Мир Сергея Ивановича Калмыкова

Калмыков Сергей Иванович (1891-1962гг.) – «художник, философ, автор многочисленных фолиантов, дневников, жизнеописаний, неотправленных писем, посвящений, афоризмов и лирики – так он сам отрекомендовался в Справке из Большого энциклопедического Словаря» (ЦГАРК, Ф. 1758, дело 134, л.л. 1-5).

С 1935 года до ухода на пенсию – художник-декоратор Казахского Академического театра оперы балета имени Абая.

«Солнце заходило. Художник спешил. На нем был огненный берет, синие штаны с лампасами и зеленая мантилья с бантами. На боку висел бубен, расшитый дымом и пламенем. Так он одевался не для себя и не для людей, а для космоса, Марса и Меркурия, ибо это был гений I театра оперы и балета имени Абая – Сергей Иванович Калмыков, как он себя именовал».

Эти строки из романа Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей». С.И. Калмыков не вымышленный герой, а реальный человек, художник, писатель, долгие годы проживший в Алма-Ате, личный фонд которого находится в Центральном Государственном Архиве Республики Казахстан.

Документы личного фонда С.И. Калмыкова, включенные в данную публикацию, открывают яркие, до сих пор мало изученные страницы его жизни, философских размышлений о природе, искусстве, являются неотъемлемой частью культурного населения Казахстана.

Он родился в 1891 году в Самарканде.

«…Я не терял времени даром! С первой минуты своего рождения – я торопливо поглощал окружающие меня явления, главным образом видимую сторону. И первым делом – их стилевую данность. Мне посчастливилось – я родился в последнем десятилетии девятнадцатого века, не где-нибудь, а именно в Самарканде, столице Тамерлана, украсившего ЕЕ шедеврами Арабского стиля».

Так записал он в «Заметках для Автобиографии».

И далее там же:

(…)

Знать на пользу пошла моему детскому подсознанию сама почва и воздух Древней Самаркандии Узбекистана с его южной природой, ставшей первой колыбелью и первых… (неразборч.) астрономических занятий сына Тамерлана Улукбека! (Он улыбнулся бы удовлетворенный, если бы мог познакомиться с моими достижениями в этой исключительно мне принадлежащей научной области!)

В течение сорока четырех лет мне удалось заниматься счастливо и плодотворно над своей системой. И мне теперь многое ясно из того, что совершенно скрыто от большинства людей.

В 1895 году Калмыковы переезжают из Самарканда в Оренбург. В «Воспоминаниях о доме Ражевых и о моем раннем детстве в Оренбурге С.И. Калмыков рассказывает:

«Вообще Оренбург – это Военная крепость, полная воспоминаний о многих прославленных генералах, окруженная кольцом… (неразб.) казарм, среди которых четыре громадных «кадетских корпуса». Один на берегу Урала размером на четыре квартала. Другой сзади Тополевого сада и Караван-Сарай недалеко от вокзала. Каждый камень почти каждого дома – мне родной и знакомый! И у меня в памяти – многие тысячи воспоминаний, так или иначе связанных с каждым камнем.

Топография Оренбурга! Это маленькая часть топографии моей внутренней умственной жизни.

Приехав с папой и мамой четырех с половиной лет я оставил за плечами… (неразб.) огромнейший путь из Самарканда окружным путем – через Каспийское море, Ростов-на-Дону, через Волгу, Самару, через Урал – в Оренбург. Во мне на веки вечные сохранилась эта топография.

(…)

«Через Каспийское море моя мысль переносит меня еще дальше к югу! Через Средиземное море, через Красное и Индийское море, далее разветвляясь, на Восток и на Запад, в сторону к Тихому океану, к Атлантическим берегам!

Мне удалось пожить и на берегу Черного моря! И на берегу Балтийского моря. И мысленно я бывал и в Северных морях. Хорошо я представлю берега Азовского моря. И недаром я увлекся морскою и скифской темой – это часть топографии моей души».

(…)

«Так я и рос и играл у всех а глазах. И рос в меру общительным, а иногда и замкнутым внутренне, мальчиком. Полный божественно-безмятежной самоуверенности и углубленной простоты. Со всеми своими очередными открытиями, наблюдениями и впечатлениями. От ежедневной безмятежной жизни.

Среди вечно занятых и очень всегда озабоченных взрослых я считал себя самым из всех счастливым. И мне все время казалось, что я так живу – самые последние дни. Еще, мол, немного времени пройдет, и прощай! – навсегда – такая беспечная свободная жизнь. Через год, через два года я поступлю в школу! Каждый день буду ходить на уроки, буду все больше расти. И делаться похожим на взрослых, таких занятых и вечно с утра до ночи крутящихся в каком-то неумолимом колесе!»

(…)

(Л. № 44):

«Кажется в 1906 году я выписал получал огромнейшего формата альбом с репродукциями с работ Виктора Васнецова!

Бой Русских со скифами бы там на двух развернутых страницах! И мне особенно понравился – в особенности – этот скиф снизу, среди высоких трав, между задних ног, вздыбившейся «свечой» лошади со всадником и поднятой булавой.

Где уж там Гимназия!

Я чихал на Гимназию при виде всего этого и таких чудес, которые мне открылись в первый раз жизни!

В этом была моя сила. В сильных переживаниях. В литературе шли новые веяния.

И Горький с его Босяками, и Художественный театр. И японские гравюры искусство. И революционное движения. И модернизм… Метерлинк. Чехов, Гамсун, Ибсен! А тут же рядом Байрон Шекспир, Дон-Кихот! Все сразу, кучей, обвалом вместе со Львом Толстым…(неразборчив.), вместе с Достоевским, Тургеневым, Гончаровым, вместе с приложениями к «Природа и мы»...»

(…)

(Л. № 42):

«Сильнейшее впечатление произвел номер журнала, посвященный К.Н. Рериху! Его невероятный бой с Варяжскими лодками, Красными парусами и с Красным мозаичным Небом, с Каменными чудовищными облаками привел меня в подлинный восторг и в священный Экстаз!

До сих пор считаю, что бой Рериха сильнейшая картина из всех картин, которые когда-либо кем-либо были вообще написаны. И конечно – самый сильный – подлинно гениальной вещью Рериха – не уступающей моим «Красным коням» (таким маленьким!) – который я написал в 1911 году в декабре».

(Л. №21):

«В 1909 год – поворотный год в жизни моей.

В 1909 я закончил наконец 5 классов гимназии и перешел в 6 класс. Но взял из гимназии документы свои и поехал летом в Москву. Поступил для начала месяца на два в школу Юона (на Арбате)». А потом поступил в начальный класс Московской школы живописи, Ваяния Зодчества (на Мясницкой, против главного почтампа, дом на углу).

Из сборника документов «Алаш-Мирас (Народное наследие)»

Продолжение следует…