Невозможно сделать хороший перевод, не обладая навыками писателя

Как и обещала, мы продолжаем нашу "Интеллектуальную беседу" о проблемах перевода. Беседа была очень интересной.

Что скажете на счет отличия советской и современной системы перевода? В плане обучения переводу, на ваш взгляд, какие плюсы в советской системе и какие плюсы сегодня?

Лидия Кошутская:

— Насчёт системы обучения переводу, думаю, у меня недостаточно опыта для сравнения, но мне со стороны кажется, что и сейчас отчасти сохраняется советская система обучения переводчиков. А хотелось бы для этой специализации более креативный подход, тем более в литературе.

Раиса Кадыр кызы:

— Мне кажется общество в Казаxстане все еще не может полностью оторваться от советского прошлого. Монголия — страна где я живу после 90-х все больше и быстрее интегрируется в мировое сообщество и быстрыми темпами поглощает культуры и тренды в сфере науки, технологии высокоразвитых стран, и естественно классическую и современную художественную литературу тех стран. В советское время делались замечательные и очень качественные переводы но, как я слышала, переводчики работали в жестких рамках государственной идеологии. Издание книг контролировалось государством, и авторы, и произведения подвергались жесткой идеологической цензуре. Слава богу, что в наше время нет такой жёсткой цензуры, а есть самый важный контроль — это рецензии и оценки наших читателей.

Илья Одегов:

— Если коротко, то, на мой взгляд, советские переводы были отличными в плане чистоты языка, стилистики, художественности. Но в них часто искажался оригинальный текст - либо из-за цензуры, либо благодаря творческим амбициям самого переводчика. Сегодняшние переводы, на мой взгляд, точнее следуют оригиналу. Зато в них гораздо чаще встречаются стилистические ошибки, неточности, логические неувязки. Переводы стали точнее, но небрежнее в плане языка. Конечно, я обобщаю и говорю о разнице в переводах в целом. Были и есть отличные переводчики, к которым у меня никаких претензий нет, и чьи переводы я всегда жду с нетерпением.

Селина Тайсенгирова:

— У меня тоже мало опыта, чтобы делать какие-то сравнения. Как сказали Лида и Рая, советская школа не совсем изжила себя. Это проявляется и в том, что сохраняется некоторая цензура, мы все еще не можем свободно говорить о многих вещах, и даже появились какие-то новые обиды, запреты. И в том, что так или иначе продвигаются какие-то идеологические ценности. Не знаю, возможно, я ошибаюсь. Но на мой взгляд ценнее все-таки индивидуум, личность, которая работает над переводом, а не время, в которое он делается. То есть качество перевода зависит от переводчика.

Илья Одегов:

— Абсолютно! Согласен с Селиной. Качество перевода зависит только от переводчика.

Орал Арукенова:

— Советские переводы тех же классиков были стилистически чище благодаря уровню подготовки и подбору переводчиков, сегодняшние переводы уступают в качестве, на мой взгляд, если не брать во внимание цензуру и идеологию.

Зауре Батаева:

— Согласна с мнением Селины, Орал и Ильи: качество перевода всегда зависит от переводчика, а цензура – это уже другой вопрос. У нас сейчас появилась возможность читать мировую классику в оригинале и я тоже, как и другие участники этого форума, люблю сравнивать перевод с оригиналом. Например, мое первое впечатление от романа «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста было настолько сильным, что я заинтересовалась французской культурой и творчеством Пруста серьезно. Почти через двадцать лет, когда появилась возможность читать этот роман в оригинале, я начала интересоваться переводами и узнала, что первые два тома этого романа я читала в переводе Адриена Франковского, который закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в 1911 году и знал французскую культуру изнутри. Также существует перевод Николая Любимова, который мне тоже нравится, но он уступает версии Франковского-Федорова. Николай Любимов учился и работал в СССР и никогда не был за рубежом. То есть, это отличный пример того, что качество перевода зависит от переводчика. Елена Баевская сейчас переводит этот роман заново. Было бы интересно увидеть ее перевод.

Что касается переводной литературы на казахском, наше поколение выросло на переводах Сафуана Шаймерденова и Шерхана Муртазы. Знаменитая поэма Шоты Руставели в интерпретации Хамзы Абдуллина была любимой книгой многих казахов. Например, с Карлсоном я познакомилась на казахском. Я читала сказки Андерсена в переводе Шерхана Муртазы, когда мне было 8-9 лет, но я до сих пор помню целые предложения на казахском. Казахские переводчики работали на основе русских переводов, но качество было высокое. Поэтому очень разочаровалась, увидев переводы мировой классики по проекту «Асыл Мұра». В прошлом году в сетях появился перевод «Остатки дня» Кадзуо Исигуро. Эти проекты кто-то выполняет наспех, для галочки. Я не согласна с компромиссным мнением, что «кочевка выравнивается на ходу». Перевод мировой литературы на казахский – это не новизна. У нас уже был отличный опыт по переводу мировой литературы. Чего нам не хватает сегодня — так это уважения к языку.

Каким достижением Вы гордитесь?

Зауре Батаева:

— Пока горжусь маленькими победами. Большие достижения - впереди.

Селина Тайсенгирова:

— У меня совсем небольшой опыт переводов. Я пока скорее читатель, чем переводчик. Поэтому тоже думаю, что лучшие мои достижения впереди.

Раиса Кадыр кызы:

— Я все еще стремлюсь к успеху и к хорошим результатам в своей издательской деятельности. На сегодняшний момент я горжусь собой за то, что смогла (вопреки географической дистанции) целеустремленно открыть свой издательский дом, где мы публикуем мировую литературу на родном, казахском языке. Я горжусь, что у нас замечательные партнеры в Казахстане и в ведущих мировых издательствах. У нас очень много замечательных планов на следующие пять лет, и надеюсь мы осуществим наши цели многими мини-достижениями.

Илья Одегов:

— Насчет достижений — если судить о величине достижения не по внешним признакам, а по внутренним ощущениям, то могу выделить свой перевод цикла Магжана Жумабаева "Старый Туркестан" и перевод рассказа Киплинга "Долг". Это те работы, в которых было много сложностей, но много и открытий, находок. И я действительно доволен тем, что получилось. Перевод Магжана, кстати, был опубликован в "Новом мире".

Если бы Вы составляли библиотеку мировой литературы в лучших отечественных переводах, какие бы книги в нее включили?

Раиса Кадыр кызы:

— Из детской литературы для перевода я бы порекомендовала книги Роальда Даль, Доктор Сьюза, Киплинга, Джоана Роулинга и Астрида Линдгрена. Для взрослых я бы хотела видеть произведения Шекспира, Франца Кафки, Джоржа Орвелла, Германа Гессе, Чинуа Ачебе, Нагиба Махфуза, Джека Уедерфорда, Кадзуо Исигуро и Харуки Мураками. А так же, я считаю что все произведения выведенные на лучшие литературные премии должны быть переведены на казахский язык.

Зауре Батаева:

— Я бы перевела на казахский произведения Уильяма Фолкнера, Кнута Гамсуна, Марселя Пруста, Джейн Остин, Хулио Кортасара, рассказы Джеймса Джойса, Элены Ферранте, Нацумэ Сосэки, надо бы заново перевести «Мадам Бовари» Гюстава Флобера. Существующая версия полна ошибок и нечитабельная. И многих других.

Селина Тайсенгирова:

— Мой список авторов, наверное, субъективен и хаотичен. Я бы хотела, чтобы появились хорошие переводы на казахский язык Маркеса, Кафки, Флобера, Диккенса, Кобо Абэ, Камю, Гофмана, Свифта, сестер Бронте. Русская классика, проза и поэзия, без вопросов. Еще было бы клево, если бы появились переводы на казахский таких русских писателей, как Венедикт Ерофеев, Саша Соколов, Владимир Маканин, Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая.

Орал Арукенова:

— Что касается переводов, мне кажется надо обязательно переводить на казахский язык как минимум современных Нобелевских лауреатов. Еще я заметила, что нет практически переводов современных немецких писателей, хотя переводчики хорошие у нас есть.

Илья Одегов:

— Насчет мировой литературы, которую следует перевести на казахский я могу назвать слишком много книг. Не буду этого делать сейчас и здесь. Скажу лишь, что, на мой взгляд, переводить нужно не только классиков, но и современную литературу. Иначе мы никогда не догоним мир.

Очень много произведений, которых хочется прочитать на казахском. Еще появился такой вопрос, интересует ли современных зарубежных читателей современная казахская литература? И какие произведения, по вашему мнению, будут им интересны?

Зауре Батаева:

— Балнур, имеется в виду произведения на казахском языке или на обоих языках?

В принципе можно на обоих языках, тогда давайте заменим "Казахскую литературу" на "Казахстанскую".

Зауре Батаева:

— Думаю, что да, интересует. Для чего нужны литературные переводчики? Они и находят интересных авторов. Стихи Айгерим Тажи увидели свет во многих европейских изданиях в переводе американского переводчика Джеймса Кейтса. Летом в журнале Asymptote читала отрывок из пьесы Олжаса Жанайдарова в перевода Джона Фридмана.

У нас много интересных авторов. Однако, я считаю, что они прежде всего пишут для нас. Их основная аудитория — это мы. Я читаю современную литературу Казахстана на обоих языках и мне она больше нравится, чем литература советского Казахстана. Советские писатели выполняли определенные функции, у них не было творческой свободы. Поэтому они писали одинаково. А современные писатели Казахстана разные и пишут о разном. Они пишут о нас, о нашей жизни, о наших проблемах. Единственное, сложно наблюдать за литературными новостями в Казахстане издалека. Раньше я читала журналы «Аполинарий», «Простор», «Тамыр» и «Книголюб». Но они до сих пор не доступны онлайн, поэтому иногда узнаю о казахстанских авторах из зарубежных журналов. Было бы неплохо иметь двуязычный литературный журнал, где можно было бы читать переводы казахстанских авторов. Такие издания в первую очередь увеличили бы аудиторию наших писателей, во-вторых, улучшили бы понимание между разными языковыми группами. Поэтому мне не очень понятна суматоха вокруг перевода на другие языки: мы ведь сами их еще не читали!

Раиса Кадыр кызы:

— Мы как казахская диспора в сегодняшнее время мало знакомы с современными писателями или произведениями Казахстана. Поколение наших родителей знали, читали и перечитывали всю казахскую классику. Казахская молодежь у нас, в наше время (время социальных сетей), к сожалению, отдаляется от литературы и культуры чтения. И мне кажется, что «мы» (казахская диаспора) во-первых, должны каким-то путём дать фундаментальное языковое и литературное образование нынешнему поколению. Без этих двух важных навыков мы не сможем сохранить свою идентичность и культуру. Когда я училась в Университете (г. Каир, Египет) мы изучали довольно так детально литературу времен Джахилии (там была конечно устная проза — очень похожая на наш «жыр»), а так же современную поэзию Арабских стран. Многие исследования, например, литературы в Арабском мире были сделаны иностранными учеными (филологи, историки, культуроведы, антропологи). Я думаю совместная работа зарубежных ученых, наших историков/литературоведов и переводчиков даст хороший обзор нашему литературному миру. Мне бы хотелось изначально чтобы литературные произведения казахов зарубежья были включены в школьную программу в Казахстане. У казахов зарубежья (особенно в Китае и Монголии) огромное и богатое литературное наследие, которое мы должны беречь, продвигать и передать новому поколению не только внутри диаспоры, а также и в Казахстане.

Илья Одегов:

— Думаю, что дело не в национальности и гражданстве авторов. Читателей всего мира интересует ХОРОШАЯ литература. И не важно, на каком языке пишет автор и откуда он родом. Хорошую литературу будут печатать и будут читать. Есть и в Казахстане авторы, которых активно издают и читают за рубежом. Вот, Зауре упомянула Айгерим Тажи - это ведь действительно редкий случай. В первую очередь потому, что речь идет о поэзии — не самом популярном литературном жанре сегодня. При этом мы видим, что стихи Айгерим уже переведены на многие европейские языки, публикуются в литературных журналах и сборниках всего мира. А пару лет назад Американский Фонд Искусств (NEA) выделил грант на перевод и издание ее стихов в США, как выдающегося образца мировой литературы. Но есть и другие примеры. У выпускника моего семинара прозы Данияра Сугралинова сейчас книги активно выходят в России, а новая книга была недавно переведена на английский. Мои рассказы переводились на английский, немецкий, польский и не раз публиковались в зарубежных литературных изданиях, а все последние книги выходили в России. В России выходят и книги наших детских писательниц Аделии Амраевой и Тони Шипулиной. Рассказ участницы нашей дискуссии Зауре Батаевой был переведен и опубликован в американском журнале. Так что примеры есть.

Селина Тайсенгирова:

— Уверена, что интересует. У нас есть много прекрасных писателей и поэтов, творчество которых зачастую за рубежом ценится больше, чем в нашей стране. Некоторые имена назвали выше, не буду их повторять. Мне кажется, Казахстан для иностранного читателя — это территория неизведанная, не до конца раскрытая, поэтому по-настоящему талантливые произведения обязательно найдут свой отклик.

Орал Арукенова:

— Мои друзья-иностранцы неоднократно спрашивали и спрашивают, кого из казахстанских авторов можно почитать, в чьих произведениях и их героях ярко выражены наши черты характера, общие ценности и особенности.

Илья, в прошлом году вы выступали в TEDx Almaty с темой «Обратная сторона литературного перевода. Что скрывают от нас переводчики, и о чём на самом деле писали Абай и Роберт Фрост». Можете рассказать нам подробнее?

Илья Одегов:

— По поводу моего выступления на TEDx — это была цельная речь. Пересказать ее трудно.

Я начал читать в три года, и, что естественно, за это время у меня сложился определенный круг любимых писателей. И что любопытно, среди них лишь, пожалуй, процентов 20 тех, кто пишет на том же языке, на котором я говорю с детства, то есть на русском. Остальные 80 пишут на всех языках мира. Хэмингуэй и Павич, Кафка и Сэллинджер, Дюма и Толкиен - они ведь все писали на каких-то своих языках, а мы читаем их в переводах. Читаем и даже не задумываемся о том, какой титанический труд стоит за этим. Читаем и даже не заглядываем под обложку, в выходные данные книги, где указано имя переводчика. А ведь именно от него, от литературного переводчика зависит мир, который мы сейчас держим в руках, именно он во многом определяет наше восприятие той или иной книги.

Еще в детстве, когда я осознал, что мои любимые книги пишутся на других языках, меня одолело любопытство, а как же все было там, "по ту сторону Луны". Я начал копать и выяснил, например, что Пеппи Длинный Чулок - на самом деле Пиппи. В Пеппи ее превратили переводчики для благозвучности.

А Малыша из сказки про Карлсона зовут на шведском Lillebror - то есть маленький брат, братишка по-нашему. И если точнее перевести название этой сказки, то получится "Братишка и Карлсон".

Каждое такое открытие делало мой мир более цельным и ярким. Может быть, вам знакомо подобное ощущение при изучении иностранного языка. Когда всю жизнь говоришь "галстук", а потом вдруг обнаруживаешь, что в немецком "hals" - это "шея", а "tuch" - "платок". И слово становится не просто набором букв, а чем-то осмысленным. Особенно меня привлекали фрагменты из книг, в которых переводчики решились показать нам звучание оригинала. Помните вот это замечательное стихотворение "Бармаглот" из "Алисы в Зазеркалье" Льюиса Кэролла? "Варкалось, хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове". Это перевод, естественно. Мне очень нравилось это стихотворение в детстве. На английском оно звучало так: "Twas brilling, and the slithy toves. Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe".

Конечно, перевести дословно это невозможно, это игра слов. И у меня много претензий к переводу, но главное, что перевод и оригинал находились рядом, и я имел возможность сравнить их. И это было очень круто. И потому хочу дать вам первый совет: если у вас есть возможность, сравнивайте с оригиналом те тексты, которые вам понравились, а тем более те, которые не понравились. Даже если не знаете язык, не понимаете смысл, посмотрите написание, ритм, фонетику. Так вы сможете лучше ощутить дыхание автора, его задумку и оригинальную мелодику языка.

В общем, я довольно долго этим развлекался, а потом, став старше, сам начал писать и с позиции читателя перешел на позицию писателя. У меня выходили книги, я получал всякие разные международные премии, катался с презентациями по миру, в общем, занимался своей литературой. И продолжал учить иностранные языки. И однажды мне пришло в голову - а почему бы не объединить эти два занятия. Я решил начать со стихов. С одной стороны, стихи — это малая форма, это удобно. С другой, поэзия — это не просто текст в столбик. Это и рифма, и ритм, и размер, и темп, и игра слов, и метафоры, и фонетический строй, и цитаты, и культурные какие-то аллюзии, и мелодия языка, ну и смысл, конечно, — в общем, есть с чем поработать.

О чем на самом деле писали Магжан Жумабаев, Абай Кунанбаев, Роберт Фрост...

Я переводил с английского Фроста, Блейка, Киплинга; с испанского - Лорку; с казахского - Абая, Магжана Жумабаева, Ибрая Алтынсарина, Куандыка Шангитбаева; с шведского - Гуннара Экелёфа и других.

И каждый раз, начиная работать с новым автором, я читал уже существующие переводы, и очень многие из них были, на мой взгляд, чересчур вольными. Этой вольности мне всегда хотелось избежать. Найти все-таки вариант, в котором будет передана не только суть, но и форма построения текста.

Удержаться от соблазна использовать рифму, если рифмы в оригинале нет. Не пытаться выровнять ритм, если ритм нарушен в первоисточнике. Кто я, в конце концов? Всего лишь транслятор, передатчик. Если автор выбрал тот или иной прием, даже весьма неловкий или неуместный на мой взгляд, то имею ли я право вмешиваться, пытаться сделать стихотворение "лучше"? Мне кажется, что нет. Приведу пример. Одно из наиболее известных стихотворений Роберта Фроста называется "Stopping by woods on a snowy evening". У меня в коллекции больше десяти вариантов перевода этого стихотворения на русский язык разными переводчиками. Это стихотворение о человеке, который едет на лошади по берегу озера. Глубокий вечер, почти ночь. Зима. С одной стороны у него огромное озеро, с другой - черный лес, а сверху бесконечное небо. И герой останавливает свою лошадку, потому что на него накатывает осознание: насколько же он маленький среди вот этого огромного мира. И лошадь героя автор называет так: my little horse. Моя маленькая лошадь. Моя лошадка. А в доброй половине существующих переводов переводчики пишут: "мой конь". Чувствуете? Вроде бы все правильно, животное одно и то же, но разница ведь огромная. Картина мира меняется совершенно. Конь - это у Петра в "Полтаве", помните? "…Ему коня подводят. Ретив и смирен верный конь. Почуя роковой огонь, дрожит. Глазами косо водит и мчится в прахе боевом, гордясь могучим седоком". Вот это конь. А здесь — лошадка.

Конечно, смысл и форма — это ключевые аспекты, с которыми нужно работать при переводе, но ведь есть еще и множество других. Например, культурные аллюзии, коды. Давайте обратимся к современной казахстанской поэзии. Вот, скажем, Айгерим Тажи - пожалуй, один из наиболее известных современных казахстанских поэтов за рубежом, хотя бы потому, что ее стихи переведены уже на целый ряд иностранных языков. На английский ее переводит Джим Кейтс — экс-президент Ассоциации литературных переводчиков Америки. И я знаю, что во время работы над переводами стихов Айгерим на английский был такой прецедент: у нее в стихотворении было словосочетание "кощеева жизнь". Как перевести это на английский? Откуда в Америке знают, кто такой Кощей? Что делать? Каждый раз в таком случае переводчику приходится принимать волевое решение. А какие есть варианты? Ну, например, так и написать — Кoschey’s life. Пусть сами думают. Или, например, сделать сноску, и все объяснить, мол, Кощей — это такой мифологический персонаж, и так далее. В этом конкретном случае было решено в итоге заменить персонажа, подобрать среди известных англоязычному читателю мифологических существ наиболее похожее на Кощея. В переводе это словосочетание прозвучало, как "ghoul’s life".

На что еще следует обращать внимание при переводах — это на фонетику.

Довольно часто при создании стихотворения автор использует фонетические приемы. Вот, например, мне довелось переводить со шведского стихотворение Гуннара Экелёфа. И в нем было много акцентов на звучание - drömde, öden, ödet, dödar. А одна фраза звучала так: Leva farligt! Dess mer förtjänte du återfödsel. В этой строчке трижды повторяется буква f. Переводя это на русский, я старался не только воспроизвести смысл, ритм и размер, но и поиграть с фонетикой так, как это делает автор. Я превратил шведскую f в русскую ж, и вот что у меня получилось: "Живи опасно! Перерожденье этим заслужишь". Слышите?

Таких примеров, которые я вам привожу, сотни и тысячи. И, конечно, сколько бы ни было переводов и какими бы хорошими они не были, а повторить оригинал все равно невозможно. Но можно очень постараться. Постараться сделать перевод максимально прозрачным, чтобы, читая перевод, например, с казахского на русский, читатель не только бы понял смысл оригинала, но и услышал бы через русский язык, в русском языке звучание казахского, почувствовал бы его фонетику, его мелодику и ритм. Увидел бы через один язык другой. Сделать это очень трудно, и потому переводов таких мало. И тем более мало переводчиков. Но мне хочется верить, что важность литературного перевода в нашей стране еще будет осознана, и кто знает, может быть, среди вас, сидящих в этом зале, кто-то вдохновится моим выступлением и решит посвятить себя этой профессии.

Полную версию выступления можно посмотреть в YouTube. (Видео доступно на https://m.youtube.com/watch?v=X8wHdbjtRkc)

Как Вы считаете, есть произведения, которые нельзя перевести?

Илья Одегов:

— Перевести можно всё, но с разным уровнем вольности. Чем сложнее игры с языком в оригинале, тем больше вольности вынужден допускать переводчик.

Зауре Батаева:

— Возможно, такие трудности могут возникнуть при переводе поэтических произведений. В прозе же встречаются непереводимые слова или фразы. В голову сразу же приходит слово «пошлость», озадачившее почти всех переводчиков русской классики: об этом писал В. Набоков, сейчас это любимая тема Певира и Волохонской.

Работая над переводом рассказа «Внук Толеутай Аксакал» (Дидар Амантай), мы с Анжелой Хаккилой решили не переводить такие слова как «құралай», «боқырау» и «кереге». Эти понятия связаны с бытом кочевников Евразии и искать их аналоги в английском языке было бы бессмысленно.

Селина Тайсенгирова:

— Возможно, с некоторых языков действительно сложно сделать близкий по смыслу перевод в силу того, что картина мира этого народа, образное восприятие, даже самые простые бытовые понятия кардинально отличаются от того, к чему мы привыкли. Но, как и сказал Илья, это осуществимо. Да, перевод будет далек от оригинала, но все же какое-то знакомство с текстом состоится. Для меня лично таким примером является японская поэзия. С одной стороны, благодаря переводам я вижу, что она совершенно другая, очень особенная. С другой стороны, читая перевод, я чувствую, что даже на шаг не приблизилась к полноценному пониманию того, что заложено в тексте. Но тут работают другие, глубинные причины, не только качество перевода.

Орал Арукенова:

— Я думаю можно перевести все произведения, успех зависит от уровня переводчика.

Лидия Кошутская:

— Слышала легенду — не знаю, насколько она достоверна, — что первый переводчик Льюиса Кэрролла на русский язык изначально писал научную работу о том, почему «Алису в Стране Чудес» нельзя перевести на русский. Пока писал, понял, что, в общем-то, ошибался с гипотезой. Взял и перевёл.

Так что соглашусь с Ильёй, перевести можно всё, даже если на первый взгляд так не кажется, хотя вариации могут быть разными. Но вот самого Кэрролла я бы вряд ли рискнула переводить… снова

Кто Вам наиболее близок из переведенных Вами авторов или произведений?

Илья Одегов:

— Все близки. Я делаю переводы по собственной инициативе. Поэтому выбираю только тех авторов и те произведения, которые во мне находят отклик.

Селина Тайсенгирова:

— Илья давал нам задание перевести «Прелюдии» Томаса Элиота. Мои переводы, конечно, далеки от совершенства, но, работая над ними, я испытала сильные эмоции, мне близко то, как видит мир этот поэт.

Зауре Батаева:

— Мне нравится переводить фольклорные произведения. Как и любая коллективная работа, все виды фольклора безупречные.

Лидия Кошутская:

— Хотя сама я чаще пишу прозу, именно поэтические переводы мне наиболее близки. Пожалуй, они сложнее и этим дают больше проникнуться языком источника и попытаться понять не только его структуру, но и образность, звучание. Первыми на ум пришли стихотворения Тобайаса Хилла, с которыми мы работали в рамках переводческого семинара у Ильи Одегова. Думаю, мне близко и настроение поэта, и его язык.

Орал Арукенова:

— Мукагали Макатаев, Герта Мюллер, Кристофер Меркнер, Тобиас Хилл (семинар Ильи Одегова).

Как Вы считаете, способного человека можно научить профессиональным навыкам перевода?

Зауре Батаева:

— Научить, наверное, можно, но не всем нравится письменный, особенно литературный перевод. Литературный перевод — это творческая работа, относиться к литературному переводу как к домашнему заданию нельзя. Литературный перевод не терпит рутинного подхода и особенно спешки. Наверное, поэтому качество новых переводов мировой классики на казахский язык сильно пострадало. Мы ведь переводим классиков мировой литературы и учебников лучших академиков мира за несколько месяцев, как руководство по эксплуатации холодильников.

А серьезные переводчики работают годами. Вышеупомянутая Елена Баевская работала над переводом первых двух томов «В поисках утраченного времени» больше 10 лет. Американская писательница Лидия Дэвис работала над новым переводом «Мадам Бовари» 4 года.

Раиса Кадыр кызы:

— Да, можно! Надо много читать, путешествовать, знать языки и конечно же иметь широкое и разностороннее знание. Писательский талант и широкий кругозор, и знание иностранных языков (русского, английского, немецкого, французкого, латыни и арабского).

Селина Тайсенгирова:

— Овладеть базовыми профессиональными навыками может каждый, но тут вопрос скорее, насколько это человеку вообще нужно. В любой профессии, будь ты бухгалтер, маркетолог или фрезеровщик, если это не твое, то хорошей каши не сваришь. А литературный перевод — это творческая работа, такая же, если не более сложная, как та, которую выполняют писатели и поэты. Мне кажется, каким бы профессиональным не был перевод, если он выполнен механически, ничего хорошего не выйдет. Не зря же самый точный подстрочник становится только началом работы над полноценным переводом.

Лидия Кошутская:

— Разумеется. Сейчас, к счастью, пособий и курсов — как минимум онлайн — можно найти великое множество, и профессиональные навыки можно развить во всём при должной подготовке. Если говорить именно о литературном переводе как о творчестве, то мне кажется, творческие способности можно найти в каждом, главное правильно ими распорядиться.

Орал Арукенова:

— Можно, если у способного человека есть желание стать переводчиком.

Илья Одегов:

— В идеале профессия литературного переводчика подразумевает как наличие писательских навыков, так и знание языка. При этом можно сделать хороший перевод, зная плохо язык оригинала, но пользуясь словарями и советами носителей языка. Однако невозможно сделать хороший перевод, не обладая навыками писателя. То есть, литературное ремесло — первично. А ему научить можно. Я этим занимаюсь уже 10 лет.

Есть какие-то учебники или учебные пособия, которые могут помочь начинающим переводчикам?

Зауре Батаева:

— На английском языке таких учебников очень много. Для начинающих я бы порекомендовала книгу «Литературный перевод: Практическое руководство» Клиффорда Ландерса. А более опытным переводчикам понравится книга “This little Art” (2017), где Кейт Бриггс, ненавязчиво преподает уроки литературного перевода на личном опыте.

Илья Одегов:

— Есть учебники. Но мне кажется, что практика под присмотром — лучше всякого учебника. Чтобы понять лучше это сделать несколько раз, пока не получится хорошо.

Раиса Кадыр кызы:

— В каждой стране есть свои литературные драгоценности. Мы все хорошо знаем, что популярная литература в наше время развивается и продвигается самыми большими издательскими домами и литературными агентствами, которые находятся в Нью-Йорке или Лондоне. Казахстан является (мое мнение) пока закрытой или как сказать «скрытой» страной для многих. Чтобы иностранцам было интересно читать казахскую литературу надо активно поддерживать местных литературных агентов и тесно сотрудничать с мировыми издательскими домами, чтобы вместе продвигать своих писателей или произведения.

Лидия Кошутская:

— К сожалению, не могу посоветовать пособия, сама с ними не работала.

Орал Арукенова:

— Если переводить, например, с немецкого языка, то прочитать как минимум классику немецкой литературы и произведения значимых авторов , и так с любым языком.

Нора Галь «Слово живое и мертвое», Амирова Ж.Г. и «Основы теории и практики перевода»Мизамхан Б.М.

Ваши советы начинающим переводчикам.

Зауре Батаева:

— Много читать.

Селина Тайсенгирова:

— Согласна, много читать и, самое главное, учиться читать вдумчиво. Очень много книг проходит мимо нас для галочки: «Вот, я прочитал». Большинство из прочитанного так и остается непонятым, ничего мы в этих книгах не открыли и не увидели. Поэтому нужно читать, задавать себе вопросы, искать на них ответы и снова читать.

Лидия Кошутская:

— А насчёт совета, мне кажется, главное — найти ту область переводов, которая действительно увлечёт и в которой захочется работать. Тогда работать проще, приятнее и продуктивнее.

Всем участникам огромное спасибо за то, что уделили свое золотое время и, конечно же, за интересную беседу. Желаю вам творческих успехов и отличных переводов!!!