Штык. Глава 6 и Глава 7

~~
Глава 6

Мама!!!

     Это случилось настолько неожиданно, что Юрий оказался совершенно не готов к тому, что произошло.
     Прямо перед собой он увидел склонившееся над ним лицо совсем ещё молодой, красивой девушки в белом платке, смотревшей на него любящими глазами, а её удивительная улыбка почему-то, показалось ему до боли знакомой и родной. А когда она приблизившись поцеловала, у него вдруг сильно забилось сердце…
     Только тогда, Юрий осознал, что видит свою мать глазами младенца, то есть каким, он был сразу же после своего рождения. Его, уже не молодого мужчину, это настолько удивило и обрадовало, что сейчас лёжа в вонючем тесном ящике, он счастливо рассмеялся. – Наконец-то свершилось то, о чём он мечтал очень давно, в своем далёком детстве!
     Ему было только пять лет, когда умерла мать. Уже сам став отцом, он часто вспоминал время, когда ребёнком, лёжа на кровати рядом с тёплой печкой, пытался представить маму в своём воображении. Но почему-то, ему это никогда не удавалось, её образ постоянно ускользал, растворяясь где-то совсем рядом.
     Но вот только что, он узнал свою мать, и она оказалась совсем не такой, как на единственной сохранившейся чёрно-белой фотографии, сделанной уже во время болезни, очень уставшей в старом вытертом пальто и тёплой шали. Нет, это была ещё совсем молодая, очень красивая румяная женщина, прижимающая его – своего маленького сына – младенца к груди. Мужчина лёжа в ящике и снизу-вверх глядя на красивое молодое лицо, продолжал улыбаться, радуясь тому счастью, которое испытал в эту минуту.
     Вагон резко дёрнувшись тронулся, это только на секунду отвлекло его. Лицо, склонившейся над ним молодой женщины, исчезло, но он ещё долго чувствовал вспыхнувшую с новой силой любовь к матери и то, как сильно его сердце продолжает биться в груди…
     Было ли произошедшее плодом той тяжёлой внутренней работы, которую он всё последнее время проделывал над собой? Или же, воздействием на его ослабленный голодом мозг наркотиков, а может быть того и другого? Возможно, этому способствовали иные причины, ничего этого Юрий не мог знать. Однако, склонившееся над ним лицо собственной молодой матери, а главное чувство настоящей любви, испытанное в ту минуту, потрясло человека, лежащего в полной тишине и темноте настолько, что он зарыдал от переполнявшей его в эту минуту радости. Да, это были, пожалуй, самые яркие эмоции не только с того самого дня, когда он оказался в этом ящике, но и во всей его жизни!
     Но, несмотря ни на что, он оставался человеком, которому, как известно, свойственно сомневаться. И поэтому не было ничего удивительного в том, что изнутри, как яблоко на дереве точат маленькие червячки, его преследовало множество других мыслей. Теперь он часто думал о том, что, наверное, люди и становятся наркоманами потому, что однажды оказавшись в состояние подобном испытанным им, хотят окунуться в него ещё раз. А через некоторое время уже не могут остановиться и за дозу наркотиков, погружающих в яркие и сладкие грёзы, готовы совершать любые преступления.
     Однако, хотелось ему этого или нет, но с того самого момента, когда Юрий глазами младенца увидел свою мать молодой, в тех опытах, которые он проводил над собой, что-то явно изменилось. Теперь уже, в воображении, стали гораздо чаще, как из далёких миражей, медленно и робко выплывать, становясь яркими и осязаемыми, воспоминания из прошлого, которые даже сейчас, уже через много лет, трогали его душу и радовали. Но, всякий раз, видения были неожиданны и настолько до мелочей реалистичны, что это пугало его. А однажды, он поймал себя на очень парадоксальной мысли о том, что с ним начало происходить нечто настолько странное, непонятное и удивительное, что, наверное, ему могли бы позавидовать многие люди…
     – Завидовать, но чему?! – громко с горечью и иронией в голосе возразил он самому себе, воскликнув вслух в тишине ящика и в этот момент в голове снова зазвучали слова Юнга.
     «Нормальным считается тот человек, который может существовать абсолютно при всех обстоятельствах, обеспечивающих ему необходимый минимум жизненных возможностей».
     Когда-то, прочитав эти строки, а потом записав в свою тетрадь, он подумал о том, что, наверное, нормальный человек может чувствовать себя свободным даже в тюрьме, где государство обеспечивает ему тот самый необходимый минимум…
     Да, но тюрьма, даже самого строгого режима, с её трёхразовым питанием, возможностью передвигаться в пределах камеры и через решётку окна видеть самый настоящий кусочек неба, по сравнению с тем положением, в котором он оказался – настоящий санаторий.
      – Я нахожусь без движения в вонючем и настолько тесном ящике, что с трудом могу повернуться набок и лечь на живот – с отчаянием в голосе снова заговорил он вслух в полной тишине – Я не ел с того самого момента, как оказался здесь и даже не могу позволить полностью утолить жажду, которая терзает меня каждую минуту. А ещё, не знаю куда направляется поезд, а также, что может ожидать меня, если сумею не сойти с ума, просто выжить и это место уже скоро не станет для меня настоящим гробом.
     С некоторых пор у Юрия появилось странное, режущее душу чувство, как будто, почти физически ощутимо, он поднялся до какого-то высокого и очень опасного для человека уровня. И теперь одной ногой стоит на тонкой струне, при этом отчаянно балансируя другой, пытаясь в полной темноте и тишине нащупать опору для того, чтобы сделать следующий шаг вперёд, при этом сохранить равновесие и не упасть…
     При мысли о том, что может случиться, если он сорвётся вниз, в его душу предательски заползал страх и когда тот становился невыносим, он снова нащупав образок молился, брал его в руки, прикасался губами, думал о Боге и просил Всевышнего о помощи. Это заметно успокаивало и придавало уверенности, как будто стоя на тонкой, туго натянутой проволоке, он сделал свой следующий шаг над пропастью.   

Глава 7

Дар небес

      По каким-то неизвестным для него причинам, вагон долго стоял без движения, было очень жарко и душно, кислорода явно не хватало, и Юрий уже просто не мог думать ни о чём другом. Он часто проваливался в сон, а может быть просто терял сознание, а приходил в себя от того, что чувствовал, как ему не хватает воздуха, и он задыхается. И тут же, приблизив рот к отверстиям в деревянной крышке ящика вплотную, мужчина вдыхал воздух цедя через зубы прямо в лёгкие. А выдыхать старался наоборот, с силой дальше в сторону ног, как будто тушил зажженную свечу, при этом выплёвывая шарики пенопласта. Всё время хотелось пить, но он не мог позволить себе утолить жажду полностью, ему казалось, что он уже и без того превысил свой лимит. Хорошо чувствуя, как капельки пота одна за другой стекают по телу, он с отчаянием осознавал, что его организм катастрофически быстро терял жидкость, которую не смотря ни на что, нужно было восстанавливать водой из бутылки.
     В голову снова стали приходить предательски-страшные мысли о том, что в планах людей, по непонятному, злому умыслу, которых он оказался в этом ящике, что-то могло пойти не так, или же о нём просто забыли и все его усилия выжить напрасны. Но, как он ни пытался думать о чем-то другом, у него просто ничего не получалось. Однако хорошо осознавая – не смотря ни на что, он должен не дать страху заползти в его душу и заполнить её до того критического момента за которым возникает паника, от которой он может просто сойти с ума и превратиться в животное. Но с ним ещё осталась вера в высшую справедливость, любовь к своей жене, детям и ради того, чтобы ещё хотя бы один раз увидеть их, он должен жить и бороться. Эта мысль заставляла его крепко сжимать рукой образок с изображением девы Марии с младенцем Иисусом и снова с силой вдыхать воздух через отверстия.
     Открутив крышку он сделал скупой глоток сладковатой приторной воды, от которой пить захотелось ещё сильнее и в этот момент, наконец почувствовал слабый рывок, а потом поезд начал медленно и плавно набирать скорость. Чтобы немного изменить положение тела он положил под голову на две заполненных водой пластиковых бутылки, ещё одну сверху.
     Уже вскоре воздух живительными струями, начавший поступать через отверстия в ящике, стал всё сильнее бить ему в лицо. Сначала он почувствовал неповторимый влажный запах мокрой земли, пыли, травы, листьев деревьев и бодрящую, возвращающую к жизни, прохладу, которые бывают только при сильном дожде. А потом, ему показалось, что впервые за всё то время пока находился в ящике его обострённый слух уловил какие-то едва слышные звуки извне, как будто, кто-то очень далеко, несколько раз ударил по железной крыше молотком. После чего вагон стало качать, как-то особенно сильно и страшно, но не походу, а с боку и воздух в лицо начал бить сильными рывками. В этот момент он вдруг почувствовал, что из отверстия, находящегося прямо перед его лицом, на лоб упало что-то странное. В полной темноте он потрогал то место, но это оказался не шарик пенопласта. Он лизнул кончик указательного пальца и хорошо почувствовал влагу…
     Нет, сейчас его мозг отказывался верить, но это на самом деле была вода. А потом, на лицо попала ещё одна капля, вторая третья и уже вскоре они превратились в струйки. В этот момент Юрий почувствовал, что и на ноги тоже полилась вода. Теперь он уже хорошо понимал: поезд в составе которого оказался вагон, где под блоками пенопласта спрятан ящик, с большой скоростью мчится под сильным сплошным ливнем. А странные, едва слышные звуки, были раскатами грома и сейчас ураганный ветер, так страшно раскачивающий платформу, забивает в полые ходы вентиляции воздуха, а также во все возможные щели крыши и люков старого вагона, струи воды, которые просочившись между легких плит пенопласта уже добрались и до его ящика. Из-за того, что воздух через отверстия теперь проходил рывками, разбрызгивая струи, он с трудом ловил их ртом. После чего, выплёвывая легкий всплывающий вверх пенопласт, жадно глотал воду. Это продолжалось до тех пор, пока он почувствовал, как впервые с того момента, когда обнаружил себя в этом ящике, наконец смог до конца утолить жажду. А струйки воды всё продолжали проливаться, брызгая омывая его лицо, потом попадая на дно ящика тут же просачиваясь через щели. Он улыбался в полной темноте и радовался как ребёнок. Затем сняв свою спортивную куртку и опустив сколько мог штаны, начал обеими ладонями с остервенением смывать липкую грязь. Однако, уже вскоре спохватившись, нашел пустую бутылку и открутив пробку, на ощупь, стал ловить струйки воды. Но эта идея оказалась не удачной, поймать воду в узкое горлышко в полной темноте, когда вагон сильно качало оказалось почти не возможно, и он застонал от досады. Но в этот момент в голову пришла мысль, которая заставила его быстро зашарить рукой сбоку и нащупать пустые пластиковые мешки, в которых были упакованы бутылки с водой. Он схватил один, положил на грудь и широко открыв вплотную приблизил к отверстиям перед своим лицом. И тут же услышав, как струйки весело застучав и зажурчав в полной тишине, стали заполнять пространство пакета – счастливо засмеялся. Но уже вскоре почувствовав, как вода проливается ему на грудь через дыру, он понял, что план оказался неудачным. Однако, его голова сейчас работала очень хорошо. Чтобы не выливать драгоценную влагу, он через силу большими глотками выпил остатки холодной воды вкуснее, которой не пил никогда в жизни, а потом стал тщательно ощупывать полиэтилен. Пакет оказался цельным мешком, однако его дно имело пропаянный шов, который лопнул вдоль. Решение пришло почти мгновенно, он собрал нижнюю часть пакета и просто завязал, потом зажав кончик зубами крепко затянул получившийся узел. Теперь уже вся вода, всё ещё протекавшая упругими струйками через отверстия перед его лицом в тишине ящика, весёлой капелью попадала в широкий мешок оставаясь там, и он ощущая её тяжесть улыбался в полной темноте. Почувствовав по весу, что воды в пакете было уже не меньше двух литров и хорошо понимая, что больше пластиковый пакет может просто не выдержав порваться, он завязал его сверху. Потом, осторожно поставив в угол рядом с головой, взял ещё один.
     Вагон перестало раскачивать из стороны в сторону. Ещё раз он едва расслышал раскаты грома и теперь уже, хорошо понял, что гроза и буря кончаются, в подтверждение его догадки струйки воды стали слабее. Однако, до тех пор, пока они превратились в редкие капельки, ему удалось заполнить водой ещё два пластиковых мешка. Он осторожно поставил их рядком и в этот момент поезд начал плавно замедлять скорость, впереди была станция или железнодорожный переезд. Но что-то беспокоило его, заставив проверить пакеты с водой ещё раз. В полной темноте он стал ощупывать их упругие бока, тут же хорошо почувствовав, как тоненькая струйка толщиной с иголочное остриё, бьёт ему в лицо и понял, что через час в пакете уже не останется воды. Такого шанса у него, скорее всего больше не будет и поэтому нельзя было допустить, чтобы вода просто протекла исчезнув между досок внизу ящика. В этот момент поезд наконец остановился, вагон перестало раскачивать, и он решил воспользоваться этим. У него тут же нашлось решение того, как быстро и почти без потерь перелить содержимое тяжёлого пластикового пакета в пустую бутылку: зубами осторожно развязав верхний узел, он сверху всунул горлышко в мешок. После чего, указательным и большим пальцем левой руки с силой сжал вокруг горлышка податливый пластик. Потом поставил её рядом с головой на дно ящика, наклонив в сторону лежащего на груди заполненного водой мешка и правой рукой стал осторожно поднимать его. Услышав, как возле уха весело зажурчала вода, переливаясь из одной ёмкости в другую, он почему-то вспомнил закон Архимеда, о котором узнал ещё в школе на уроках физики и счастливо засмеялся в тишине ящика. Уже вскоре, когда он проделал это ещё дважды, у него были три полных бутылки, надёжно закрученные винтовыми крышками.
     – Шесть литров чистейшей, дождевой воды! В которой, как и в дистиллированной почти нет посторонних примесей – вслух как ребёнок продолжал радоваться он.
     Однако последняя мысль никак не шла у него из головы, Юрий надолго задумался, а потом почему-то ещё раз произнёс в полной тишине и темноте вслух – В дождевой воде нет посторонних примесей…
     Когда он обнаружил себя в ящике и утоляя, страшную до того момента никогда в жизни не испытанную жажду, выпил сразу-же полную бутылку до дна, целых два литра воды. Уже позже Юрий сосчитал полные бутылки, их было шестнадцать, сейчас осталось десять, а это значит двадцать литров воды, с растворёнными в ней глюкозой, снотворным и наркотиками.
     Да, но ведь сейчас, он уже может значительно ослабить их воздействие на собственный организм, разбавляя в пустых бутылках, приторно-сладкую от глюкозы воду, чистой дождевой! На самом деле это была настолько хорошая мысль, что Юрий громко рассмеялся в тишине ящика.
     Он не стал откладывать это дело, а используя оставшиеся пустые бутылки и уже опробованный им способ, в темноте ориентируясь только на вес и звук стал не спеша, методично разбавлять сладкую от глюкозы воду – дождевой без примесей. Он перелил уже две с половиной бутылки, но в этот момент что-то заставило его задуматься, и он даже не осознавая зачем, закрутил винтовой крышкой оставшуюся в бутылке дождевую воду и положил себе под голову.
     А потом слыша, как во время движения поезда тихо плещется в бутылке вода, он улыбался чувствуя, как эти мягкие живые звуки успокаивали его, заглушая чувство одиночества, отвлекая от однообразия тишины и темноты ящика.