Что произошло, когда два благородных рыцаря отправились в опасное, но славное путешествие…

– Без двадцати девять, Герка. Меня скоро искать будут.

Две тени скользили вдоль забора, пытаясь слиться с кустами. Луна, взошедшая над лагерем, то и дело подглядывала за ними в рваные дыры облаков, выхватывая силуэты из темноты. Замирая под ней, как под фонарем, они скорее крались дальше, едва та пропадала. Одна тень маленькая, юркая, вторая широкая, неповоротливая.

– Тише ты! Голубей вспугнешь, плохо нам придётся. Один раз такое было. Как поймал за ухо тот страшный дядька, так еле уболтал пустить.

– Так ты уже ходил сюда! И не сказал! – обиженное сопение донеслось справа.

– Да тише ты! Не пыхти как паровоз, спусти пар, или как у них говорят.

– Герка, ты как хочешь, а надо возвращаться.

– Не вздумай! – страшным шёпотом припугнул Герка и взглянул на часы. – Сверим часы?

– Герка, ты ведь помнишь, сколько мне лет?

– Конечно, дружище, – беззаботно отозвался тот, – сколько и мне, десять.

– Вот! А на двоих нам все двадцать! Понял? То-то же.

Герка подтянул сурово шорты, поправил рукава рубашки, которую повязал как плащ на шее, глянул на друга и усмехнулся. «И чего Сашка боится? Каждое утро туда бегаем, а ночью прям…»

Сашка всё время оглядывался и дёргался, словно пули летели над головой. Сейчас бы сидеть в тёплом кубрике, играть с ребятами в лото, а они, как казаки-разбойники, крадутся в темноте. Большой дороги не хватает, кареты, сундука денег и дурака-возницы. А вот бы ещё в карете катила принцесса. Младшая дочь короля, хорошенькая, с синими глазами и обязательно светленькая…

– Сашка! – гаркнули ему в ухо. Сашка закрутился на месте, запнулся и упал. Нога вывернулась, от чего тот издал страшный вой, который разнёсся над лагерем. В ответ неподалёку раздался тонкий визг, зашуршали кусты.

– Кто там? – крикнул геркин голос, пока Сашка, зажмурившись, утирал слёзы. – Подожди тут, я сейчас посмотрю.

Герка пригнулся и на цыпочках пошёл к кустам. Раздвигая руками ветки, он осторожно дул на листья, стараясь замаскироваться под ветер. Изо всех сил щуря глаза он пытался разобрать в темноте хоть что-нибудь. Носком ноги ощупывал землю, страшась опустить сразу всю ступню.

– Эй, – позвал он, – кто тут? Отзовись…

«А вдруг отзовётся?»

Тут ему послышался странный звук. Чавкающий.

«Едят! – решил он. – Кого-то доедают, а мы следующие!»

– Эй, – вдруг услышал он оттуда, откуда тихо чавкали, – иди сюда, поделюсь.

Герка замер на месте и вылупился в темноту. «Сначала поделится, а потом меня…». Только он собрался дать дёру, как над кустами показалась светлая макушка, а за ней и голова.

– Ну, иди же сюда, только не кричи.

Завороженный Герка подошёл ближе и разглядел, наконец, взлохмачённую девчонку. Вспыхнул свет.

Она держала в руках фонарик и светила себе в подбородок.

– Салют! Ты кто? Есть будешь? – лучом света она указала на траву, на которой была расстелена газетка. На газетке горкой лежали аппетитные на вид пирожки, один был надкусан. – У меня много! Поделюсь, только не рассказывай никому, – шикнула она на него.

Герка обалдело пялился на пирожки, скрученные крендельком и ярко вспоминал, как сегодня утром видел их целыми и невредимыми в корзинке под своей кроватью. Они были прикрыты газеткой, а корзинку скрывало свисающее с кровати одеяло. Они ждали его там, в кубрике. Свежие и вкусные, особенно вкусные после этого страшного путешествия.

Девчонка, как ни в чём не бывало, продолжала жевать, снова светя себе в подбородок.

– Ты их украла!

Она подавилась и закашлялась. Герка схватил её за руку, но та вырвалась и направила луч ему в лицо.

– Отстань от моих пирожков! Мои они, понял? Тоже выдумал!

– А ну положи обратно, что взяла!

Лохматая быстро затолкала остатки пирожка в рот и схватила новый. Этого Герка стерпеть не мог и вцепился в половинку, торчащую из её кулачка. Пирожок разломился, вкусно пахнув ему в лицо картошкой. Быстро съев внезапный трофей, Герка упал на колени и принялся отпихивать девчонку в сторону.

– Ну и вредный же ты! Откуда у тебя может быть такая вкуснятина? Они мои! – девчонка не уступала и всё норовила схватить ещё пирожок, половинку она успела съесть одновременно с Геркой. – Мне их бабушка привезла!

– Рассказывай! Тебя как зовут, воришка? – продолжая толкаться, выпалил Герка. – Ты вроде Светка с третьего отряда?

– Ну и?!

– Я видел, как ты сегодня к нашему домику подходила! И давно ты мои пирожки учуяла?

– Отстань дурак! Сейчас все пирожки подавишь! Итак, пришлось ночью сбежать сюда, чтобы спокойно тут поесть, а тут ты! А ведь я ещё поделиться с тобой хотела!

– Ничего себе! Поделиться со мной моими же пирожками!

Светка обессилила и села на траву. Фонарик валялся рядом. Герка схватил его и стал считать пирожки.

– Шесть! А было двенадцать. Ты уже половину слопала!

– Вот ты жадина! – воскликнула Светка, шмыгая носом. Она уже поняла, что пирожки у неё увели и губы затряслись. – А я ведь поделиться хотела…

– Вот заладила! – Герка услышал, как та всхлипывает и неуверенно посмотрел на кулёк в руке. Вздохнул. И тут его осенило. – Слушай... а вдруг они и впрямь твои, а мне всё это снится?

Светка тут же замолчала и, радостно кивая, протянула руку к кульку. Тут кусты раздвинулись, и над ними возвысился Сашка.

– Пирожки будешь? – выпалили Светка с Геркой.

– Пирожки? – Сашка посмотрел на Светку и подумал про принцессу, карету, дурака-возницу и покраснел.

Герка развернул газету и на ладонях протянул ему припасы.

– Клад наш! – объявил он.

– Это ведь мои пирожки! – вскрикнул в ответ Сашка.

Татьяна Черток