Козы-Корпеш и Баян-Сулу в скандинавской мифологии

Рассматривая различные модификации сюжета о двенадцати объединенных одной тайной персонажах, Потанин подразумевал легенду о Бальдре и двенадцати азах, как она изложена в записи Снорри Стурмзона. Бальдр, сын Одина, предупрежден во сне, что ему угрожает смертельная опасность, и рассказал свой сон азам. Азы посоветовали его матери заклясть все деревья, камни и другие предметы на земле, чтобы они не вредили телу Бальдра. Мать обошла землю, закляла все деревья и камни, пропустила лишь одну омелу, о которой подумала, что этот нежный стебель не сможет повредить. Азы придумали воспользоваться созданным положением для забавы: они предложили Бальдру встать на место мишени, а они будут в него стрелять, зная, что стрелы не навредят ему. Азы окружили Бальдра и пускают в него стрелы, и бросают каменья, но ничто не вредит Бальдру. Злой Локи, тоже один из азов, переодевается женщиной и выведывает от матери тайну неуязвимости Бальдра, потом срывает ветвь омелы, дает ее в руки слепого Гедри, брата Бальдра, и уговаривает его наложить ветвь омелы на тетиву лука вместо стрелы и выстрелить, а сам направляет руку слепого. Омела попала Бальдру в грудь, и окровавленный бог упал.

Профессор университета в Христиании Софус Бугге в своей книге «О происхождении северных саг» (1889) высказал свой взгляд на происхождение этой легенды. По его мнению, это не народная легенда, она книжного происхождения. Если б она была народная, если б она была произведением древнегерманского творчества, то в немецком народе уцелели бы какие-нибудь отрывки из нее, но их нигде в Германии не усматривается. Датский летописец Саксо Грамматик рассказывает легенду о Бальдере, но в ней нет ничего общего с легендой Снорри Стурмзона, кроме имен. Правда, у Саксо Бальдер также сын Одина, его соперник называется Готер. Там Гедри убивает Бальдра, здесь Готер убивает Бальдера. В обеих легендах есть женщина Панна: в скандинавской саге это жена Бальдра, в датской это жена Готера. Но содержание легенды не имеет сходства со скандинавской. Готер полюбил Нанну, дочь Гевара, и просит ее руки, но Гевар говорит, что Бальдер сын бога Одина и потому могуч и в борьбе непобедим, но что если Готер надеется на себя, то пусть берет Нанну на свой страх. Готер женится на ней, а Бальдер начинает отбивать ее. Готер терпит поражения, он пришел в отчаяние от поражений и решился бросить свое царство и удалиться в пустыню. Утром жители пошли к холму, на котором Готер обычно судил народ, и не нашли его на холме. Готер ушел по непроходимой тропинке и в лесу нашел трех фей, а потом под видом арфиста он входит в дом других трех женщин. Здесь он получает чудодейственный пояс, и как только после этого он вступил в поединок с Бальдером, он убил его.

Этой датской легенде Бугге также приписывает книжное, искусственное происхождение. Он думает, что она создана под влиянием Илиады Гомера, Бальдер, уязвимый только при помощи пояса, это Ахиллес, уязвимый только в пятку. Готер, женившийся на Нанне, засватанной Бальдером, это Парис, увезший Елену.

Скандинавской саге о Бальдре Бугге приписывает происхождение из христианских и древнееврейских легенд. Она сложилась, по его мнению, из отрывка легенды, помещенной в еврейской книге Тоlеdоth, и из апокрифической легенды о слепом Лонгине. Евреи связали Христа и хотели побить его камнями и распять, но камни минуют его тело, дерево, на какое его ни повесят, распадается на части. Тогда Иуда объясняет им это чудо: Христос благословил все камни и деревья, чтобы они не вредили ему. Но у него в огороде есть кочерыжка, на ней нужно попробовать распять Христа. И действительно, он был распят на этой кочерыжке. Бугге думает, что Христос рукой исландского писателя был замещен Бальдром, Иуда — злым Локи, евреи заменены азами, кочерыжка омелой. Легенда о Лонгине рассказывает, что палачи, желая убедиться, жив или уже умер Христос, висящий на кресте, привели слепого Лонгина, дали ему в руки копье и предложили ему нанести удар в тело Христа. Он сказал им, что он слепой, а потому просит не винить его, если удар будет неверный, но палачи направили его руку, и копье сделало рану в боку Христа. В скандинавской легенде Лонгин явился под видом Гедри.

Если действительно обе саги были сочинены независимо одна от другой, если они не имеют общего корня в народных преданиях, значит, нечего в народных преданиях искать образцов, в которых были бы слиты части и из исландской, и из датской саги. И, напротив, если такие образцы в народных преданиях будут указаны, это поколеблет гипотезу Бугге, в особенности если эти образцы будут иметь вид цельных комбинаций, части которых не будут казаться посторонними включениями.

Потанин привел место из ордынских народных преданий, которые говорят не в пользу гипотезы Бугге. Датская сага есть вариант очень распространенной сказки о двух соперниках из-за женщины.

Одна версия сюжета о двух соперниках имеет такой вид: один из соперников убивает другого при помощи женщины-изменницы. Три девицы, на которых убитый соперник при жизни однажды наехал в поле, воскрешают его. Он является в дом соперника в виде гусляра и убивает его. В датской саге женщины-изменницы нет, но в некоторых деталях замечается влияние этой версии. Готер встречает в поле трех фей, которые выказывают ему свое доброжелательство, помогают ему советами. Смерть в датской саге заменена удалением из человеческого общества в пустыню. Здесь Готер вновь встречает тех же трех фей. Это глухой намек на прежнюю редакцию, в которой три девицы воскресили убитого героя. Затем Готер приходит в стан Бальдера с арфой, заходит в дом, где готовится пища для Бальдера, и находит тут женщину, которая обнаруживает симпатии к Бальдеру. Готер играет на арфе, от двух других женщин получает пояс, убийственный для Бальдера, выходит из дома, встречает Бальдера и убивает его. Все это намекает на рассказ об убитом, но воскресшем сопернике. Воскрешенный тремя девами герой идет в дом своего соперника и находит там женщину-изменницу. Ее друг, которому она помогала в убийстве, отлучился из дома в поле, на охоту. Гость играет на арфе или на гуслях. Женщина, которая в датской саге готовит пищу для Бальдера могла быть женой Бальдера, которую гусляр нашел в доме в отсутствие ее мужа. Это, вероятно, Нанна, которую Бальдер успел увезти от Готера. Затем Готер выходит в поле, встречает Бальдера и убивает его.

В одной из глав своей книги Потанин указывал на казахскую сказку, в основе которой также лежит рассказ о двух соперниках. Козы-Корпеш любит красавицу Баян-сулу, которая обручена с ним еще до ее рождения, но за нее сватается Кодаркул. Козы-Корпеш находит опасным для себя оставаться в доме отца Баян-сулу, у которого он служит пастухом, удаляется и прячется в тополевом лесу. Но у Баян-сулу есть злая тетка, она выведывает тайну, где спрятался Козы-Корпеш, и сообщает ее Кодару. Тайну эту тетка выведывает от жаворонка, выщипывая из него перья. Жаворонок носил известия от Баян-сулу к скрывавшемуся в лесу Козы-Корпешу и обратно. Потанин предполагал, что под видом жаворонка была душа матери Козы-Корпеша. Кодар уговаривает своего будущего тестя ехать отыскивать Козы-Курпеша. Целая компания въезжает в лес, отец красавицы видит Козы-Корпеша, сидящего на дереве, и находит его достойным получить Баян-сулу в жены, но Кодар пускает стрелу и смертельно ранит Козы-Корпеша. К слову, этот сюжет, вероятно, был знаком и горцам Северного Кавказа. В одном кавказском предании князь сосватал княжну, но Барким обманом увез ее. В дороге они ночуют, позже у них рождаются сын и дочь. Княжна подпоила Баркима и призвала князя. Князь с 12 узденями наехал и связал Баркима, а княжну сделал своей женой. Барким просит дочь подать ему шашку. Та говорит: «Не подам, мать будет ругать». Сын подал, и Барким убил князя.

В этой казахской сказке такая же вражда двух соперников из-за женщины, как и в датской саге. Нанна это Баян-сулу, а Козы-Корпеш — Бальдер. Кодар убивает Козы-Корпеша подобно тому, как Готер убивает Бальдера.

Перечисленные совпадения пока не выходят за пределы датской саги, но тетка, выведывающая от жаворонка тайну, где скрывается Козы-Корпеш, и передающая ее Кодару — это мотив из скандинавской саги. Здесь Потанин намекает на Локи, который выведывает от женщины Фригги роковую для Бальдра тайну и подбивает Гедри стрелять в Бальдра. В казахской сказке есть еще и другие мотивы, которые намекают на скандинавскую сагу. Азы отправили посла к Геле, царице мертвых, с просьбой отпустить Бальдра из царства мертвых. Гела согласилась под условием, если все живое на земле оплачет Бальдра. Азы рассылают гонцов повсюду упрашивать всех плакать по Бальдру.

В казахской сказке Баян-сулу говорит, что, прежде чем выйти замуж за Кодара, она должна оплакать своего прежнего любимого. Она берет с собой по-сорок девиц, только что ожеребившихся кобылиц, верблюдиц, коров и овец, жеребят, верблюжат, телят и ягнят оставляет в загородке, а маток гонит к месту, где лежит мертвое тело Козы-Корпеша. Она сама плачет о смерти любимого, ей вторят девицы, вторят и животные. Таким образом, Козы-Корпеш был оплакан и человеческим голосом, и голосом животных.

В датской саге, когда Нанна увидела тело своего мужа Бальдра на костре, сердце ее разорвалось от печали, она упала на тело Бальдра. Она была сожжена вместе с Бальдром. Баян-сулу приставила нож к телу Козы-Корпеша и упала на нож, она умерла на теле своего милого. Ее похоронили в одной могиле с Козы-Корпешем. Такая же смерть присутствует в кавказском предании о Борогане. Бороган пас скот (как и Козы-Корпеш). Княжна Ахлова (Баян-сулу) выходила на холм и любовалась им, а он ей. Однажды на его скот напала шайка чеченцев, но Бороган одержал верх, обратил их в бегство, всех перебил и погнался за последним, но тот обернулся и говорит: «Не гонись, иначе моя пуля непременно убьет тебя, так как мое ружье из ружей Пяси-Лача». Бороган не отстал и был убит. Княжна Ахлова выстроила мавзолей, поставила кинжал ручкой на грудь Борогана, легла грудью на конец кинжала и умерла.

В «Восточных мотивах» Потанин указывал, что в основе лхасской легенды лежит фабула известного древнеегипетского романа о двух братьях. Старший брат Анпу подозревает младшего Бату в связи со своей женой и гонится за ним с намерением убить. Внезапно появившаяся река разъединяет братьев. Жена оказывается у Бату, но фараон отнимает ее у него. Люди фараона убивают Бату, но он возродился в виде быка и мстит своей жене, которая оказалась изменницей. В тибетской легенде Сронцзан Гамбо подозревает Гари, что тот хотел присвоить его невесту. Гамбо подобен старшему брату Анпу, Гари - младшему Бату. К слову, отголоски сюжета египетского романа можно найти в кавказском и казахском фольклоре, в осетинском предании об Асаго. Тут с инцидентом из монгольской сказки о Масанге связаны следующие мотивы: волосы женщины, снесенные рекой, служанка, которая подучает женщину узнать, где смерть ее сожителя, знамение, которое дает трем ее братьям весть о том, что он погиб, и пр.

Итак, в легенде о Гамбо и Гари погони старшего брата за младшим нет, но Гамбо изгоняет Гари в ссылку. Внезапно появившаяся река, вероятно, отразилась в наводнении, которое совершилось, когда Гари выдал секрет о постройке храма в Лхасе. Как и в египетском романе, в лхасской легенде появляется бык-мститель. Разница в египетском романе и лхасской легенде состоит в том, что в первом обиженный человек возрождается в виде быка, в лхасской легенде наоборот — обиженный бык возрождается человеком и в качестве царя мстит за обиду. Впрочем, и в египетском романе бык осуществляет месть не в бычьем виде, а, пройдя ряд возрождений, родится наконец царем, который и изобличает свою прежнюю жену и становится царем. Египетский роман, таким образом, не кончается рождением быка, история еще немного продолжается и кончается мстителем-юношей. И лхасская легенда на быке не останавливается. Далее следует рассказ о Бал-дорчжи, который убивает нечестивого царя, воцарившегося под видом быка.

В лхасской легенде, как и в казахской сказке о Козы-Корпеше, есть слияние мотивов из скандинавской и датской саг. С датской она сближается мотивом о двух соперниках из-за женщины, хотя в ней этот мотив и не так ясен, как в казахской сказке.

В скандинавской саге двенадцать азов. Локи выведывает тайну также от женщины. В скандинавской саге все деревья были закляты, но омела была забыта. В лхасской легенде на всех участников в постройке храма было призвано благословение богов, но бык был забыт. Забвение омелы было отомщено тем, что она послужила орудием смерти для Бальдра. Бык также не остался не отомщенным, только в лхасской легенде смертельный выстрел отделился от быка. В скандинавской саге светлый бог Бальдр убит выстрелом, в лхасской наоборот — Бал-Дорчжи стреляет по нечестивому царю.

Скандинавская сага рассказывает, как азы строили Валгаллу. Хотя эта сага рассказана независимо от саги о Бальдре, но она объединяется с ней тем, что в обеих сагах действующим лицом является коварный Локи. Gilfaginning рассказывает, как к азам пришел smidr (строитель) и предложил построить для них город в три полугода. За это они должны отдать Фрейю и солнце с луной. Если город не будет готов к первому летнему дню, строитель теряет плату, но он выговаривает себе право пользоваться своим конем Svadilfari. По совету Локи предложение принято. Строитель по ночам возит на коне камни, и город растет. Осталось три дня, город почти готов; боги советуются, как быть, приходится отдавать Фрейю в Иотунгейм и остаться без солнца и луны. Все согласились, что только Локи может дать совет, каким образом оставить строителя без платы. В тот же день вечером, когда строитель на коне поехал за камнями, выскочила навстречу ему кобыла. Жеребец вырвался из рук строителя и убежал за кобылой в лес. Всю ночь работа стояла, и на следующую ночь тоже. Тогда строитель понял, что он не закончит работу. Азы знали, что он великан, а потому призвали Глора (Тор). Тот вмиг явился и расплатился с великаном ударом Мjollnir’а и разбил череп великана. Как в лхасской легенде успех постройки зависит от содействия сивого быка, так в скандинавской - от коня Svadilfari. Употребление коня рекомендует Локи. Скандинавский Локи и тибетский Гари совпадают в следующих пунктах: Гари сватает Дару; в приданое увозит солнце и луну (вырезанные из бумаги); Локи советует отдать за строителей Фрейю; в приданое должны отдать солнце и луну. Локи является советником при постройке Валгаллы и выговаривает право употреблять коня Svadilfari. Гари выступает советником при постройке храма в Лхасе и советует возить камни на сивом быке. В рассказе о Гари бык, забытый и оставленный без благословения; в рассказе о Локи омела, оставленная без заклятия. Конец Локи описывается в Снорри-Эдде. Локи понял, что азы догадаются, кто истинный виновник смерти Бальдра, и потому бежал и спрятался, он обратился в лосося, плавающего в потоке. Азы связали сеть и поймали лосося. Они придумали следующую казнь для Локи: они поставили три камня, положили на них тело Локи и привязали ремнями, над телом Локи подвесили змею, изо рта которой начал капать яд на тело Локи: когда капля такого яда падала на тело Локи, он нестерпимо страдал и корчился. Чтобы избавить его от мучения, жена его сидит при нем неотлучно и под капающими каплями поддерживает чашу; только когда чаша наполнится, она отходит, чтобы выплеснуть жидкость; в это время несколько капель попадают на тело Локи, он корчится, и оттого бывают землетрясения. В тибетской или лхасской легенде женщина, выдающая Гари тайну, маскируется предварительно.

Совпадения с восточными образцами делают сомнительным независимое книжное происхождение датской и скандинавской саг. Приведенные данные показывают, что мотивы и той, и другой саги сливались в одном и том же предании, поэтому появление одних и тех же имен в двух сагах объясняется не случайностью, не капризом составителей саг, а тем, что в первоначальном народном предании с именем Бальдра связывались и сюжет исландской саги, и сюжет датской саги. По той же причине в датской саге попадаются и некоторые детали, напоминающие скандинавскую (пояс, который может причинить смерть Бальдеру, как Бальдру в скандинавской саге - одна только омела).

В скандинавской саге Бальдр во сне получает предостережение об угрожающей ему смертельной опасности. В повести о воре Ваsin Карл Великий тоже во сне получает подобное же предостережение. И это тоже следствие древнеэпического родства обоих сказаний — рассказ о двенадцати азах и о тайне, им известной, это только модификация сказания о двенадцати князьях-заговорщиках, хранивших тайну о заговоре.

Для гипотезы Бугге о происхождении скандинавской саги о Бальдре, сказки, составившие предмет предыдущего разбора, не существуют. Между тем, скандинавская сага есть только новая переработка содержания этих сказок. Правда, некоторое одиночество той формы, в которую вылилась схема скандинавской саги, может склонять в пользу предположения, что она составилась независимо и искусственно, но эта бедность вариантами в Европе возмещается параллелями в лхасской легенде на Дальнем Востоке.

Злой характер в сказках придается учителю или морскому царю, в некоторых образцах злостный оттенок появляется у того лица, которое выдало тайну. Так, в лхасской легенде женщина, выдающая признаки подлинной царевны, изображается предательницей; еще резче предательский характер выступает в лице князя, выдавшего заговор Шидыр-вана. В скандинавской саге тайну выдает мать Бальдра, сохраняющая к нему материнское чувство. Поэтому злой характер перенесен на Локи, выведавшего тайну и сделавшего из нее злое употребление. Бугге думает, что на Локи перенесены представления с Иуды, но Тоledoth не могла придать злой характер, потому что в этой книге Иуда изображен в сочувственном свете. Приходится представлять себе ход работы исландского книжника в таком порядке. Он взял из книги Тоledoth рассказы о кочерыжке, затем имя Иуды заменил именем Локи и придал азу Локи вероломный характер. Таким образом, выведывание тайны об омеле у матери и переодевание Локи женщиной — это выдумка книжника. В книге Тоledoth этого нет. Между тем, выведывание тайны — постоянный мотив в сказках и Потанин полагал, что этот мотив явился в саге потому, что она представляет переработку схемы этих сказок. Может быть, переодевание женщиной явилось тут как память о том, что в выведывании тайны в сказке часто принимает участие женщина. Так, в лхасской легенде женщина выдает тайну, которая девица — царевна. В казахской сказке женщина открывает убежище, где спрятался Козы-Корпеш. В сказке об Идыге женщина открывает Тохтамышу, что ему грозит опасность от Идыге.

Потанин считал, что наблюдение за явлением (движение по небесному своду одного созвездия за другим) дало повод к созданию рассказа об убегающем персонаже и о другом, его преследующем. Для этого действия потребовалось объяснение, которое найдено в представлении о том, что впереди двигающаяся реальность что-то похитила, а двигающаяся сзади желает отнять похищенное. Отсюда возникла сказка о учителе, гонящемся за учеником, похитившим у него вещее знание, сказка о царе, преследующем свою дочь, одаренную вещим знанием и убегающую со своим мужем, и предание о заговорщиках, где также был эпизод о погоне.

Во всех этих сказках, по мнению Потанина, дело идет об одних и тех же реальностях. Неслучайно поэтому и то, что в Северной Европе две кажущиеся независимыми саги, датская и скандинавская, объединены одними и теми же именами Бальдр и Гедри (Бальдер и Готер).