Письмо из армии. Деревенские посиделки

02.01.2018 5670

Письмо из армии
(из цикла рассказов «Деревенские посиделки»)

Почтальонка тётя Граня разносила почту по деревне. Митя Кашин увидел её издалека и окликнул:
— Здрасте, тётя Граня!
— Здравствуй, Митя, здравствуй, подойди-ка сюда, вам письмо пришло. Деду Макару в руки письмо отдай и вот газетки ещё возьми, – сказала почтальонка и протянула Мите письмо и газеты. — Тороплюсь я, мне ещё эвон сколь разносить, сумка-то полнёхонька.
— Ладно, отдам!

Митька впопыхах открыл ворота, зашел во двор, залез на завалинку и постучал в окно. На стук дед Макар выглянул из окна со словами:
— Ты чё энто, паршивец энтакий, в окошко стучишь, не ровен час разобьёшь ещё! — Дедка Макар, не ругайся — письмо пришло баушке Шуре!
— Как баушке?.. Откель, внучок?
— Дед, тут не понятно написано: «В дробь Ч и цифры какие-то».
— Дай я погляжу, что за «дробь» такая?! Очки-то где мои, опять куда-то запропастились? И пошто я их всё время теряю? Вот старость не радость... Митька-а, поищи очки-то мои. Глянь, может, я их давеча оставил возле амбара на завалинке?
— Да вот же они, дед, на подоконнике лежат у тебя под носом!
— Вот ведь колода стоеросовая, совсем памяти-то не стало. Ох, Макар, Макар... До чё дожил... Митька-а, так энто и впрямь баушке письмо-то... Вот ведь уж как второй год её нет, а письмо ктой-то накалякал, чё тако?.. Зови свою мать, пущай она глянет, чё то я в толк не возьму, кто энто моей Шурке письмо сподобился написать…
— Мать нескоро дозовёшься, она в огороде робит.
— Зови, зови Нинку, пущай прочитает письмо-то, шибко мелко написано, я не скоро разберу…

Митьке показываться на глаза матери не хотелось, так как понимал, что она его тут же заставит картошку тяпать. Подумав немного, Митька предложил:
— Деда, может, лучше Таньку позвать, она вон на лавочке у Потаповых с Мишкой сидит, чё ей делать-то, всё равно дурака валяет.
— Ну ладно, зови и то ль Таньку, и впрямь, чё Нинку-то отвлекать, пущай картошку тяпает...

Митька открыл ворота, Татьяна с Михаилом сидели в обнимку на лавочке и о чём-то мило шушукались. Митька смутился поначалу, а потом прикрикнул на сестру:
— Танька-а! Хватит обниматься, иди в избу, дедка зовёт! Письмо прочитать просит!

Танька нехотя пошла, а в след брату крикнула:
— Митька-а! Я не буду в дом заходить, пущай деда на крыльцо с письмом выйдет.

Вскоре Макар Семёныч вышел на крыльцо, держа в руках письмо.
— Вот, Танюшка, старухе моей покойной письмо пришло, ни чё не пойму, кто энто ей пишет-то и откедова?
— Давай, дедка, гляну... Дед, так ей письмо из воинской части пришло от какого-то Ивана Тряпицына.
— Так ты читай, милая, чё хоть он пишет- то? По какому такому делу?
— Здравствуй, моя любимая Шурочка! Как я по тебе соскучился!.. Даже ночью тебя во сне вижу, и днём ты у меня перед глазами стоишь... Люблю тебя! Всё время вспоминаю, как мы с тобой целовались возле Крутояра, сладкая ты моя! А комары до чё кусачие в Малом Куяше, все голяжки тебе искусали. Помнишь?..
— Чё?! Ты, чё читашь-то всяку сикоту, Танька-а? Придумывашь поди? Смеёшься над стариком…
— Да нет, деда, на вон, сам глянь — ничё я не придумываю…
— Энто моя Шурка целовалась, ли чё ль?.. Вот те раз, на старости-то лет да с беззубым ртом... Жизнь с ней прожил и не ведал, что она с солдатиком таскалась ... А дальше-то, дальше чё хоть пишет, ядрёна вошь?! Было у них чё ещё, али нет?
— Может, не надо дальше, деда?
— Как не надо? Читай, тебе говорю, раз уж начала…
— Фотка твоя моим сослуживцам шибко приглянулась, а пуще всех прапорщику Петровичу, он даже сказал, будто бы ты на артистку Гурченко лицом дюже смахиваешь и талия такая же узкая, ровно как у неё. Все мне обзавидовались тут, одним словом, а я им и говорю, что у нас малокуяшские девчата все таки — одна другой краше.
— Танька, а может, энто не моей Шурке письмо-то пришло? Ну-ка, ты ещё добром погляди? Какая уж там у неё талия перед смертью была, захочешь обнять — двумя руками не обхватишь. А на лицо-то — что правда, то правда — она всю жизнь баская была, сам глаз отвести не мог, ровно как приколдовала…
— Дед Макар, так тут же прямо написано, что Александре Ступиной, деревня Малый Куяш...
— Вот ведь лихоманка-то какая... На старости лет — рога мне наставила Ляксандра, стыд-то какой?.. И когда только успела старая? Тут болит, там болит, а туда же... Эх, проглядел бабу-у... Чё, там дальше-то Ванька пишет, чё хоть было-то у них?
— Чё было, чё было — любовь у них, деда, была. С ума она его свела… Ну бабуля даёт!
— Ты энто, не трави душу-то, читай дальше.
— Ты дождись меня, Шурочка, из армии, всего-то ждать полгода осталось. Потерпи, душа моя, как приду, сразу свадьбу сыграем. Мать с отцом уже и деньжат поднакопили. Ты им приглянулась, Шурочка!..
— Чё? Так она, старая-а, ещё и замуж собралась, ли чё ль?.. Вот дура баба... Позор-то какой, ведь на всю деревню прославят теперя... Как белены наелась, сдурела баба. Эх, Шурка, Шурка, вот ведь чё наделала. Страмота такая, шило-то, знамо дело, в мешке не утаишь, прячь не прячь, а все равно вылезет… Ладно, читай дальше…
— Так я уж всё прочла. На конверте вот ещё написано: «Жду ответа, как соловей лета».
— Ну, пущай ждёт. С того света она ему живо ответит…
— Дедка Макар! Так это, наверно, не нашей бабе Шуре письмо-то пришло, а Шурке Ступиной, что живёт рядом с Зеленихой! Она, кажется, парня из армии ждёт... Может, я с Мишкой схожу ей письмо покажу? Ты как, дед, думаешь? Напраслину-то на баушку не наговаривай раньше времени. Давай всё ладом выясним, по-тихому...
— Эх, Танька, Танька... И то правда, давай, сходи-ка, узнай всё как следоват, а то ведь позора не оберёшься. Ведь вся деревня мне кости перемоет на старости-то лет. Да и Шурка-то у меня така баба славная была, ну неужто на старости-то лет, да тако отмочила, а? Ведь душа в душу столь лет прожили ровно как один день...

Танька с Мишкой сходили на другой конец деревни и отнесли злополучное письмо Шуре Ступиной, их сверстнице...
Шурка дождалась Ваньку из армии, а осенью они свадьбу сыграли. Вся деревня неделю гудела, до чего весёлая свадьба была!

Все герои рассказа вымышлены.
15 марта 2012г.

Рассказ опубликован в №4-2016 журнала Союз писателей

картинка из интернета