Тюлюбаева Акмарал. Неестественная "красота"

Неестественная "красота"

«It's me», - не переставая, твердила молодая арабка с покрашенными волосами, одетая по-современному в обтягивающее. Работница паспортного контроля в стамбульском аэропорт улыбалась, но сомнение и долг службы мешали ей поставить последнюю печать для вылета за границу. Вторая арабка вся в черном и носившая платок, уже прошла контроль и стояла рядом, ожидая свою подругу. Скопившаяся позади очередь озиралась по сторонам, невольно сравнивая, как быстро проходят люди через другие пункты, и недоуменно поглядывая на турецкую полицию и эту арабку. Работница паспортного контроля кого-то вызывала по телефону. В очереди некоторые начали уже нервничать от усталости и ожидания, переступая с ноги на ногу.

Через некоторое время пришёл другой таможенник. Турчанка кратко объяснила ситуацию, теперь уже второй таможенник стоял с озадаченным видом, поглядывая то на арабку, то на фотографию в паспорте. Одна семья, державшая очередь сразу за арабками, уже не выдержала и попросила пропустить уже их, пока они будут разбираться. Наблюдавшие со спины люди, действительно не понимали, что происходит. Она в чём-то подозревается? У неё не всё в порядке с документами? Обнаружили что-то противозаконное?

Второй сотрудник, навeдя телефон на фотографию с паспорта, повторял, улыбаясь: "Да, это она, глаза её". Но даже смартфон "отказывался" опознавать лицо.

Тут девушка обернулась. Лицо, глядевшее с паспорта, существенно отличалось от того, что мы видели. Длинные накладные ресницы, неестественной формы надутые губы, скулы и остроконечный нос: всё было неестественной "красоты". Двое сотрудников турецкой пограничной службы улыбались, едва сдерживая смех. Подруга арабки уже не выдержав, посмеивалась. Ситуация, действительно, была комичная.

Я прошла мимо, невольно улыбнувшись. Никогда мы не были так далеки от естественности и природы. Когда мы переступили эту точку невозврата?! Или всё же можно ещё вернуться назад?!!

Лусия

Он был танцор, она – певица. Он – силён и статен, она – изящна и красива. Он был достаточно известен, она пока была начинающей певицей. Их глаза встретились за сценой на одной из очередных репетиций крупной постановки в опере. Чёрные глаза на нежной бархатистой коже лица кокетливо смотрели на него. А к пухлым губам красавицы так и хотелось прильнуть. 

«Раньше я её здесь не видел», - подумал Алехандро, стоя за кулисами после первого прогона первого акта оперы. Чёрные локоны вьющихся волос обрамляли нежный овал лица. Сразу было видно смешение европейской и арабской крови. Его взгляд скользнул чуть ниже. Под лёгкой, почти прозрачной тканью сценического костюма девушки вырисовывалась упругая, сформировавшаяся грудь девушки. Она поймала его взгляд на себе. «Разве Испания со всеми её красотами могут сравниться с красотой этой девушки?» - Алехандро отвёл глаза, боясь выдать лёгкое волнение, вдруг охватившее его. Он никогда ещё не смущался женского взгляда, ведь он был победителем, покорителем женских сердец.

После репетиции он всё-таки решился подойти к ней. «Лусия», - широко улыбаясь, сказала она и протянула в ответ руку. 

После того, как он проводил её до дома, казалось, что запах её парфюма всё ещё преследовал его. Это ОНА, моё счастье. Он чувствовал, что хочет не просто обладать ею, а никому не отдавать. 

____________

Прошло 10 лет. 

Инвалидная коляска подкатила к дому. Сегодня он вернулся раньше обычного. От когда-то статного, жгучего испанца, покорившего немало женских сердец, остались сильные руки и крепкий торс, теперь уже прикованный к инвалидному креслу. Чёрные волосы пробрала седина, а свет глаз потускнел. Пять лет назад после автокатастрофы на Коста Дорада Алехандро потерял ноги. Лусия, спавшая на момент столкновения на заднем сидении автомобиля, отделалась ушибом и переломом ребра.

Он открыл двери своими ключами. Оказавшись в холле, он уловил запах мужского парфюма. «Нет, скорее всего показалось», - отогнал он от себя мысль. Приближаясь к спальне своей жены, где она часто теперь запиралась, избегая с ним близости, он ясно почувствовал запах. Это был запах постороннего мужчины. Его вдруг осенило: «Это тот самый La Nuit de l`Homme». Ноты пряных специй La Nuit, когда-то любимых, теперь раздражали его. 

Он услышал стоны своей Лусии и резко открыл дверь. Его СВЕТ*, его ВСЁ, его СМЫСЛ ЖИЗНИ был в объятиях того самого «доставщика цветов», которого он когда-то встретил, выходящего из её гримёрки. Обладатель того самого амбре, шлейф которого растянулся на 2 метра от гримёрки и дошёл до его носа, лежал в её постели, жадно впившись в неё губами. Вздымающаяся от волнения и наслаждения грудь Лусии, к которой он так давно мечтал прильнуть, томный взгляд, когда-то с вожделением смотревший на него, Алехандро, её гладкое молодое тело – всё горело желанием не к Алехандро, а к другому.

«Нет!!!» - крикнул он, стукнув по двери.

______________

В тоннеле появился свет. Ещё несколько мгновений, и всё закончится. Алехандро крутанул колеса на своей коляске в сторону железнодорожного пути.

______________

На следующее утро, в новостных хрониках появились заголовки: «Любовь, погубившая великого танцора», «Кто явился причиной смерти Алехандро?», «Печальный уход танцора», «Прощальный пирует Алехандро Лоренсо»… Лусия дрожащими руками положила газету на стол и горько заплакала.

_____________

Моросил осенний утренний дождь. Худое бездыханное тело девушки лежало на плите, на которой красивыми буквами было выгравировано имя «Alejandro Lorenzo Lorca». Только спустя несколько часов посетители кладбища, проходившие мимо, заметили неподвижно лежащую девушку и подошли к ней. В нежных чертах лица было заметно смешение европейской и арабской крови…

Прохожие и не сразу признали в ней оперную певицу Лусию Мендес. 10 месяцев прогрессирующей болезни у певицы отпечатались на её красивом лице. Любовь Алехандро не отпустила её, он забрал её с собой …

* Лусия (с исп.) - свет