Старенькая совсем была уже эта женщина. Но глаза молодые, руки золотые, ноги еще резвые, да сердце богатейшее. Да, так и было. Глаза молодые, искрящиеся, задорные, но только на людях. А сколько втайне от всех они пролили слез, сколько в них было муки и страдания, когда она оставалась одна –  только Бог ведает. Ох, уж эти войны! И кто их выдумал? Одиночество стало ее постоянным спутником. И еще сад с огородиком  да великая память, и любовь.

        Но какой это был сад! Ни у кого так фантастически не распускались цветы, нигде  не цвели так нежно яблони и вишни, ни у кого слаще не пели соловьи. Каждый кустик и каждая травинка были у нее под надзором, заботой и любовью. Обо всех бабка Марфа помнила, растения были для нее словно дети родные. Знала, когда и сколько надо кому воды, кому земельки торфяной, кому песочку, кого подрыхлить, кого на ночь укрыть от холода, а кому в жару поставить зонтик. Да что говорить, у сорной травы и то просила прощения и разрешения подергать ее. И, конечно же, растения ей отвечали тем же. Разнообразные по форме, окраске, аромату они распускались раньше всех в поселке, чтобы Марфа первой могла увидеть всю красоту мироздания и засыпали всех позже осенью, словно не хотели прощаться. Цветы дружно кивали ей своими разноцветными головками-бутонами и соцветиями, приветствуя свою хозяйку каждое утро. Вот ведь не верите, точно. Так и люди не верили, называли старушку чудной и смешной. Например, был день рождения у какой-нибудь соседки, бабка Марфа не срывала для нее цветок, а приводила ее к себе в сад, показывала самую божественную розу и говорила: «Я тебе дарю эту розу, она твоя. Ты можешь в любой день и час приходить и любоваться ее красотой». Люди привыкли к ее чудачествам. А детишки вообще прозвали старушку «вечной невестой». Ни на кого не обижалась женщина. Вот и заходить к ней практически все перестали. Навещала ее иногда одна дальняя родственница Маруся, а соседи на том и успокоились, что кто-то следит за бабкой Марфой. Но не будем судить строго людей, не наше это дело.

        Бабка Марфа также знала, что ей тоже когда-нибудь наступит срок, считать свои годы сама устала, не то, что окружающие, и очень уж переживала за любимый сад-огород. Не соврем – скажем, что сделала она мини-систему транспортировки воды не хуже античных египтян. Занеможется вдруг ей, так высунет шланг с веранды, включит кран, и бежала тогда водичка по всем канавкам, не обходя и не обижая ни одно деревцо, ни одну травинку.

Но однажды, правильно говорят люди, что где тонко, там и рвется, загуляла где-то ее присмотрщица, уехала в город, да не появлялась две недели. А бабке Марфе что-то совсем плохо стало.  Она полила огород, не выходя из дома. Тут заволновались сначала цветы:

- Наверно, наша хозяйка приболела, - сказал Гладиолус Георгину, пошевелив своими листьями- клинками.

- Наверно. – И тут же весть разлетелась по всему саду.

На второй день женщина уже еле открыла кран слабеющей рукой.

- Да она не приболела, а заболела! – Воскликнула Роза, и ее алая чаша начала гореть, как будто у нее самой появилась температура.

- Заболела, заболела, наша хозяйка заболела, - тут же начали вздыхать и волноваться гвоздики, васильки и астры. Даже львиные зевы пытались кричать во всю мочь. Но, к сожалению, их никто не слышал.

На третий день старушка уже не могла встать с кровати.

- Так она же умирает! – отчаянно воскликнула Лилия и опустила грустно свою чалмовидную головку.

- Умирает, Боже, умирает, - как эхо вторили все растения в саду.

Цветы совсем растерялись, им уже ничего не было радостно: ни утро, ни солнце, ни вода. Им нужно было видеть лицо хозяйки, потому что оно и было их солнцем, им надо было видеть ее улыбку, потому что это и было утром. А вода? Ну и пусть не будет, не надо, пока земля им дает влагу, а дождик заботливо умывает.

- Да, - подтвердил старый Георгин, - мы можем прожить без воды и неделю, и три, да хоть всю жизнь. У нас есть земля. Но мы-то выживем, а вот кто поможет нашей хозяйке?

- А где же тетка Маруся, где тетка Маруся? – жалобно зазвенели колокольчики, - ведь только она сможет позвать на помощь людей.

- Не знаем мы, где тетка Маруся. Мы видели ее в последний раз, когда она садилась в автобус, везла продавать свои цветы в город. – Вздохнули высокие яблони и вишни.

- Да, да. – Поддержал цветочный хор старый Клён, который рос за забором у калитки. – Наверно, у нее много родственников в городе, вот и задержалась.

На четвертый день все цветы ломали голову, что им делать? Но так и не могли ничего придумать. А из избы не было слышно ни шороха, ни звука.

Тогда старый и мудрый Георгин  выпрямился, гордо вознес над всеми свое царско- бархатное, темно-бардовое  соцветие и произнес:

- Я знаю выход, я знаю, как спасти хозяйку.

- Как? Как? Каким образом? – воскликнули многоликие головки цветов.

- Мы должны все засохнуть.

Тут воцарилось секундное молчание.

- Но это значит, что мы должны умереть?

- Да, именно так.

- Но что это даст?

- Соседи, которые всегда любуются нами, вдруг увидят, что не стало больше цветов и сразу поймут,  что-то не ладно с нашей хозяйкой.

Все цветы единогласно без малейшего сомнения, согласились со старым Георгином, клубень которого насчитывал ни один десяток лет. Ведь хозяйка его так бережно выкапывала осенью, просушивала на солнышке, обкладывала зеленым мхом и прятала в подпол до следующей весны. И все цветы она любила также. И как же не помочь своей хозяйке?!

В один момент все цветы, как по взмаху дирижерской палочки, отказались корнями брать влагу из земли и подставили свои разноцветные головки под палящее солнце. К вечеру они все завяли. Но ни одна душонка не заглянула через забор в этот день, не поинтересовалась, почему засохли цветы у бабки Марфы.

Тогда слово взял старый Kлен:

- Их не видно, никто не видит завядших цветов. Я самый высокий, я стою за забором, меня очень далеко видно… Прощайте, братья и сестры. Не печальтесь обо мне. Я постараюсь спасти нашу хозяйку.

Задрожали тут листочки, закачались веточки, как бы прощаясь с миром, а потом в одно мгновение встали как вкопанные, словно восковые. Даже сильный ветерок не смог их расшевелить. Дерево приготовилось умирать. Ажурные кленовые листья начали буреть, не получая влагу от жилочек-сосудов. Вскоре дерево стало багровым, но оно еще не было так заметно на фоне салатно-изумрудной природы.

А бабка Марфа лежала недвижима. Она также приготовилась умирать:

- Наверно, инсульт, - думала она, - но, где же моя Марусенька? Четвертый день как ее нет. Так хочется пить…

- Как хочется пить, - вздыхали также кленовые листочки, но мужественно и храбро держались. Клен стойко не разрешал всем кореньям и корневищам брать ни капельки воды из земли, и листья начали желтеть под нещадным солнцем.

А бабка Марфа уже начала бредить: приходит к ней ее жених Васенька, стоит у калитки, стучится, словно семьдесят лет назад. Выбегает девушка  на заре с косой расплетенной в сарафанчике, а он в солдатской форме.

- Прощай, Марфушенька. Жди меня, я обязательно вернусь. Чтобы ты не скучала, я посадил тут деревцо для тебя, пусть оно тебя веселит и защищает, - сказал юноша и показал хрупкий ствол с резными листочками…,

И исчез Васенька. Марфа опять восстановила  свои ясные мысли:

- Наверно Васенька приходил за мной. Наконец. Я знала, что так и будет. Как долго я его ждала, без малого 70 лет.

Старый клен также знал эту историю, эту великую преданность и любовь. Когда его ветки стучали от ветра в калитку, Марфушенька- вечная невеста, выбегала за калитку. Но, не увидев никого, плакала и обнимала клен. И как же не отдать жизнь за такую женщину?

И листья клена, как по мановению волшебной палочки, стали одномоментно желтыми, как будто покрытыми сусальным золотом. Это было чудо!  Мощная золотая крона дерева светилась, как купол церкви вдалеке. А возможно еще и ярче. Так как ветерок колыхал еще этот живой купол, показывая листочки то с одной стороны, то с тыльной, а солнце пускало лучики через просветы и еще добавило ласково огромный сноп лучей на самую крону-верхушку.  Зрелище было настолько необыкновенным, что люди остолбенели от удивления, им резало глаза от света и золота, у них пошла голова кругом от такой небылицы, которая произошла с деревом в середине лета. И, конечно же, поспешили к бабке Марфе. Дальше вы уже догадались, что было потом. Отвезли ее в городскую больницу, подлечили так, что она еще моложе стала.

А о других главных героях не беспокойтесь. Вырыла Марфа все многолетние клубни и бережно уложила в подпол. Семена однолетних у нее всегда хранились про запас. Клен очень долго болел, все думали, что он не отойдет. Но бабка Марфа верила, что придет весна и на нем как всегда появятся почки. Так оно и случилось. Вера, на то она и Вера!