Скворечники

Ребенок был капризный, противный, родители не лучше, да еще и жадные. Платили со скрипом, но платили хорошо. Занятия с четырех до пяти тридцати. Полтора часа, за которые ее выжимали до предела. Мамаша каждые десять минут заглядывала в комнату и противным голосом скрипела:

- Никола-а-ай, занимайся лучше. Знаешь сколько твои занятия стоют?

После таких «приятных» слов хотелось все бросить и уйти. Злые люди, наглый ребенок. Он окрылялся этой фразой и понимал, что никуда молоденькая репетиторша не денется. Можно откровенно тупить, можно рыться в мобиле, подзатыльник всяко разно не получишь, а других методов воспитания он не воспринимал, да и не знал, судя по матери. Семья Николая – классические мещане нашего века. Богатая, но совершенно безвкусная мебель. Вместо книг в шкафах какие-то вазочки, цепочки, пепельницы. Влада называла такую обстановку «Бохато и мнохо». Мать – жадная торговка на местной барахолке. Никогда не позовет за стол, даже чаем не угостит. Как она выражалась - американский Коленьке нужон только для престижу, шобы как у людей все было. И весь быт этой семьи подчинен одной цели - быть не хуже, не опозориться, себя показать, а на других можно и не смотреть. Если телевизор – то размером с малолитражный автомобиль. Если шуба – то в пол. Отец, тихий, забитый мужик, скромный работяга, в семье не имел ни права голоса, ни какого-то веса. Супруга обращалась к нему с презрением, громко и сиповато, произнося колхозное «Батя-я-я». Впрочем, обращалась только за тем, чтобы дать очередное указание. Даже за стол звала его и сына обезличено, мещанским «Жра-ать идитя!». Тем не менее, он был единственным, кто в этой семье видел в ней человека. Однажды после очередного «Жратьидитя» даже тихо сказал:

- Мать, этсамое, учительку то тоже позвать надобно. Человек же. Не по-людски как-то, мы здесь едим, а она…

Этот редкий протест несчастного мужика вызвал такой фонтан изобилия, что Влада сама готова была сквозь землю провалиться.

- Ты меня учить будешь итикету штоль? Ты знаешь сколько я ей плачу? За такие деньги в листоране можно харчевать три раза в день, еще и на пиво останица…

Однажды Влада, преодолев свою природную скромность, сгорая от стыда, попросилась в туалет, на что услышала жесткое: «Вы нас извиняйте, но чужих не пускаем». Пришлось спуститься во двор, оббежать почти весь микрорайон, чтобы найти захудалую шашлычную, где после туалета ей пришлось выдержать недвусмысленные взгляды колоритных посетителей, сверкающих золотыми зубами.

- «Эй Девюшка, покакать заходила, а кущать не будещь щто ли? Давай, ходи сюда, мы тэбя угостим»

После такой истории вопрос о дальнейшем репетиторстве у Николая был разрешен не в его пользу. Деньги – деньгами, но себя уважать тоже надо.

А ведь раньше, в глубоком детстве они жили большой, дружной семьей. Роскошная квартира в центре города. Друзья семьи – инженеры, архитекторы, писатели, ученые. Была жива интеллигентная, сухонькая бабушка. Была добрая, отзывчивая мама. Настолько добрая и настолько отзывчивая, что иногда над ними потешались даже близкие люди.

- Отец, у Адуевых дочь из института исключили. Напрягись

И отец, который не знал, кто такие Адуевы, напрягался. Звонил нужным людям, ездил на встречу с ректором, привозил ему из Прибалтики дорогие подарки. В итоге дочь восстанавливали, а через полгода дочь Адуевых замечала кому-то из общих знакомых:

- У зараза буржуйская, с его то связями мог и диплом мне сделать.

Мать думая, что не оскудеет рука дающего, помогала всем и всегда Ей нравилось положение покровительницы, меценатки, доброй феи. Точнее Мать только принимала «заказы», а помогал Отец. У Василенко старшего в армию забирают, срочно напрягись. У Артёмьевых погорела дача, срочно помоги стройматериалами. Займи Володеньке, дай трешку подруге Оксаны. Ну и что, что ты ее лично не знаешь. У нее ребенок малолетний. А от тебя не убудет. Купи свадебное платье Елене, она невеста моего двоюродного племянника. Как это не видела? Я гостила у них, когда ему было пять лет. А что Владке? Владке купишь, когда она замуж будет выходить. Им нужнее…

… Отец ушел внезапно. Вначале из семьи. Ушел к провинциальной, простой деревенской дурочке, которой нужен был только Он. Дурочка ничего не просила ни для себя, ни для своей семьи. Только заглядывала в рот. Владку любил безумно, позвал жить с собой, но она отказалась. Приезжал к ней каждые два дня. Все прощения просил. Влада так и не смогла простить, хотя в душе очень этого хотела, но было стыдно перед Матерью. Мать же с Отцом больше не разговаривали.

А потом у Отца случился инфаркт. Ехал на работу, успел остановить машину, чтобы не погубить людей… Деревенская дурочка в борьбе за наследство показала всю свою природную ушлость и нахрап. Откуда-то у двадцатипятилетней девушки взялись трое детей, которые все были записаны на имя ее, Влады, Отца. Суды, нотариусы, звонки знакомым… Как-то пропали все знакомые разом, самоустранились. Они были знакомыми Отца. Жалели Владу, иногда помогали, но больше советами, что надо спускаться с небес на землю. Мать им оказалась не нужна. Деньги, вырученные за машину ушли на адвокатов. Но Дурочка, прикрывшись своим выводком оттяпала квартиру, выпилив Владу с матерью и бабушкой в однушку на окраину. Всем было понятно хамовитое нутро Дурочки, даже судья потом в коридорах, как бы извиняясь, подошла к ним с фразой: «Ну Вы поймите, онажемать. Ну он же взрослый человек, куда наусыновлял то?» А Влада понимала – Отец по-другому никак не мог. Такой был человек. Ответственный и порядочный. Отказывать никому не умел. Всегда думал о людях. А кто теперь о ней подумает? Папочка, как же ты так…

Потом были годы крайней бедности. Сначала скончалась бабушка. Перед смертью еще шутила, что в последний путь ее проводят хулиганы, привокзальные шлюхи и люмпены, настоящее единение со своим народом. Однушка на периферии – это полный набор соседей: алкаши, отморозки, зэки - окружение такое, о котором Влада знала только по рассказам и по криминальным хроникам. Мать, которая всю жизнь не знала, как выглядит мелочь, вынуждена была крутиться, чтобы выжить. Сначала архивировала книги в библиотеке, потом переводила тексты, потом совмещала эти работы и в конце-концов пошла мыть подъезды. Однажды, когда Влада сильно заболела, мать отнесла в ломбард одну из двух изумрудных сережек, оставшихся от бабушки. Как назло в тот день позвонила подружка из прошлой жизни и попросила Мать занять ей немного на свадьбу сыночка. Мать устало отказала, на что подружка разродилась тирадой, как людей портит время и что, мол, Муж бы не отказал. Усталая, измученная, загнанная в угол мать сказала просто и ясно «Пошла ты нахер, Жанна». И все. Это было падение дома Ашеров. Мать, интеллигентка в седьмом поколении, женщина, которую раньше приглашали на посольские банкеты, в лучшие рестораны, которой целовали руки знаменитые актеры, которой посвящали стихи богемные поэты - выразилась как привокзальная сиповка. Для матери это был крах. И Влада, сквозь бред и температуру, плакала и говорила, что все наладится, все образуется и все будет хорошо. И даже хорошо, что мама так сказала. Их теперь хотя бы в этом Богом забытом районе будут считать за своих. Мать и дочь обнялись и, выплакав все слезы, даже посмеялись над Жанной, гадая, скольким знакомым она уже успела позвонить и сообщить столь горячую сплетню.

Но ничего не длится вечно, даже холодный ноябрьский дождь. Влада всей душой полюбила эту фразу в исполнении группы Guns and Roses. Фраза помогала жить. За зимой приходит весна, после ночи всегда наступает утро. И в их многострадальной семье снова наступили добрые времена.

Влада вернулась из школы, с прихожей почувствовав запах дорогого мужского парфюма. В крохотной кухне спиной к ней сидел незнакомый мужчина, ровесник ее отца. Беседовал с матерью. Оказалось - он друг отца еще по институту. Вместе занимали призовые места, вместе строили планы на будущее. Отец пошел по хозяйственной части, а его как молодого ученого, отправили в Швейцарию, где он работал чуть ли не в самом ЦЕРНе. Он был очень дружен с Отцом, безумно уважал его как человека, но еще больше ценил как крупного ученого. Он очень жалел, что Отец не остался в науке. Они постоянно переписывались, даже звонили друг другу. К сожалению, уровень секретности его работы ограничивал общение, а проблемы с визами после распада СССР позволяли посещать родину лишь периодически. Когда он узнал о смерти отца, то не откладывая ринулся в аэропорт, подключил все связи и получил таки визу на выезд. Но наши пограничники завернули его обратно. Никакие связи не помогли. Пока жил за границей поменялось все. Даже Ленинград стал Питером.

В итоге из – за непогашенной и наспех сделанной визы еще четыре года был невыездным. Много звонил, но брали чужие люди и противным голосом повторяли как мантру «Здеся такие не живут и никогда не проживали». И вот теперь он прилетел и обзвонив всех знакомых, полузнакомых и уже незнакомых, подняв на уши полгорода наконец то нашел и Мать и Владу. Был и на старой квартире. Участковый рассказал, что там живет какой-то адвокат, а до него жила семья алконавтов, оттяпавших эту квартиру у прежних хозяев. Мамаша меняла мужиков как тряпки, в итоге ее старший зарубил одного из сожителей топором, а мать завела нового хохоля и начала приторговывать краденым, причем в их теплую компанию входили и новый хохоль и оба оставшихся на свободе сына. В итоге мать померла где-то в лагерях, старший увеличил себе срок бесконечными попытками побега и неподчинением администрации, младших отправили в детскую воспитательную колонию. На прощание участковый дал новый адрес и телефон, так Друг и нашел Мать и Владу. Друг сообщил, что через неделю уезжает обратно. Он очень хочет помочь их семье, но не знает как. Квартиры у него тут нет, но есть прекрасная дача, на которой никто не живет. Он оставит им ключи. Пусть отдыхают и живут сколько вздумается. Также он поднимет все свои связи, надавит авторитетом, короче сделает все, чтобы дочь его друга училась в любом институте на ее выбор. А Мать получит хорошую должность в НИИ, где его бывший подчиненный является главным конструктором. На следующий день они все вместе поехали к отцу на могилу. Друг сдержал слово и выполнил все свои обещания.

Миновали годы. Влада расцвела в красивую девушку. За плечами – диплом института иностранных языков. Мама на пенсии и семье снова нужны деньги. Нет, той страшной бедности уже конечно не было и близко. Им удалось за эти годы приобрести сносное жилье, пусть не центр, но все-таки не прежний гадюшник. Есть деньги и на еду и на театр и на книги. Влада пыталась найти работу, но везде нужен опыт, а где его возьмешь, когда тебе лишь двадцать два. Временно пошла работать репетитором и что называется, увязла. Это было ее призвание и уже несколько лет она работала только репетитором, отметая другие возможности. Платили прилично. Работа нравилась. Была только одна проблема: едва привыкнешь к ребенку, бац – экзамены. Сдал на «отлично». Молодец сынок, молодец Влада, но пора прощаться. Ее функция закончена.

Влада была репетитор от Бога. Детей любила, предмет обожала, учить умела, объясняла толково и интересно. И всегда аккуратная, собранная, крайне интеллигентная и воспитанная. Владу рекомендовали, записывались к ней заранее. Коля был исключением. Мамаше сообщили, что такому как Коля может помочь лишь такая как Влада. В итоге мамаша чуть ли не силком вырвала Владу у прежнего ученика, уговорив его родителей не брать два последних занятия, назначила плату в три раза больше обычного и в первые дни пыталась играть из себя добрую самаритянку. А потом занятия превратились в пытку. Природная неспособность отказать (папины гены) и ответственность доводить дело до конца не давали Владе послать подальше всю эту гоп-семейку и уйти к следующему ученику. После случая с туалетом все же решилась. Колина мамаша не была против, но заставила Владу пойти в школу и доказывать, что Коля, мол, молодое дарование, что вот она репетитор и что оценку де надо менять. Влада, прекрасно зная, уровень Коли, который после семи лет изучения языка остался на уровне «зысыз э тейбл, зысыз э комрад Иванофф» пыталась объяснить учительнице, что «нужно дать надежду», что «мальчишка то в принципе неплохой», что «она как репетитор видит позитивные сдвиги», сама прекрасно понимая, какую чушь несет. Учительница, взрослая женщина, холодным блеском очков встречала кроткий Владин взгляд, кивала головой, но в решении осталась непреклонной.

- Милочка, Вы с его матерью пересекались?

- Ко-конечно. Я же у них дома занятия провожу

- Так вот мамаша эта – отвратительное, мерзкое, трамвайное хамло. Она позволила ввалиться ко мне на урок и при всех детях сообщить, что я такая, потому что ей завидую и что у меня нет мужика, который бы меня… ну Вы сами понимаете

Влада, вспомнив про туалет, ярко представила себе все детали и даже интонацию с которой Колина мама выговаривает все это учительнице.

- Я педагог с двадцатилетним стажем. И видела в жизни многое. И как педагог я не могу срывать свои личные переживания на ребенке. Но и позволить такое отношение к себе я не могу. Николай будет переведен. А вот в другой класс или в другую школу – решать педсовету. Я Вас конечно понимаю, милочка, но дисциплина – это крайне важно. И учится он отвратительно. Я подозреваю, что он умственно-отсталый.

Влада лично не считала, что Коля умственно-отсталый, но то, что он действительно не баловал ее прилежанием и усердием – это факт. Про поведение и говорить нечего.

Выходила из класса загруженная и не заметила, как врезалась в молодого парня.

- Девушка, осторожнее…

- Вы сами осторожнее, куда летите, не видите что ли?

Влада понимала, что виновата сама, что это она не смотрела, куда идет, но тяжелый разговор с Колиной мамой, диспут с учительницей, нерешенные проблемы – все это вылилось комом обиды и гнева на подвернувшегося парня.

- Дайте мне пройти…

Парень покорно посторонился.

В гневе вылетев в коридор Влада поняла как нелепо выглядит в глазах парня и учительницы. С этими мыслями она спустилась в гардероб. Обыскав сумочку, карманы брюк и даже заглянув в косметичку Влада не нашла номерка. Ну что за треклятый день. В гардеробе одиноко висело ее пальто. Больше никакой одежды, если не считать рабочий синий халат вахтерши. Влада обратилась к вахтерше с натянутой улыбкой.

- Дайте пожалуйста мне мое пальто, я номерок потеряла

Вахтерша, не отрываясь от журнала «Здоровый образ жизни» монотонно сообщила:

- Без номерка одежда не выдается

- Я же говорю, я потеряла его

- Я еще раз говорю, без номерка одежда не выдается

- ну что мне делать, если я потеряла

- Идите, ищите

- Ну где я сейчас его буду искать?

- не знаю. Потеряют номерки, потом ходют тут всякие

- Отдайте пальто

- Без номерка не дам…

Самое страшное, что все это препирательство услышал и увидел тот самый парень. Влада сразу представила себе, какой он видит ее со стороны: хамка и скандалистка, ругающаяся со всеми. Она ненавидела хамство и ругань, а теперь сама была в позиции хамки.

- Не смотрите на меня так! Я номерок потеряла, мне пальто теперь не отдают

- Я на Вас вообще не смотрю

- Ну и идите…

- Ну и не хамите

В это время как назло номерок нашелся в чехле от телефона. Влада забрала пальто и рванула на улицу, дверью не хлопала, просто отпустила, но проклятая пружина была такой тугой, что дверь с мощным грохотом закрылась прямо перед лицом выходящего парня. Парень проследовал в машину посмотрев на нее таким взглядом, что было ясно кем он теперь считает Владу. Уже в троллейбусе Владе пришло смс «Золотце, ты освободилась от Мегеры? Нашла тебе новых клиентов. Девочка – чудо. Хорошая семья. Старший брат – красавчик. Ждут в субботу, адрес и телефон вышлю попозже». Писала лучшая подруга. У подруги было чутье на хороших клиентов. Так что можно было считать ее персональным агентом. До субботы Влада рассталась с Колей и К, сделала прическу и прикупила одежды.

В субботу Влада за семь минут до назначенного времени поднималась по лестнице к новой семье. Еще утром, принимая душ, она обратила внимание, что выспавшаяся, с новой прической, она выглядела чертовски привлекательной. Яркие темные глаза, аккуратный носик, вьющиеся волосы, аристократические черты лица. И при всем при этом она была одинокой. Идеалом мужчины всегда был папа, но потом папа ушел и в ее голове все смешалось. Не получалось как – то встретить своего человека. Да и посиделки с подругами чаще всего заканчивались для нее десятью часами вечера, когда она должна была ехать домой.

Двери открыл импозантный взрослый мужчина.

- Добрый вечер барышня, прошу входите. Меня зовут Аркадий Васильевич, позвольте представить мою супругу Наталью Владимировну. И нашу замечательную Машеньку.

После хамовитых Колиных родителей Владе эти люди показались какими-то близкими, добрыми, чуть ли не родными. И ничего тут удивительного не было. Эти люди были из того близкого, но такого далекого круга, который постоянно окружал ее в детстве и который все реже можно встретить теперь. На столе в зале был накрыт роскошный обед, причем суп был налит в настоящую фарфоровую супницу. И как Влада не пыталась отвертеться, она оказалась за столом, где хозяйка самолично налила ей горячего густого супа. Эти люди, атмосфера, отношение – все было таким милым, добрым, родным, так напоминало прежнюю жизнь, что Влада чуть не разревелась. Хотя чего тут в принципе реветь. Аркадий Васильевич рассказывал о Машеньке, о себе, расспрашивал Владу о ее жизни, но в детали не лез и бестактностью не страдал. Наталья Владимировна сообщила, что они недавно переехали в этот город и хотят не терять ни минуты в образовательном процессе их дочери. Машенька будет учиться в той же школе, что и Коля. Влада похвалила школу.

После обеда начались занятия, причем заниматься с Машенькой было приятно и не доставляло никаких хлопот. Девочка была послушная, умненькая, только немного замкнутая. После занятий Владу потащили пить чай. Аркадий Васильевич рассказал, как молодым хирургом повстречал Наталью Владимировну на танцах в парке, как ее отец, полковник КГБ звонил ему на работу и спрашивал о намерениях и как на следующий же день Аркадий Васильевич приехал к нему на работу, вызвал его на КПП и при младшем и старшем командном составе попросил руки его дочери. Когда Влада уже собиралась уходить, входная дверь открылась и в нее вошел … парень из школы. Влада от неожиданности громко вздохнула, почти вскрикнула. Наталья Владимировна нежно взяла ее под локоть, и сообщила:

- Милочка, не реагируйте так бурно, это всего лишь наш сын, Дмитрий Аркадьевич

Дмитрий Аркадьевич наверное был удивлен не меньше Влады, но особого виду не подал. Влада наконец рассмотрела его. Зеленые ясные глаза, крепкие скулы. Типаж молодого норвежца. У него были очень красивые руки, длинные пальцы, аккуратные ладони. Внезапно Влада подумала, что Дмитрий Аркадьевич прочитал ее мысли и густо покраснела.

Два дня до следующего занятия прошли для Влады на Тенотене. С одной стороны – она обрела замечательных клиентов. Добрых, внимательных, симпатичных. Хорошую ученицу. После Колиной семьи в этот дом хотелось идти и оставаться в нем. С другой стороны сыну хозяев дома она показала себя позорной хамкой. А вдруг он возьмет да и доложит, что Влада вела себя как истеричка. Как можно доверить Машеньку такому преподавателю.

За два часа до занятий от переживаний у Влады скрутило живот. Не хватало еще и этого. Хватит себя накручивать. Она ничего плохого никому не сделала, просто этот Дмитрий Аркадьевич подвернулся под руку. Так получилось. Мужик он наконец или трепло собачье, которое оклеветает ее перед родителями. Черт бы его подрал. Два дня кровь портит. Зачем то выбрала самую лучшую блузку, а под нее надела дорогое бра.

И снова ее встречает вся семья. И даже Дмитрий Аркадьевич сегодня дома. Опять ведут к столу. Аркадий Васильевич, прежде чем начать трапезу, просит слова:

- Влада, Вы нас извините, конечно …

«Проклятый Дмитрий Аркадьевич, нажаловался папеньке. Ну и черт с ними, выслушаю их и уйду. Есть не буду. И унижаться не стану»

- Влада, послушайте, Дмитрий Аркадьевич рассказал, что уже имел честь встретиться с Вами в школе, когда ходил туда решить вопросы по обучению Машеньки и ...

- Папа…

- Дима, не перебивай! Я не знаю, Влада, как получилось, что Дима не предложил Вам помощь в Вашем инциденте с пальто и я конечно понимаю, что это мелочь. Но Вы оказали ему честь обратившись, а он оставил просьбу без должного внимания, да, да. Без внимания. Так, вот молодые люди, я Вам скажу, что такая позиция неприемлема для нашей семьи. Влада, примите ли Вы извинения от меня и от моего сына…

- Аркадий Васильевич, я…

Влада не знала, куда себя деть… она покраснела и опустила глаза. Тут начал говорить Дмитрий Аркадьевич

- Влада, пожалуйста, не принимайте так близко к сердцу. Наш папа умеет шутить с самым серьезным видом. Это на самом деле и шутка и критика. Я тоже извиняюсь и впредь буду крайне внимательным к Вам…

И тут он улыбнулся самой доброй, самой искренней улыбкой, что вкупе с его норвежскими глазами стало для Влады отправной точкой.

Уроки с Машенькой превратились в счастливые дни, которых она дожидалась как праздника. Ее никогда не отпускали без обеда и часто уговаривали остаться на ужин. Влада крепко привязалась к этой семье и с ужасом понимала, что ей придется расстаться со временем, она гнала эти мысли прочь.

Дмитрий Аркадьевич попросил называть его просто Димой. У него была очень богатая библиотека. Владе было легко и просто общаться с этим парнем. У них были взаимные интересы, Влада с удовольствием смотрела те фильмы, которые он советовал. Она внезапно поймала себя на мысли, что Дима безумно похож на ее Отца. Иногда, когда Дима провожал ее до остановки или до станции такси, они специально шли через огромную рощу, которая словно дремучий лес расположилась прямо в середине города. Диме очень нравилась Влада, она была живой, красивой, интеллигентной и непохожей на людей его века. Как-то он рассказал ей, что был помолвлен, привел невесту в дом отца, познакомил с родителями. А потом, когда дело шло к свадьбе, он получил сообщение «Дима, прости, так получилось». Ни дозвониться, ни найти свою невесту ему не удалось. И что получилось – тоже было неясно. Все выяснилось позже и было совершенно банальным. Невеста ушла к тому, кто в ее лексиконе именовался «Мы просто друзья». С тех пор он ненавидит эту глупую фразу. Влада тоже открылась ему, что, несмотря на огромную любовь и уважение, ее папа, эталон мужчины, смог уйти к провинциальной девчонке и оставить семью. Для нее это стало серьезным шоком и она не подпускает к себе парней. Но она очень рада, что есть Дима, с которым вот так легко и свободно можно говорить обо всем на свете. И раз уж он так ненавидит фразу «мы просто друзья», то почему бы им не называться «старосветскими помещиками». У них был схожий юмор и доверяли они друг другу все больше. В одну из их встреч Дима рассказал, что Машенька не родная дочь Аркадия Васильевича, что это внучка его близкого друга, который погиб с женой и дочерью в автокатастрофе, а биологический отец отказался от девочки. Аркадий Васильевич долго не раздумывал и просто поставил всю семью перед фактом, что Маша будет жить с ними. С тех пор Машенька считается его сестричкой, а его родителей воспринимает как своих папу и маму. Дима сказал, что родители и Машенька очень привязались к Владе и чтобы она не думала переживать о расставании. Ее всегда рады видеть в кругу семьи и он считает наслаждением время, проведенное с Владой.

Однажды Дима позвонил Владе поздно ночью. Он попросил ее приехать завтра к ним в гости на обед, хотя занятий в этот день не намечалось.

- Влада, пожалуйста, есть вещи, которые не говорят по телефону. Я уверен, ты все понимаешь, но я прошу тебя приехать завтра к нам к трем часам, где в присутствии семьи я задам тебе самый главный вопрос моей жизни. Я не прошу тебя что-то решать, отвечать или готовиться. Просто приезжай. Я буду встречать тебя у входа в нашу рощу. Если ты не приедешь, то я тоже все пойму и обещаю, что не буду преследовать тебя и пытаться понять причины. Просто сделай свой выбор, а я буду ждать тебя.

Когда Дима отключился, Влада только что не прыгала на кровати, не веря своему счастью. За это время она все для себя решила и однозначно завтра она будет там, куда он позвал. Она ни секунды не сомневалась в своем выборе и не задумывалась, правильно ли она поступает. Лишь выбежала на кухню и крепко обняла маму Они проговорили полночи и Мать благословила ее.

На следующий день сама судьба благоволила Владе. Впору подошло ее шикарное платье, купленное недавно на особый случай, сделав ее еще краше. Парикмахер нашел «окно» и за какой-то час навел полный порядок на голове. В тот весенний денек особенно жарко светило солнце, птицы пели так ярко и звонко, что она сама хотела воспарить над асфальтом. Наконец-то после долгих лет жизни в непонятном, сером забвении, после всех невзгод и несчастий, после всех страданий в жизни все стало предельно ясным и открытым. Она хотела жить, хотела дышать, хотела петь. Все казалось таким добрым, таким милым. Она даже поблагодарила Папу за счастливое ее детство и попросила благословить ее на небесах.

Такая яркая, такая красивая и такая юная, как сама весна, она подкатила к роще. Как назло таксист пропустил поворот и она поняла, что придется идти через всю рощу напрямик, чтобы успеть. Времени оставалось всего двадцать минут, если идти быстрым шагом, то можно успеть аккурат к трем часам. Она не боялась разминуться с ним, ведь если она немного опоздает, то прибежит к ним в квартиру, наконец есть сотовый телефон, она бежала навстречу своей судьбе…

… В грязном петушке, в огромных роговых очках, с небритой, двухдневной щетиной Он прошел мимо симпатичного парня с огромным букетом роз. Шаркающей походкой он двинулся вглубь рощи. Он знал ее как свои пять пальцев. Мальчишкой бегал сюда разорять птичьи гнезда, юнцом подглядывал за парочками, иногда выпивал портвейн и долго спал на листве. Мимо него прекрасной яркой птичкой пролетела роскошная девушка, красивая, молодая, пахнущая нежным парфюмом. Он невольно остановился, принюхался. Потом посмотрел ей вслед, поднял с земли булыжник и пошел в ее сторону. Какой-то грохот немного впереди заставил его остановиться, но лишь на секунду. Он обошел ствол дерева, прищурил глаза и начал примериваться, с чего бы начать. Близоруко щурясь и вздыхая, он резко начал наносить мощные удары. Весенний лес разносил резкое «хрясь-хрясь-хрясь». Когда услышал хруст – остановился и понял, что довольно. Выдохнул из себя весь воздух. Его отпустило и дрожь прошла. Пошел вперед, заметил Владу. Она пыталась подняться на четвереньки.

- Доча, ты чего на земле? Плохо тебе?

Влада все еще не пришла в себя после падения. Он подошел и осторожно потянул ее за руку. Влада не пыталась сопротивляться. Лишь села на пожухлую листву.

- Спускалась с холма и нога подвернулась. Кубарем летела, все пальто в грязи.

- Аккуратнее надо, девушка. Так ведь и шею свернуть недолго

Влада ничего не ответила, молча поднялась и начала оттряхивать заляпанное пальто. Она была очень расстроена. Умудрилась же свалиться именно в такой день.

- А чего это Вы там стучали?

- Скворечник правил. Видать, хулиганы сломать пытались. Оторвать не оторвали, а гвозди расшатали, заразы.

Влада, отряхнув пальто, достала зеркальце и стала подводить губы.

- Как звать – то тебя, величать? Влада говоришь? А моего - Владиком звали, переехал от меня в Москву, паршивец, важным человеком стал. А раньше каждый год скворечники по весне мастерили. Пошли уж, потом докрасишься. Не по твою душу кавалер там идет?

С огромным букетом алых роз Дима шел ей навстречу

Alex M

14 февраля 2017 г.