Очень странно переживать за казахский по-русски

метаморф

Очень странно переживать за казахский по-русски,
ностальгировать по кумысу после ламбруско,
поглядывать на тощих в узком

кругу предпочтений. «Дүкен» ставить слева от
названия, вместо «дүкені» и справа. От
Прометея задуло, не дав достигнуть каспийских вод,

рассветным, розовым размахом крыл фламинго.
Простите мне сомнительное билингва,
но сөз порой вырывается из-за лимба,

и тут же прячется назад за недостатком
образования. На нёбе сидит осадком.
Пробуя кончиком языка, о сладком

вспоминаешь детстве: густую и мягкую шерсть
треплешь, слушаешь о Пророке, и в этом есть
ключевое об әже, к которой стоило подсесть,

как она надевала очки, лежавшие на стеллаже.
Доставала Коран Карим в издании, которое уже
тогда не было предназначено для продажи.

Такая приписка шла: сделано ради Аллаха,
нельзя продавать. Я помню, что от ночного страха
работает «бисмилляхи рахмани рахим». Запах

той шерсти иногда мне снится, так до сих пор
пахнут одеяла, и может поэтому дарят сны.

может на этот запах я, намотав на себя километры
и годы, вернулся домой, чтобы по-настоящему
оплакать и бабушку, и свое безучастное детство.
чтобы два этих призрака так навязчиво
не бродили за мной, подбирая мою неуклюжую тень.
может поэтому чешуей спадает сейчас и рифма,
и заглавные буквы, а пунктуация
птичьим следом на свежем снегу
исчезает не сразу но как видите исчезает
________не сразу но как видите__________
так раздвигаются ноги у времени
так рождается новый год
январем ко мне несвежей разметкой трассы
неопрятными представителями незарегистрированного извоза
так он идет швыряя пепел обратно в салон
жаным-ай шыбын жаным-ай
вылетит говорит в окошко за плечи в прошлое
жаным-ай шыбын жаным-ай
если ты энтомолог лови и не забудь булавки
жаным-ай шыбын жаным-ай
мой янтарь замороженный мёд
жаным-ай шыбын жаным-ай
зу етіп өтеді зу етіп зымырайды
зуб архарлинского перевала
лечат в этом году взрывными работами
и экскаваторами
казахские песни казахским лаунжем
меня лечат гадко аналогично перевалу
не звучать мне легким гәкку-гәкку
гәкку-гәкку звенит прозрачная степь
гәкку-гәкку подступает кашель
гәкку-гәкку-гәкку-гәгәгәй-гәкку-гәй-гәй
разворачивается многоголосье воспоминаний
распарываются швы светлых воспоминаний
светлых острых осколочных воспоминаний
законсервированных в целях внутренней безопасности но
взрывные работы и экскаваторы но
дүкен слева вместо дүкені справа но
сөз выживающее переплывающее стикс но
жаным-ай шыбын жаным-ай вылетает зззууу но
я обзавелся булавками

февральапрель апрельфевраль сәуірақпан

иду по городу, идет февральапрель
гуляют голуби, клюют глаза асфальту
иду по городу, за мною Менестрель
нашептывает песни, я запоминаю

апрельфевраль
себя обманывал, всем врал
апрельфевраль
внутри себя я закалял как сталь
блеск тишины и стал
я тишиной самой

курю, вдыхаю. небо выдыхает облака
ладони прячутся в карман или в рукав
апрельфевраль
здесь можно в шубе и в пальто
здесь можно в куртке, можно и в плаще
на свете столько удивительных вещей
что происходят отчего-то не со мной

иду по городу, рекламные щиты
курс доллара сто пятьдесят
курс государства двадцать пятьдесят
иду по городу в семнадцать пятьдесят
кормлю не голубей, но свору своих бесят

февральапрель, апрельфевраль, сәуірақпан
көктен көктем сұрап жолынан адасқан
сақ сауысқан

апрельфевраль, февральапрель, ақпансәуір
дела здесь так себе, тіріміз әйтеуір
бәріне жат болып ауру болдым. Ауыр
сөздің ішкі жүйесі — сыр, дауысы да — сыр

я посмотрел наверх, отдунув прядь со лба
и молча вопросил: как там дела?
в ответ мне бабушка шепнула: тәуба
а здесь не тәуба, бабуль, совсем не тәуба
здесь ноша тяжела, а ночь черна
здесь правда не прочна, свобода неверна

я глянул прямо — прядь сползла на лоб
я понял, что коллега — дура, а начальник — жлоб
что каждый мимо проходящий — ксенофоб
курю сквозь челку, чувствую озноб
на набережной хипстота пищит брит-поп

я малость отвращен и малость увлечен
но Менестрель, парящий над моим плечом
показывает мальчика с мячом
показывает девочку с мечом
я слышу, как Арман кричит: Привет!
как Ольга отвечает: Саламатсың!
и как они вдруг стали целоваться
я вижу мир, который поломался
который перепутался и взбился
как венчиком, уже исходит пеной
я слышу песню, песня — край Вселенной
а Менестрель мне шепчет: мәселен, мынау
на бомжеватого косясь, на растамана
а тот ладонь свою мне тянет из кармана
и я тяну свою, потом мы тянем вместе

әже, не представляю я в каком сейчас ты месте
надеюсь лишь, чтоб это был Жәннәт
әже, представь, я больше не женат
әже, всю жизнь свою шагал из Ада в Ад
в сегодняшнем уютнее всего мне
спасибо, что заставила запомнить
Я — Ануар и свет во мне зачат
что Волшебство есть в каждом Имени и Слове
что есть Любовь — она всего в основе

февральапрель, ақпансәуір, сәуірақпан
мне холодно снаружи и внутри
Аттан! Тревога! Тревога и Аттан!
кричит без умолку проснувшийся инстинкт

Гори, Гори, Гори! Өртен! Өртен!
костер недостижимого «Ертең»

ақпансәуір, апрельфевраль, сәуірақпан
здесь время попадается в капкан
а мир течет снаружи в Океан
а ты и время, вы заточены в стакан:
сәуірфевраль, ақпанапрель, апрельақпан

Ануар Дуйсенбинов