обложками и загадочными названиями любопытных до всего ранее невиданного подростков. Правда, возраст ещё не позволял оценить поток, неожиданной для того времени информации, адекватно, поэтому иллюстрации из Камасутры казались не более, чем подборкой комиксов, а книги по оккультизму могли вызвать приступы душераздирающего смеха. Вот именно в это время взросления и некоторой растерянности из-за происходящего и произошла эта история.
 
 Моя школьная подруга Ленка уже целый месяц мучилась от неразделённой любви: мальчик, который ей нравился, оказывал знаки внимания кому угодно, но только не ей. Она, комплексовавшая из-за полноты, злилась на всех и вся, но больше всего на меня, потому что и мне доставались одёргивания за юбку, шлепки учебником по голове, что в школьные годы расценивалось как активный флирт. И, как позже выяснилось, вынашивала план по переключению внимания девочек, и меня, в том числе с Ленкиного возлюбленного на кого-нибудь другого.  
 И всё же, комплексы комплексами, а человеком Ленка была жизнерадостным и обладающим, как она всем в классе втирала гипнотическими способностями. Вообще, по материнской линии, она была украинкой, всё лето проводила на Украине, а по возвращению пичкала меня фольклором на украинском и громадными ирисками, которые у нас не продавались. 
 
Однажды на физике, в полусонном состоянии, внимая учителю, рассказывающему про законы земного тяготения, мы с Ленкой принялись, как это нередко случалось, переговариваться. Ленка, слушая про упавшее на умную Ньютонову голову яблоко, вдруг вспомнила, что её прапрапрабабушке тоже какой-то фрукт упал на голову, после чего весь по материнской линии род прославился даром внушения. Я забыла про физику и поближе придвинулась к Ленке.
«Это ведь в деревне моей бабушки находится Лысая гора, - вдохновенно врала Ленка, -
и ведьмы из самых разных мест собираются там». 
«Вот это да!» - вытаращив глаза, повторяла я.
«А тебя с собой брали?» - не могла я успокоиться.
«Ещё бы, - Ленкины глаза вспыхнули, - и я, отправляясь туда, садилась на метлу и пыталась взлететь, взлететь…»
Ленка вошла в ту крайнюю степень сочинительства, когда не замечала ничего вокруг.
Учительница же замечала всё, и, подойдя к пухлой Ленке, погладила её по голове со словами:
«Не взлетишь деточка, не взлетишь».
Класс взорвался смехом. 
 
Вечером, подруга явилась ко мне домой со странным загадочным выражением лица. Она отказалась от чая и от прослушивания Ласкового Мая, а вместо этого предложила мне сесть, чтобы не упасть от новости, которую она собиралась мне выдать. 
«Это тебе», - сказала она тихим, полным интимной таинственности голосом, и ловко надела на мою шею тонкую серебреную цепочку с кулончиком в виде цветка.
«От кого?» - смущённо переспросила я, переходя на шёпот.
Ленка назвала фамилию мальчика, после чего я едва не разорвала на себе подаренное украшение.
«Не торопись, - невозмутимо продолжила речь Ленка, - тебе не всё известно…»
«Да что там может быть про него известно? – заорала я, - охламон, придурок, каких ещё поискать надо».
«Тонкий ценитель поэзии, но тщательно скрывающий это, обладатель чёрного пояса по каратэ и японского моцика, и это ещё не весь список», - спокойно повествовала Ленка.
«Ну не знаю», - замешкалась я, почувствовав, что цепочка уже не вызывает стойкого отвращения, которое возникло до этого.
 Юная гипнотизерша, поймав меня на пике сомнения, приступила к сеансу облапошивания. И весь вечер я, обхватив легковнушаемую голову руками, слушала про исключительные способности и любовь к литературе того, кто был безумно в меня влюблён и просил передать подарок, при этом цитируя Превера. Превера, французского поэта, на чьи стихи я наткнулась, листая у бабушки в гостях журналы советских лет.  Не поверить было невозможно, Ленка умудрилась из скудных фрагментов воссоздать такое полотнище, что сомнений не оставалась не только у меня, но и у неё самой. 
«Помнишь, в классе была драка, а он спас твой учебник, перекинув тебе, чтоб не затоптали?», - проникновенно вопрошала Ленка.
«Да он его не спасал, а норовил кому-то заехать», - не слишком уверенно сопротивлялась я.
«А распахнул дверь, когда мы входили в школу и присел на одно колено», - не унималась подруга.
«Этой клоунадой он заниматься каждое утро», - не отставала я.
«Конфеты, найденные в твоей сумке, подложил он», - не щадила меня одноклассница.
«Оказались невкусные», - вздохнула я.
«Он видел НЛО», - почти закричала Ленка.
Я сдалась. И все оставшиеся до каникул дни мучилась от нарастающего чувства к законспирированному начитанному и вступающему в отношения с неземными цивилизациями однокласснику.  
 
 Так бы и продолжала страдать из-за тягот конспирации, если бы не Ленкина любовь к хлебобулочным изделиям. Как-то на перемене, уминая здоровенный пирог и стоя в проходе между рядами парт, подруга не заметила от кого-то удирающего и бегущего прямо на неё законспирированного романтика. Увидев Ленку, он заорал на весь класс, что б она, жиртрест, как можно скорее самоликвидировалась и уступила дорогу. Вот тут Ленку и прорвало.  
«Дебилоид, - кричала она, - тупица, козёл, - не особо выбирая выражения, и уже обращаясь ко мне, - и никакой не тонкий ценитель поэзии».
«Чё, - возмутился мальчик,- ты и сама не суперслим», - чем ещё хлеще взбесил Ленку.
«И про моцик лапши навешала?» - вдруг спросила одна из одноклассниц, пристрастившаяся к рок-культуре.
«И про пояс по каратэ?», - подала голос одна из самых спортивных девочек класса.
«Чё?», - недоумевал супергерой, чей образ рассыпался на глазах конкуренток, которых Ленка задумала устранить при помощи дара, унаследованного от тринитибабушки.
«Каратэ я знаю», - не вникая в суть дела, ляпнул он, - и занёс над Ленкиной головой руку.
К счастью в класс вошла учительница, которая и спасла обладательницу гипнотических способностей от неминуемой расплаты. 
После случившегося Ленка и сама законспирировалась и никого уже не пыталась убедить в наличии дара внушения. Правда, мы иногда обращались к ней с просьбой, уломать учителей отпустить нас пораньше с уроков, и никто из них за всё время обучения не смог отказать моей подруге.