Пожужжим, или Одни ли мы во вселенной?

Кое-что из правил совместного проживания.

Никита Сергеевич был не в лучшей форме. Внутри все гудело, жилы выкручивало и даже глаза было тяжело вращать по орбитам. 

Лидочка, крутящаяся, как всегда, под рукой, звякнула чистым инструментом. 

-Может таблеточку, Никита Сергеевич?

Обреченно глянув на сестру, доктор махнул рукой, -Приглашай, -попросил он.

-Зря-зря-зря, - протараторила молоденькая сестра и засеменила к двери,- Были б как огурец, еще целую смену работать.

Огурец недавно разменял седьмой десяток. Юбилей в стоматологическом отделении отгуляли с размахом, Семенов был врачом со стажем, уважаемым, держался просто, но меру знал, к работе относился трепетно, к коллегам по-товарищески, мало ли у кого какая может приключиться неприятность. Скважину бурили-бурили и пробурили глубже, чем надо… Бродили, бродили и заблудились в дремучем лесу корневой системы… Сломали штифт… Потеряли иглу… Всякое бывает по неопытности,  к кому бежать, как не к Семенову. 

Что касается дел не стоматологических Семенов тоже был душкой. Взять хотя бы свой день рождения. Не зажал, как некоторые, заказал приличный ресторан, пригласил все отделение. Коллеги в долгу не остались. Разведав о недавнем увлечении Семенова звездными туманностями, преподнесли сюрприз. Подарок оригинальный, не такой чтоб лишь бы отделаться, и что самое приятное – нужный. Подзорную трубу. Во время торжества сыпались, как звезды с неба, вопросы про вселенную, про обратную сторону Луны, про то, ступала ли туда нога американца. Дойдя до определенной кондиции, коллеги спустились на бренную Землю. Кто-то предположил, что можно рассматривать Андромеду, а можно и наяду из дома напротив. (Чего только не сболтнешь навеселе. В стенах клиники, разумеется, никто бы себе такого не позволил, но за общим столом, с хорошей закуской, и не такое брякнешь.) Никита Сергеевич загадочно отмалчивался, в глазах прыгали хмельные чертики и весь его облик как бы говорил: «Как знать, как знать, а вот возьму и тряхну стариной. Вот тогда посмотрим…». Дыму напустить в любом возрасте не возбраняется.

 

Выглянув из кабинета Лидочка, озарив лучезарной улыбкой коридор, пригласила в кабинет единственного пока пациента с острой болью. Вид молодой человек имел истерзанный. Лидочка, наблюдая каждую смену зубные страдания, всякий раз недоумевала: любая боль человека не красит, но зубная делает из него какое-то совершенное разоблачение. Какую-нибудь другую боль, кажется, можно стоически терпеть, превозмогать,  выглядеть при этом  достойно, даже героически, но с зубной болью этот номер не проходил. Ну, о каком достоинстве может идти речь, когда пол лица перекосило, один глаз едва открывается, а щеку разнесло так, что ухо скрывается за ее тенью. Молодой человек поднялся со скамейки и послушно понес за сестрой больной зуб. В кабинете Лидочка указала на кресло, кисло глянув на страдающего – субъект, потерянный для общества, во всяком случае, для женского… 

 

Не слишком быстро, чтобы не тревожить ноющие члены, Никита Сергеевич крутанулся на кресле. На висках с обоих сторон, как в старинных часах со спускающимися на цепочках шишками, с самой ночи сидели два дятла и, перестукиваясь, общались друг с другом. Молодой человек раззявил пасть и замер. Поправив маску, Никита Сергеевич некоторое время вглядывался в страдальческое лицо: нос заострился, кожа бледная, щетина синюшная, под глазами свинцовые круги… мощный прыщ…  Из-под просторного слюнявчика, который доктор уже успел накинуть на грудь несчастного, торчали две ноги, затянутые в кожаные штаны.  Никита Сергеевич встрепенулся, чуть было не спугнув ненавистных птиц в красных шапочках.
 

-А по какому собственно… адресочку проживаете? – пытаясь прояснить для себя какое-то обстоятельство, поинтересовался доктор.

-Улица Трех танкистов… Дом 5 квартира 35, - скороговоркой проговорил молодой человек и снова обратился весь в зуб. Участок был их. Придя к какому-то умозаключению, Семенов стряхнул с себя остатки утомленности, чело его разгладилось. 

-И по какому собственно… поводу принесло к нам такого… дяденьку?  – миндально улыбнулся доктор.

 

Лидочка, по привычке в пол уха прислушиваясь к беседе врача с пациентом, нечаянно звякнула инструментом. Молодой человек пожалился на подлеца. Выслушав песнь, Семенов потянул на себя рукав бормашины. Не успел кожаный тапочек плавно надавить на педаль, всего Семенова от пят до белой шапочки затрясло мелкой дрожью. По вибрациям стало ясно, что лихорадит бормашину, а врач никак не может с ней справиться, хотя и честно пытается.

-Вот сволочи, -убрав ногу с педали, сокрушенно проговорил доктор, обращался Семенов к некоему собирательному образу, ни к кому-то конкретно,-Неделю назад подал заявку, а эти… Все никак починить не могут! – оставив место для крепкого словца, доктор посчитал нужным сделать пояснение и для окружающих. 

-Эх, кабы еще руки слушались…, -распластав перед собой руки, доктор растопырил пальцы и глянул на них с надеждой и упованием, - Врееешь! Руки-то еще помнят!!! Помнят руки-то!!!

 

Лидочка едва сдержалась, предвкушая историю, которую потом можно будет разнести по отделению. Оборудование, разумеется,  было исправно, да и кто-бы им позволил работать на сломанной машине.  На хорошенькой щечке нарисовалась ямочка, больше себя Лидочка ничем не выдала.

-Лидия Михайловна, а где наш инструмент? -неожиданно обратился к сестре Семенов,- Ну что же вы, голубушка! Пациент ждет!-не унимался доктор.

Почуяв, что пахнет жаренным обтянутая в черную кожу нога соскользнула с кресла. Побитый, не слишком чистый ботинок почти нащупал пол. Молодой человек оторвался от спинки кресла, навострив лыжи к выходу, но на плечо его легла тяжелая рука Семенова. 

-Все будет в лучшем виде, -заверил его врач, -Не стоит беспокойства!

Щечки Лидочка полыхали кумачом. Где врачебная этика, уважение к делу, к пациенту, в конце концов! Семенов явно чудил, все это было совершенно не в его духе. Пока Лидочка терялась в догадках, доктор поправил перчатку, изящным движением   закинул сползшую на пол черную ногу обратно на кресло и придвинул свой стульчик поближе.  С другой стороны путь преграждал фонтанчик с плевательницей. Заняв осадочное положение, Семенов продолжил ерундить. Закатил по локоть рукава, обнажив тем самым загорелые, взлохмаченные, мускулистые руки. (Лидочке стало аж неудобно. Ей и в голову не приходило, что у мужчины в таком возрасте все еще могут быть мускулы. Лидочка пока еще пребывала в том прекрасном возрасте, когда думаешь, что после 40 все скукоживается и дальше жить смысла нету.) Опустив клешни в лоточек, доктор загремел инструментом. Вытаскивая то одно, то другое Семенов любовался стальным металлическим блеском, крутя всем подряд перед самым носом пациента. Редкий мазохист будет специально наблюдать за орудиями пыток… Семенову, как врачу, было это, конечно, известно... 

Наигравшись, Семенов обратился к еще одной коробочке. 

-Лидия Михайловна, выдайте-ка нам другой бор… покрупнее… посолиднее…

Лидочка на секунду зависла, хлопнула ресницами и подала Семенову пустой лоток.

-Умница девочка! –бросив взгляд на догадливую сестру, похвалил доктор, - Ну что ж, начнем –с?  И где наш больной?

Молод человек боязливо открыл рот, образовалась узенькая щелочка.

-Шииире! –пробасил врач.

Деваться было некуда, молодой человек раззявил рот. Никита Сергеевич сделал несколько разведывательных вылазок, получил необходимую порцию «уй», «ай» и «ой», откинулся в кресле, нажал на педаль, затрясся мелкой дрожью и скомандовал сам себе, -Поехали!!! 

Жало с подпрыгиваниями и подскоками стало приближаться к распахнутому рту.

 

Лидочка, не дыша, наблюдала за сценой. Сверло переставало трястись только в непосредственной близости от зуба, рассверливало аккуратненькую дырочку, но стоило ему только оторваться от твердой поверхности и вынырнуть из ущелья, его опять начинала бить дрожь. Семенов сделал несколько подходов, к совершенным манипуляциям было не подкопаться, все как учили в институте и как подсказывал опыт. 

 

-Лидочка, а вы знаете что за чудо вы мне подарили?-закончив рассверливание, приступил к следующему этапу доктор.

Сестра в недоумении заморгала,- «Неужто Семенов при пациенте будет обсуждать свой юбилей, и более того -подарок коллектива?!»

-Все знаю!- пожурил ее Семенов, глаза Зульфии озарили лучики, - Вы все придумали, проказница! Но как я вам благодарен, Лидочка! Не поверите! Я вчера на луне кратер обнаружил… в форме зуба, представляете?... А еще три спутника... Туманность Ориона… Да что там Орион, я теперь  знаю сколько воробьев сидит на каждой ветке и кто у них с кем  летает, –Семенов вдруг подмигнул пациенту, - А в доме напротив на 3 недели люди уехали, а белье на балконе оставили… Я сначала думал забыли, а потом понял, это ж от воров, специально оставили! Сообразительный же у нас народ! Правда, Лидочка? -не сводя глаз с пациента, сделал паузу доктор.

Лидочка поспешно кивнула. 

-Нет…. и на таком оборудовании можно работать, –продолжил разглагольствовать доктор, не забывая при этом помешивать раствор, -Хотя руки  уже не те, нет, не те….Да если еще  ночь не поспишь…, -вывел разговор в нужное ему русло доктор.

 
-Кто же вам мешает? - хмыкнула Лидочка.

-Разные! Молодежь! Весна! - как будто только и ждал этот вопрос доктор, - Ложусь вчера… Пижама, челюсть в стакан, все как положено,–разоткровенничался Семенов, показав ряд безупречных и конечно же своих зубов, -Вдруг из окна, дрынь-дрынь-дрынь, гитара, значит, -поспешил объяснить Семенов,- Я окошко хлоп, а она еще громче, дрынь-дрынь-дрынь, -У вас стеклопакеты, Лидочка? – постучав по зубу, поинтересовался доктор, -И у меня, двойной, но все равно просачивается, - не дав сестре  вставить слово, продолжил он, - Сначала прям рассвирепел!  У вас там любовь, потереться хочется, ну, а я-то при чем? мне завтра на работу… уважаемых людей лечить нужно,- Семенов, заискивающе, чуть подавшись вперед и едва не сложив ладошки, глянул на пациента, и снова переключился на зуб,- Сон, понятное дело, как рукой сняло! Дай, думаю, хоть посмотрю, что у них там на природе происходит? Благо подарок тут же на балконе стоит. Кожанка, значит, у него, штаны из березовый коры… Знаете, Лидочка, такие, которые можно и в зной, и в стужу, а в случае неприятности протереть тряпочкой… Щетина трехдневная… Хорош! Веришь-не веришь, Лидочка, но кратность 40!!! Все до последнего прыщика  разглядеть можно... Хотел было спуститься, но какой там- жена не пустила, беспокоится,  ее понять можно, с такими только свяжись, им слово – а они сразу в лоб!!

 

Молодой человек  дернулся,  Семенов твердой рукой поправил на нем  воротничок.

-Лидочка, а как вы думаете одни ли мы во вселенной? –зацепил на кончик пасты доктор.

Сестра неопределенно пожала плечами.

Вопрос повис в воздухе, так и не дождавшись ответа, Семенов, вернее, чем самая верная собака, заглянул в глаза пациенту, - 

Пожужжим? –спросил он и продолжил лечение.