Перевод - гражданская производственность или мистическая частность?

08.10.2019 4768

Для чего я лучшие годы

Продал за чужие слова?

Ах, восточные переводы

Как болит от вас голова.

(А.Тарковский)

Поэзия это самый героический род работы с языком. Чем глубже ты погружаешься в родной язык, как в воды океана, тем беспомощным и одиночным становится твой текст, даже если он является родным. Казалось бы, язык, являющийся основным средством коммуникации, взаимопонимания, погружаясь в «глубины», препятствует «легкой» коммуникации, такому общению, который стоит дешево и тем самым теряет смысл самого общения – не несет никакого смысла. Поэзия, как и литература в целом, предлагает другой уровень общения и соответственно несет в себе ту смысловую нагрузку, через интимное проявление языка, которая не предоставляется как гарантированно готовая «вещь». И, если поэзия это героический труд, то перевод это огромная проблема.

Безусловно, что перевод это искусство, давшее изумительные плоды, знают многие. Искусство перевода касается деталей и частностей, и общие установки и принципы мало чем помогут, хотя существуют отдельные исследования канонов поэтического перевода. Но, любое новое сочинение или новая фраза - это новая задача для переводчика. И, если бы кто-то объявил, что он нашел некий универсальный прием или общее решение для всех случаев, мы могли бы с полным основанием усомниться в его профессионализме. Зачастую, приемы такого рода, как «технические трюки», позволяют отделаться от вещи, когда как одной задач перед переводчиком стоит передача и сохранение мысли, а точнее образа, которым мыслит поэт, отношением поэта к образам, где и проявляется его как автора личность. Как раз таки именно это первично привлекает внимание читателя и, по всей вероятности, является важнейшим, хотя часто бессознательным, основанием для создания стихотворения. Думается, необходимо при работе с переводным текстом добиваться включения «внутреннего редактора», аналога «внутреннего цензора», который живет в каждом.

Мы помним, что Советский Союз называли самой читающей страной в мире. Он был и самой переводящей страной – по меньшей мере, одной из самых переводящих. Более того, советская школа поэтического перевода была лучшей в мире. И это без шуток.

С самого начала тотального перевода «всего лучшего во всемирной литературе» еще Осип Мандельштам, будучи привлеченным к коллективной переводческой работе, в своих статьях 1926-1928 гг. высказывался о переводческой работе как о решении нескольких важных задач, которые осуществляла «Всемирная литература», а именно: реализации проекта всеобщего народного просвещения – «все лучшее, что создано человечеством, должно быть доступным новому читателю»; обеспечение работой квалифицированных интеллигентов и литераторов – их нужно было собрать, занять чем-нибудь полезным и хоть немножко подкормить. О.Мандельштам называл этот проект «Сухаревой башней», как в свое время Борис Годунов придумал строить Сухареву башню, чтобы как-то подкормить народ. Это была для того времени новая интеллектуальная Сухарева башня: подкормить и занять делом образованных и талантливых людей.

Возвращаясь к О.Мандельштаму, вернее к его статьям 20-х гг.,в которых он отмечал, что «перевод – это создание самостоятельного речевого строя на основе чужого материала, которого на родном языке еще нет». Тогда сама идея рабочего литератора становится понятна, в особенности ярко отражает стихотворение В.Маяковского:

Я тоже фабрика.

А если без труб,

То, может,

мне

без труб труднее.

(«Поэт рабочий», 1918)

Соприкоснувшись с процессом переводческого дела, пройдясь поверхностным обзором стихотворного перевода советской школы, вновь заставило утвердиться в ценностных кадрах отдельных переводчиков и огромных достижениях советской эпохи, с конца 40-х количество которых начнет плавно опускаться, а к 60-м вообще сойдет почти на нет, а также убедиться в проблематике, вернее, в огромной проблеме перевода в сегодняшнее время. «Советская школа поэтического перевода» явление, как и эпоха, закончилась. Плохо это или хорошо, но такова объективная реальность. Переводы стали частным делом поэтов, занятием скорее мистическим, чем гражданским, как в прочем стала частным делом поэзия в целом.

Удавшийся стихотворный перевод – просто чудо, он побеждает собственную невозможность. По своему собственному небольшому переводческому опыту (это более 40 стихотворений) могу сказать, что перевод это большая проблема, которая требует огромного напряжения как осмысления нового строя, которого нет в наличии.

«Какие плохие рифмы!» - у самой Э.Дикинсон рифма не очень. И это ничего не значило. Просто порой задача переводчика «плохую» рифму условно не применять в переводе, а наоборот, повысить класс мастерства автора. Несомненно, в свое время, а также ныне последователи «старой школы», придерживались и придерживаются того мнения, что рифма занимает одну из главных мест в переводе. Но, ее фетишизация как части стихотворного ремесла – это самый опасный инструмент. Именно, благодаря «точной» рифмы мы обязаны языковым и смысловым уродством многих стихотворных переводов- подгонка под рифму есть простейший навык рифмоплетства. Его отлично описал Достоевский («Бесы», в стихах поэта-графомана Лебядкина), «Нерукотворное нутро – той же породы, что его мухоедство». Давид Самойлов, советский поэт-переводчик, шутил: «Если за строчку платят рубль двадцать, то рифмы не должны быть больше, чем на тридцать копеек!». А, цену рифмам он знал. М-да, полагается, из соображения реплики Д.Самойлова, по нынешним расценкам национального бюро переводов, цена рифмы не более ста тенге за строчку..вот вам и подкормка творческой интеллигенции.

Кроме проблематики ритмического рисунка, который из-за своей прихотливости вынуждает многих идти на поводу дословного перевода, приблизившись к подстрочнику, возникает еще одна формализованная задача перед переводчиками, которая нигде не оговаривалась: истолковывать все тексты всех авторов как можно понятнее, даже скажем, заведомо понятные, не требующие никакого умственного и душевного усилия со стороны читателя. Такие, которые ничем не удивляют, не задевают, не возмущают, и вот эта подмена «мировой культуры» осуществлялась и осуществляется на упрощение, банализацию, исключение из истории, исключение, в конце концов, из творчества. И осуществляется она при помощи синтаксиса – это то, чем, как правило, не интересуется переводчик. На примере, мандельштамовского Петрарка: «Река, распухшая от слез соленых» - «Распухших рек» не бывает! Не бывает не только в нашей поэзии, но и в мировой тоже.

Говорят, что искусство перевода- это искусство быть пассивным и послушным, податливым. Мое мнение, не отчаиваться при нехватке под рукой того или иного «инструмента» выражения, искать в себе новые пространства, смысловые, жанровые, стилистические, и исходить из скромности и смелости одномоментно: скромно проявлять готовность и даже удовольствие следовать за своим проводником, не боясь и не заботясь об опасности «потерять самобытность», и смело, доверившись всецело языку автора, не беспокоиться о невозможности, что дозволено, а что нет. Потому, что истинные писатели и переводчики делали именно то, что было невозможным, до того, как они это сделали – строили совсем другую смысловую вселенную, владея языком метафизического плана.

Что должно быть сохранено при переводе: словарь, ритм, рифма, структура стиха, звучность? Перевод, прежде всего, должен оставаться искусством, который обеспечит фантастическую языковую свободу смыслов.

С ув.Дидо

(стихи Б.Қарағызұлы перевод с каз.яз на рус.яз. Дидо)

***

Уақыт - жоқ,
Мен де - жоқпын бұл жерде,
уақыт жоқ, ойлануға біздерге.
Топырақтың күрсінісін айтайын,
бәлкім, қызық Сіздерге:
ішімізден келер күнді есептеп,
далақтаумен, ол да бекер бос өтпек.
Басым аман, бауырым да бүтін-дүр,
шүкір,
тәубе,
десек те...
Күпір сөйлеп, Құдіретке бұлданып,
отырғам жоқ, қайғы баптап, мұң бағып,
түсінерсіз,
түсінберсіз, өкпе жоқ,
шырмауықтай ойларыма шырмалып,
құлазимын...
Ой деген не?!
Ой ішінде ойланам
Ол да өзінің шеңберінде ойнаған;
Ол да өзінше сыйынады Біреуге,
Ол да өзінше жұлдыздардай жайнаған...
Ой деген не?!
Қанымдағы ғарыштан,
аққан жұлдыз - үйлескен Нұр табысқан.
Үйлескен Нұр әр сәт сайын табысқан,
Мүмкін, әлі туылмаған Данышпан.
Қаңырдым.
Келер күзгі тамшысында жаңбырдың
тозаңнан да миллион есе кішкентай,
көзін көре аламыз ба Тағдырдың?
...Есі қисық, еріккен,
Жан емеспін бет саудалап желіккен.
Рахмет, былай бәрі та-ма-ша,
Өз-өзімді іштен жеймін неліктен?!

Іштен тындым неліктен?!

Время не существует

как и впрочем меня

в этом мире.

Для размышлений своих

не находим часов.

Если вам интересно об этом,

то поведать смогу

о земном.

Времени счет начиная

непрожитый

за здравие молимся,

радуясь дню-

напрасно,

все ложно,

пустое все это.

Не ради словца, говорю.

Не возвышаю себя я

пред Богом,

да и перед вами,

в бремени дум

отягощенных,

я не красуюсь..

Но, если

непонятый вдруг оказался,

то судей и нет..

Что толку в бессвязных

запутанных мыслях,

и что значит мысль,

коль, внутри

мы в себе

блуждаем по кругу

от себя до Абсолюта

в сиянии звезд..

И как это мыслить,

когда в тебе звезды,

Вселенная вся

в точке сошлись

в гармонию Света..

Быть может

все это

и есть наша Мудрость?..

Пустота.

Сможем ли мы

следующей осенью

в капле дождя

в миллионах частиц

разглядеть наши Судьбы ?

Бродит,

сознание

ложное,

в попытках сойтись

с разгоряченной душой.

Все хорошо,

если б не угрызения.

Так отчего же покой?!..

***

Саусағыңа саусағым тиген нүкте

- жаңадан бір әлемнің жаратылған киесі.

Сүйесің. Ғалам кетті өзгеріп.

Ақиқатқа айналады сезгенің.

Бұл не деген ғажайып.

Бұл не деген өзгеру.

Әр секундта ғарыштың кезіп күллі ғұмырын,

жан дауысына үңілу.

Өлім деген - өтірік. Өмір деген - мәңгілік.

Қайда жүрдік қаңғырып???

Жаным. Ерініңнен шашырап қуаныштың інжуі,

жанарымнан төгіліп жұбаныштың жақұты

еріп кетті кеңістік, омырылды уақыт.

Бақыт. Бақыттымын Тәңірім!

***

Божественное прикосновение

сотворяет мир

приводя в движение

и пробуждая все

любовью.

Чувствую истина рядом.

Что за дивный мир?

Непостижимо, что

в каждую секунду

во Вселенной

движется жизнь.

Присмотрелась душа.

Где мы странствовали,

если смерти нет,

и вечна ли жизнь?!

Радуется она,

пребывая в умиротворении.

Время растаяло,

ломая границы

пространства –

какое это счастье.

Я в блаженстве,

Создатель!