Әдебиеттi ешкiм мақтаныш үшiн жазбайды, ол мiнезден туады, ұлтының қажетiн өтейдi сөйтiп...
Ахмет Байтұрсынұлы
Басты бет
Блогтар
КОМПОЗИТОР

Блогтар

30.11.2017
4642

КОМПОЗИТОР

Действующие лица:

(в порядке появления на сцене)

Павел – знаменитый композитор, только что переехавший в квартиру, доставшуюся ему в наследство от умершего отца.

Таня – соседка сверху, живущая над квартирой Павла, когда-то была любовницей его отца, пожилая, не совсем опустившаяся женщина, любительница спиртного.

Григорьевич – маляр-штукатур низкой квалификации, тугодум, одет в клетчатые шорты, выглядящие как семейные трусы и мужскую майку.

Оля – молоденькая соседка, по прозвищу «тридцать три несчастья», живёт через стенку от Павла, хорошенькая дурочка.

ВАЛЕНТИНА Степановна – старшая по дому, активная и энергичная молодая пенсионерка, по натуре борец с несправедливостью, очень наивная, воспринимает всё буквально, обожает знаменитостей.

Коля – сантехник, по прозвищу «слон», высокий, спортивный, здоровый парень, «гора мышц», тело Аполлона, но недалёкий. Одет так же, как и Григорьевич, в клетчатые шорты, выглядящие как семейные трусы и майку. Роль-аттракцион. Автор рекомендует актёру обратить внимание на варианты античных статуй «воина с копьём» и принимать такие же позы с трубой.

1-й полицейский – стажёр, только что окончил университет МВД, первый день на работе, фанат французских комедий про полицейских.

2-й полицейский – капитан полиции, крайне недоволен тем, что в напарники дали новичка-стажёра.

Прораб – Василий Кузьмич, вечно озадачен решением сиюминутно возникающих проблем, связанных с капремонтом.

                   акт первый

На сцене двухъярусная декорация[1]: внизу располагается квартира Павла, а над ней – квартира Тани. Слева – застеклённый балкон. Справа – лестничный пролёт.

КВАРТИРА ПАВЛА.

В комнате находятся несколько шкафов и стеллажей с книгами. На одном из стеллажей стоят наградные статуэтки Павла. На стенах висят фотографии Павла с известными людьми. В комнате двери: на кухню, в ванную, на балкон. Дверь на балкон открыта и видна часть балкона с распахнутыми окнами застеклённого балкона. В центре комнаты стоит рояль. На пюпитре партитура. Справа от рояля стол и несколько стульев. Павел сидит за роялем и наигрывает мелодию. Останавливается.

Павел (нервно). Нет. Всё не то… Не могу работать в новой обстановке… Полный стопор! Исписался совсем! (Хаотично бьёт по клавишам.) Shit! Shit! Shit!

Раздаётся трель мобильного телефона. Павел достаёт из кармана телефон.

Павел (раздражённо, говорит в трубку). Да, Маш… Работаю… Помню… Да, в эту пятницу у нас с тобой развод. Забудешь такое? Приду… Мы уже всё решили… Я вам с сыном квартиру оставил?.. По поводу сына мы точно договорились? Я его смогу забирать, когда хочу?.. Конечно, мы же цивилизованные люди... Да, да… Мои дела продолжаешь вести ты. Ты – мой агент. Всё равно – лучше тебя в таких вопросах не найти. Только прошу, избавь меня от общения со своим новым… Как его там? Петя?.. А, уже Федя... Поздравляю… Нет, что ты? Я не иронизирую, я искренне рад за тебя… Да, закончу в срок партитуру…  И про завтрашнюю запись на «Мосфильме» помню… И про неустойку помню. Могла бы тактичность проявить... Да, помню, помню… Всё, давай. Пока… Зайдёшь? Зачем?.. Посмотреть, как я устроился?.. Маш, как я мог устроиться? Я только поздним вечером вчера сюда пришёл и сразу лёг спать. Ты же знаешь, я вещи свои ещё не перевёз, только забрал свои награды и фотографии. Всё необходимое есть у папы. Даже рояль… Сижу сейчас за инструментом, партитуру дописываю… С чего вдруг такая забота?.. А, о сыне беспокоишься, как ему тут комфортно будет во время посещений?.. Когда?.. Тогда, захвати, пожалуйста, мой костюм… тёмно-синий, нужен завтра на запись… чтоб я к тебе за ним не заезжал... Спасибо… Ну, хорошо. Жду. Пока.

Павел убирает телефон и начинает играть на рояле

 

[1]Если нет возможности построить двухъярусную декорацию на сцене, можно квартиру Тани разместить справа от квартиры Павла, желательно, напротив квартиры Павла, через лестничную площадку, на которой тоже происходит действие; либо квартира Тани - справа, имеет общую стену с квартирой Павла, а слева от квартиры Павла – застеклённый балкон. 

КВАРТИРА ТАни.

Убогая комната, в которой давно не делали ремонт. Планировка квартиры точно такая же, как у Павла. Таня, одетая, спит на диване. Рядом с диваном, на тумбочке, стоит полупустая бутылка водки и тарелка с очищенной порезанной луковицей. Таня просыпается от резких звуков аккордов, доносящихся из квартиры Павла и приподнимается с дивана.

Таня. Это ещё кто играет? Свят, свят… (Крестится.) Борька, что ли, ожил? (Берёт бутылку водки и прикладывается к ней.) А, вспомнила… Борька же умер полгода назад! Точно… Мы же его схоронили… Это сынок его, Паша, вчера въехал… Мы же вчера с ним вечером переезд его обмыли… (Смотрит на недопитую бутылку.) Нет, не до обмыли… (Допивает бутылку.) Так… Что у нас на завтрак? Ага, лучок… (Берёт лук и жуёт.) Ну что, отлично… для здоровья полезно... Всё равно ничего другого нет…Что-то он рано за рояль сел? Не успел переехать – уже блям-блям! Пашка, прекрати играть! С утра голова болит. (Павел в своей квартире прекращает играть и что-то записывает в партитуру.) Помолчи, вот так… Да… Молодец… Хорошо… Какое счастье, когда в доме тишина!.. (Павел в своей квартире начинает играть на рояле.) Опять заиграл! Какие нервы это выдержат? Какого хереса ты над людьми с утра так издеваешься? Хм… (Прислушивается к игре Павла.) Я же долго так не выдержу... Сочиняй лучше песенки, тебя за это вся страна любит... Кто так сочиняет? Ну, кто так сочиняет? Что за ритм? Вот послушай… как надо.

Таня достаёт из-под дивана щётку с длинной ручкой и начинает выстукивать ею по полу новый ритмический рисунок только что прозвучавшей темы, сыгранной Павлом. Павел в квартире внизу, прекращает играть, прислушивается к ударам щётки из квартиры Тани, затем начинает играть, повторяя у мелодии ритмический рисунок Тани.

Таня (радостно). Ну, то-то же. Я-то знаю, как лучше… Напрасно, что ли, с композитором я прожила столько лет? (Прислушивается к игре Павла.) Ах! Ну, не то, не то… Уходи в минор. В минор, говорю, уходи… Лучше… лучше… (Павел внизу играет тему в миноре.) Да… да… Молодец! А сейчас иди в мажор... В мажор, говорю, иди. (Павел внизу играет вариант темы в мажоре.) Да… да… Так-то лучше... Вот Борька моих советов всегда прислушивался. Своей Музой называл… Поэтому и знаменитым был… Пока ту кикимору не принесло…  потом другую… а после я и со счёта сбилась… Да! Какую музыку красивую сочинял! Мне посвящал… Ах! Теперь всё в прошлом… (Павел внизу играет новый вариант темы.) Ой… Ну, кто так сочиняет? Народу такое не запомнить. Проще, проще нужно мелодию, чтобы в память врезалась сразу… Ну, мужики, ничего не могут без женщины… Всех вдохновлять надо… Ну, не так, не так, корявая мелодия получается… Укороти её на такт и вместо «си» в «соль» уйди… (Смотрит на пустую бутылку.) Нет, ничего не в прошлом. Всё равно, без меня ему не справится. Пойду, что ли, помогу.  (Достаёт зеркало из тумбочки и видит своё отражение.) Ой... Не формат. Нужно подправить… Всё-таки Пашка – знаменитость.

Таня берёт косметичку из тумбочки, наскоро приводит себя в порядок, выходит из квартиры, опираясь на щётку, спускается этажом ниже и звонит в квартиру Павла.

Квартира Павла.

Павел встаёт, напевая тему, идёт к двери, открывает её. Таня входит в квартиру.

Таня. Слышь, родственник. Дай сто рублей.

Павел. Какой я тебе родственник?

Таня. Я тебе мать.

Павел. Какая мать? Чего несёшь?

Таня. Ну, как мать. Я с твоим отцом десять лет в школе за одной партой просидела.

Павел. Тань, ты что, уже с утра приняла?

Таня. Нет, что ты, Паша... Только вчера… с тобой за твой переезд… граммулечку. И всё.

Павел. Ну-ка, дыхни.

Таня. Не могу… Паста зубная закончилась, зубы не чистила, а я ещё лучка для здоровья поела… Такое амбрэ. Не советую.

Павел. Тань, на опохмел не дам. Даже не проси.

Таня. Что ты? Что ты? На это я не прошу. Только на зубную пасту и… «на освежитель для полости рта».

Павел. Тань, не дам. Посмотри, во что ты превратилась. Завязывай.

Таня. Паша, я честное слово, теперь всё, больше ни-ни... Ты сюда переехал… У меня цель в жизни появилась. Теперь тобой займусь.

Павел. В смысле?

Таня. Помогать тебе буду.

Павел. Чем?

Таня. Всем. По дому, по работе.

Павел. Спасибо, сам справлюсь.

Таня. Да, где тебе справиться? Тебе сочинять надо. До уборки ли? Вот, я и щётку захватила… Посмотри, какой у тебя дом запущенный. Кругом грязь, пыль...

Павел. Так полгода никого здесь не было.

Таня. А я о чём? Я же здесь всё приберу… А мне, что? Мне в радость. Надо же чем-то занять себя одинокой женщине… Хочешь, для форса, домработницей меня зови, а хочешь просто Таней… К тому же, мы не чужие друг другу. Если бы я тогда твоего отца простила… была бы сейчас твоей мачехой. Ближайшей родственницей. А ближайшим родственникам, даже несостоявшимся, надо помогать.

Павел. Тань, а мне отец так и не рассказал, чего вы разбежались?

Таня. Стыдно ему было. Вот и молчал.

Павел. Расскажешь?

Таня. А чего рассказывать? Нечего.

Павел. Он тебя на смертном одре вспоминал. Говорил, что у него с тобой был самый плодотворный период, все награды и звания он благодаря тебе получил, что был дурак, когда тебя бросил…

Таня. Конечно, дурак…

Павел. Ещё добавил, если бы он начал жизнь сначала, прожил бы её с тобой. Тань, ты прости его.

Таня (всхлипывает). Да, уж простила.

Павел. Расскажешь, что между вами случилось?

Таня. А что рассказывать? Нечего. Ушла любовь – завяли помидоры… (Незаметно для Павла вытирает слёзы, подходит к роялю). Паша, это что, твоя партитура?

Павел. Да. Увертюра к новому фильму. Завтра запись на «Мосфильме», а я никак не закончу. Ох! По контракту – такая неустойка… продав эту квартиру – не расплачусь!

Таня. Ща, поможем, чем можем… Про что фильм?

Павел. Комедия… романтическая.

Таня. Понятно… Он любит её, она другого, а тот другой ещё одну другую…

Павел. А ты откуда сюжет фильма знаешь?

Таня. Они же однотипные в ромкомах… Вот смотри… (Показывает в партитуре.) Этот такт укороти, вместо «соль» уйди в «си». А тут… лучше секвенцию дай три раза по терциям вниз… здесь уйди в шестую, а потом в доминанту. Так лучше будет… Это тема героя?

Павел. Да.

Таня (переставляет лист в начало партитуры). Лучше с неё начни увертюру… Такая красивая, нежная, лирическая тема любви героя… Отдай её скрипкам. Пусть его любовные страдания передают.

Павел садится за рояль и начинает вносить правки в партитуру.

Павел. Тань, отец говорил, что лучше тебя оркестровку никто не делал. А он с такими «зубрами» работал! Чего ты консерваторию бросила?

Таня. Молодая была, глупая.

Павел. Расскажи. Тебе же всё равно делать нечего.

Таня. Ты лучше партитурой занимайся, любопытный… (Показывая в партитуре.) Это тема героини?

Павел. Да.

Таня. Женихов у неё в фильме много?

Павел. Три. Никак не выберет…

Таня. Ну так, отдай тему гобоям. Она же… весёлая, ветреная, кокетливая. Вот пусть гобои и передают её характер.

Павел. И правда, так лучше…Так ты, говоришь, с отцом в школе, а потом в консерватории училась на одном курсе?

Таня. Я? Я молчу. Ты, правь, правь, любопытный!

Павел. Ты же сама говорила, что мы родственники…

Таня. Несостоявшиеся.

Павел. О! Иногда это больше, чем состоявшиеся.

Таня. Это точно!.. (Показывает в партитуре.) Мне вот это место не нравится… Сколько тебе по хронометражу надо увертюру?

Павел. Не больше двух с половиной минут.

Таня. Выбрасывай… Не жалей… Щас тебе лучше сочиним.

Павел вырывает из партитуры исписанный лист и вставляет в неё чистый. Таня склоняется над роялем и начинает наигрывать новую тему.

Павел (восхищённо). Слушай, ну ты, гений…

Таня. Знамо дело… такое мастерство не про… не задушишь, не убьёшь…

Павел. Потрясающе!

Таня. Мне наш профессор тоже так говорил… Как он меня уговаривал не бросать консу: «Танечка, возьмите академ и придите через год. Вы такой талант!».

Павел. А ты чего?

Таня. Чего? Чего? Упёрлась я тогда и сказала, что уйду из консерватории… не могу на всё это смотреть…

Павел. На что?

Таня. На любовь твоего отца и твоей матери… Ладно… Слушай. Всё равно не отстанешь. Только я сейчас расскажу и больше мы никогда это не обсуждаем…

Павел. Понял. Хорошо.

Таня. После окончания ЦМШ мы с твоим отцом в консерваторию поступили на композиторский факультет. Первая любовь! Всё вместе делали… пожениться хотели. А потом… к нам на курс твоя мама перевелась. И всё. Отец твой «пропал». На матери твоей женился… А мне тогда казалось, что я такого позора не переживу… как же, меня бросили, все в меня пальцем тычут... (Показывает в партитуре.) Вот это мне место не нравится.

Павел. Чем?

Таня. Ну, как-то грубовато звучит… Знаешь, лучше отдай этот такт флейтам, а этот – пусть валторны подхватят… а вот это мне совсем не нравится. Давай уберём…

Павел (заменяя в партитуре исписанный лист на чистый). А дальше, что?

Таня. Щас сочиним.

Павел. Нет, я о тебе и об отце.

Таня. А… Ты об этом… Месяц дома провалялась, рыдая, ну, а вскоре боль ушла, стала забывать… А потом… мы получили квартиру в этом доме и, по иронии судьбы, твой отец тоже. Только, к тому времени, он уже вдовцом был, тебе года три было… Встретились мы на лестничной площадке и опять понеслось… как будто прошедших лет и не было… А что? Очень удобно твой папаша устроился. Тебя уложил – ко мне. Меня уложил – к тебе.

Павел. А покойниках плохо не говорят.

Таня. Хм… Разве я плохо? Я в восхищении. Умный был мужчина. Знал, как пристроиться.

Павел. Да, папа был прекрасным человеком…

Таня. Хм… Ну, что всё обо мне…  Ты лучше скажи: чего твоя кикимора тебя бросила?

Павел. А жене плохо не говорят!

Таня. Хм… Она же не покойница! Можно и плохо!

Павел. Ну, в общем… Мало времени ей уделял. Она друга себе завела, потом другого...

Таня. Понятно. Прям, моя судьба, только наоборот… Давай, что ли, кофейку с чем-нибудь выпьем... А то я кроме лучка с утра ничего не ела. Может, для здоровья это и полезно, но для желудка не очень. Урчит… еды требует…

Павел. Тань, у меня шаром покати. Ни чая, ни кофе… Я даже о еде не подумал.

Таня. Зато я подумала. Давай схожу в магазин. Куплю что надо. Для этих дел у тебя домработница теперь есть.

Павел. Хорошо бы. А то вспомнил, что сегодня ничего не ел. (Достаёт кошелёк из кармана и отсчитывает купюры.) Купи чай, кофе, сахар, хлеб, масло, сыр, ну и чтобы на скорую руку можно было что-нибудь приготовить…

Таня (забирая деньги). Давай ещё.

Павел. Этого разве мало?

Таня. Мало… Зубную пасту надо купить?

Павел. Точно. И щётку зубную.

Таня забирает кошелёк из рук Павла, достаёт из него купюры.

Таня. Нет, зубную щётку мне не надо… «Освежитель для полости рта» ...

Павел (забирая кошелёк у Тани). Э-э… Не всё... Это всё, что есть.

Татьяна. Уложусь. (В сторону.) И тебе, и себе куплю, что надо…

Павел. Тань, только без глупостей

Таня. Нет, что ты, родственничек, я очень ответственная… Сумку дай какую-нибудь хозяйственную или пакеты...

Павел. Вон возьми на вешалке в коридоре, что хочешь.

Таня. Пока хожу в магазин, чтоб дописал то место в партитуре. Понял?

Таня с нежностью ерошит волосы на голове Павла.

Таня. Смотри у меня, Малыш, приду проверю…

Павел (иронизируя). Хорошо, ма-ма.

Таня. Что ты ёрничаешь? Ты меня в детстве так называл. Маму свою ты не помнил.

Павел. Нет, как же… Я помню, как она мне на ночь колыбельную пела. (Поёт):

Спи, Малыш, усни сынок,

Повернись-ка на бочок.

Сладкий сон к тебе придёт,

Фея сказку принесёт.

Таня (вздыхая). Так это не мама, это я для тебя сочинила.

Таня, взяв пакеты, выходит из квартиры. Павел садится за рояль и правит партитуру.

Павел (задумчиво). Всю жизнь думал, что это была мама… И Малышом, думал, что мама меня называла…

Григорьевич, через перила балкона из строительной люльки, которую не видно, перелезает на балкон Павла и входит в комнату.

Григорьевич (предупреждающе кашляет). Мне б водички!

Павел. Ой! Вы откуда взялись?

Григорьевич. Я это… с балкона.

Павел. Вы кто?

Григорьевич. Григорьевич.

Павел. Как вы здесь оказались? А, постойте, постойте… понял… Что, муж раньше времени вернулся?

Григорьевич. Чей?

Павел. Ну, не мой же, соседки!

Григорьевич. Какой соседки?

Павел. У которой вы сейчас были.

Григорьевич. Кто? Я?

Павел. Ну, не я же в таком виде по чужим балконам шастаю.

Григорьевич. Я это…  снизу приехал.

Павел (иронично). На самокате, что ли?

Григорьевич. На каком самокате? Это… на люльке.

Павел. На какой люльке?

Григорьевич. Так это… на строительной.

Павел. Зачем?

Григорьевич. Так это… балкон вам красить.

Павел. Я не просил.

Григорьевич. Так это… прораб приказал.

Павел. А прорабу зачем это нужно?

Григорьевич. Как это? Дом-то ваш это… на капремонте полгода.

Павел. Как полгода? А… ну, да… я только вчера въехал, не знал.

Григорьевич. Ну, так...  папаша ваш того… царство ему небесное… и вас того…

Павел. Чего того?

Григорьевич. Не было, говорю, полгода.

Павел. Так я в наследство вступал… дел было много…

Григорьевич. Ну, а я об чём. Так это… полгода никого не было, а нам же ремонтировать нужно... У нас начальство требует, чтоб это… в срок мы дом сдали… И работа, опять же сдельная, это… пока всё не сделаем, не заплатят... Балкон ваш застеклённый... Не влезть было. Мы уж это… его ломать хотели…

Павел. Я вам сломаю.

Григорьевич. Так придётся.

Павел. Как придётся?

Григорьевич. Так это… мы вам потом опять сделаем… чтобы у всего дома это… одинаковые были.

Павел. Когда?

Григорьевич. Сегодня это… я покрашу… завтра придёт бригада размонтировать... потом придёт бригада монтировать новый. Ну, это… за несколько деньков, думаю, управятся... 

Павел. Так, может, завтра и покрасите, а то сегодня мне работать нужно…

Григорьевич. Не… это… никак нельзя… Прораб ругается... это… со сроками не управляемся… сказал сегодня сделать… Это… только ваш балкон и остался!

Павел. Хорошо, идите, красьте.

Григорьевич. Так это… мне б водички.

Павел. Сейчас принесу.

Павел уходит на кухню и быстро возвращается со стаканом воды.

Григорьевич. Спасибо. Ну, так я это… за работу.

Павел. Хорошо. Только чтоб быстро.

Григорьевич. Так это… ща, намалюю.

Павел. Я намалюю… Чтобы качественно было.

Григорьевич. Ну, так это… я – профи.

Григорьевич уходит на балкон. Павел садится за рояль и правит партитуру. Григорьевич поначалу активно красит перегородку смежную с соседним балконом, затем перелезает через перила в строительную люльку и исчезает. Раздаётся звонок в дверь. Павел встаёт, дирижируя и напевая тему, идёт открывать дверь. На пороге стоит Оля.

Оля. Простите, я – Оля, ваша соседка через стенку. У меня тут такое приключилось, не знаю, как сказать.

Павел. Не говорите.

Павел пытается закрыть дверь, Оля вставляет ногу в дверной проём.

Оля. Вы мне должны помочь!

Павел. Почему?

Оля. Потому что вы – мой сосед! Соседи всегда должны помогать друг другу. Вы что, этого не знали?

Павел. Нет. Ближе к делу можно?

Оля. Меня обокрали!

Павел (в своих мыслях, не слушая Олю). Поздравляю!

Оля. Вы что, издеваетесь?

Павел. А? Что вы говорите?

Оля. Меня обокрали!

Павел. Сочувствую!

Оля. Вы мне должны помочь!

Павел. Чем? Грабителей найти? Не найду, я в этом не специалист.

Оля. Я этого и не прошу.

Павел. Что вы от меня хотите? Мне работать нужно! А вы мне мешаете!

Оля. Какой вы чёрствый! Вы меня должны выслушать! Я не знаю, что мне делать!

Павел. Говорите. Только быстро.

Оля. Утром я решила позавтракать, а Игорь, ну, парень, с которым я живу, встал раньше и съел весь творог, предназначенный для меня. Он, почему-то не стал есть сосиски, как обычно, которые привык есть на завтрак и зачем-то оставил их мне. А я не ем сосиски… Меня с детства приучили на завтрак есть только творог… В детстве у меня были хрупкие кости и постоянно, то рука была в гипсе, то нога…

Павел. …то голова…

Оля. Нет, голова не была…

Павел (в сторону). Не похоже.

Оля. Что вы говорите?

Павел. Дальше, дальше рассказывайте.

Оля. Вот врач и посоветовал маме кормить меня творогом, но не магазинным, а именно свежим деревенским, который продаётся только на рынке, чтобы укрепить кости. Ещё врач сказал, чтобы не было больше таких рецидивов, есть деревенский творог каждое утро. А я врача всегда слушаюсь, он плохого не посоветует. А вы врача слушаетесь?

Павел. Что? Какого врача?

Оля. Своего.

Павел. Послушайте, мы не будем сейчас обсуждать не мой, не ваш диагноз. Это всё, что вы мне хотели сказать?

Оля. Нет. Я только начала.

Павел. Понятно, это была увертюра. Вы к первому акту перейдёте когда-нибудь?

Оля. Что?

Павел. Продолжение будет? Или вы только рефренами говорите?

Оля. Какими рефренами?

Павел. Рефрен – это термин такой в музыке, повтор главной темы или куплета в песне. Это я так, к слову. Продолжайте, продолжайте.

Оля. Я творог ем на завтрак всю жизнь.

Павел (еле сдерживаясь от смеха). На здоровье.

Оля. Что вы смеётесь? Я, правда, творог ем на завтрак всю жизнь.

Павел. Я не могу больше слушать про творог. У вас другой темы нет? Вам поговорить не с кем? Где ваш Игорь, любитель творога и сосисок?

Оля. Его сейчас нет. Я не про творог пришла рассказывать, а за соседской помощью.

Павел. Ещё раз спрашиваю, чем вам помочь?

Оля. Так я и говорю, чем… Утром я поехала на рынок, решила купить свежего деревенского творога… Народу было много, такая толкучка... Подошла к прилавку и полезла за кошельком в сумку, глянула, а кошелька-то у меня нет…

Павел. Простите, но в долг я не даю. Принципиально.

Оля (смущённо). Да, нет, что вы… Я не денег прошу, ключи…

Павел. Какие ключи?

Оля. От квартиры.

Павел. Не дам вам ключи от своей квартиры. С какой стати? Я вас первый раз в жизни вижу.

Оля. Да, не от вашей, а от моей.

Павел. А от вашей у меня и подавно нет.

Оля. Да, нет, вы не так поняли.

Павел (возмущённо). Я вообще ничего понимать не хочу... Оставьте вы меня в покое. Мне работать нужно.

Оля.  В кошельке с деньгами были ключи. Я не могу войти в свою квартиру!

Павел. А… Так слесаря вызовите.

Оля. Не могу! Паспорт тоже украли. Как я подтвержу слесарю, что я в ней живу. Он не откроет.

Павел. От меня, что хотите?

Оля. Можно я с вашего балкона перелезу на свой.

Павел (распахивая дверь перед Олей). Идите, куда хотите.

Оля пересекает гостиную и выходит на балкон. Павел садится за рояль, продолжает вносить правки в партитуру. На балконе, Оля, пытаясь перелезть на свой балкон, берётся за покрашенную перегородку между балконами, руки её соскальзывают, она с грохотом падает, переворачивает на себя стоящую на полу банку с краской и орёт: «А-а-а». Оля поднимается и появляется в комнате в перепачканной краской одежде.

Оля. Вот! Что ж вы не сказали, что у вас балкон окрашен!

Павел. Вы не спрашивали.

Оля. Куда же я теперь в таком виде пойду? И одежда моя в закрытой квартире. Что же мне делать? Ой, сейчас краска засохнет и прилипнет к телу! Как же я её потом ототру?

Павел. Хватить причитать. Игорю своему позвоните, пусть принесёт ключи.

Оля. Телефон тоже украли.

Павел (протягивает Оле мобильный телефон). Я дам вам телефон. Держите.

Оля. Я номер Игоря наизусть не помню.

Павел. Н-да… Ну и молодёжь пошла! Вы хоть помните, как Игорь выглядит?

Оля. Вы что, издеваетесь? Конечно! Мы с ним полгода уже вместе живём в этой квартире. Как капремонт начался, хозяйка квартиры, Римма Марковна, не выдержав такого шума, уехала к сыну за границу, сдав нам её с Игорем по дешёвке и регистрацию в квартире на год сделала…

Павел. Где работает ваш Игорь?

Оля. В магазине.

Павел. Рабочий телефон его знаете?

Оля. Знаю… Но он забит в мобильнике.

Павел. Понятно.

Оля. Что вам понятно? Что мне делать?

Павел (раздражённо). Хватит истерить. Идите… в ванную, там есть халат.

Оля. Что же я такая невезучая! Обокрали, ещё в краске всю испачкали.

Павел. Кто вас в краске испачкал? Вы сами в неё вляпались.

Оля. Я ж не знала.

Павел (раздражённо). Идите… в ванную.

Оля. Куда?

Павел (показывая рукой). Туда.

Оля уходит в ванную. Слышны звуки падения каких-то предметов и вопли Оли: «А-а-а».

Павел (кричит Оле). Что там у вас случилось?

Оля (голос за сценой). На меня полочка с флаконами упала.

Павел. Вот принесло на мою голову.

Павел садится за рояль, продолжает вносить правки в партитуру. Через перила балкона перелезает на балкон Григорьевич, держит железную банку в руках, и видит перевёрнутую банку с краской. Григорьевич с балкона входит в комнату.

Григорьевич казывая на балкон). Кто? Кто… это сделал?

Павел. Соседка.

Григорьевич. Это… через стенку, которая?

Павел. Да.

Григорьевич. А, малахольная эта... Эта может.

Павел. Почему малахольная?

Григорьевич. Так «тридцать три несчастья» её прозвали. Всё время с ней что-нибудь случается.

Павел. Уже заметил.

Григорьевич. Это… как я теперь шпаклевать буду?

Павел. Значит, вы сначала красите, а потом шпаклюете?

Григорьевич. Нет, мы сначала шпаклюем…  потом это… красим! На радостях, что вы появились, перепутал. Сначала покрасил это… часть вашего балкона! Потом вспомнил это… надо шпаклевать сначала. И поехал вниз за шпаклёвкой. Вернулся, а тут это…

Павел (смеётся). Понятно.

Григорьевич. Чё, понятно? Мне как краску пролитую собрать?

Павел. Чем её собирают?

Григорьевич. Ну, тряпок… это… каких-нибудь дайте.

Павел встаёт, идёт по комнате, ища тряпки, видит, как дверь ванной приоткрывается, появляется рука Оли, которая кидает на пол свою испорченную одежду возле двери и закрывает её. Павел берёт одежду Оли и отдаёт Григорьевичу. Григорьевич забирает её, уходит на балкон, начинает активно подтирать ею пол, затем бросает работу, перелезает через перила балкона в люльку и исчезает. Павел садится за рояль и правит партитуру. Из ванной выходит Оля в халате Павла и оглядывает комнату.

Оля. Возле ванной моя одежда лежала… Где она?

Павел. Маляр взял. Краску подтереть ему нужно было на балконе.

Оля. Моей одеждой?

Павел. Она же совсем испорченной была. На выброс.

Оля. А…

Оля подходит к балкону и видит свою испорченную краской одежду, валяющуюся на полу. Затем Оля поворачивается к Павлу и замечает рояль.

Оля. Ой, вы меня сейчас развлекать будете? Как это мило.

Павел. Развлекать вас не буду. Будете надоедать – выгоню.

Оля. Что же вы какой не гостеприимный?

Павел. Я вас в гости не звал.

Оля. Но я же пришла.

Павел. Если вы не замолчите – на лестничной площадке будете своего Игоря ждать.

Оля. Хам.

Павел (еле сдерживаясь). Ой!

Оля. Что вы там всё смотрите? Хоть бы сыграли что-нибудь… Всё веселее, чем так.

Павел (еле сдерживаясь). Ой!

Оля. Вы бы как гостеприимный хозяин предложили бы мне чашечку чая или какао.

Павел. Какао, чая нет, творога и сосисок тоже.

Оля. Не ем я сосиски.

Павел. А я и не предлагаю.

Оля. Хам.

Павел (еле сдерживаясь). Ой!

Оля. Ну, хоть воды предложите. Пить очень хочется.

Павел (раздражённо). Что же вам пить всем хочется?

Оля. Кому всем?

Павел. Сходите на кухню, налейте. И отстаньте от меня.

Оля. Куда?

Павел (показывает рукой). Туда.

Оля уходит на кухню. Слышен грохот падения каких-то предметов и Олин крик: «А-а-а!».

Павел (кричит Оле). Ну, что ещё там?

Оля (голос за сценой). На меня шкафчик с посудой упал.

Павел. Вот принесло на мою голову. Она мне сейчас последнее побьёт.

Оля выходит из кухни со стаканом воды.

Оля. Простите… Я там немного кое-чего разбила… Я бы вам помогла…

Павел. Не надо. Сядьте за стол и ждите своего любителя творога.

Оля. Хоть бы представились, а то даже неудобно...

Павел. Павел.

Оля. А я – Оля, как вы уже знаете. Я так рада нашему знакомству.

Павел (в сторону). Не скажу, что я рад.

Павел садится за рояль и правит партитуру. В квартиру входит слегка захмелевшая Таня с тяжёлыми пакетами. Тяжёлые пакеты она ставит на пол, а пакет с хлебом держит в руках и замечает, сидящую за столом Олю в халате Павла.

Таня. Опоньки! Не успела выйти за хлебушком, уже понабежали кикиморы всякие. Вот что, значит, гены! Помню, так эдак …цать лет назад вышла за хлебушком, вернулась, а тут… (Оле) вот на твоём месте такая фря сидела, чай пила. Ну, я и треснула её пакетом с хлебом, чтоб не зазнавалась…

Таня замахивается и бьёт Олю пакетом с хлебом. Оля еле успевает увернуться.

Павел (отрываясь от партитуры). Тань, Тань, угомонись… ты чего?

Таня. Простите… Конфуз вышел… это оказывается новый Пашин репетитор был. Кто знал-то? А потом, оказалось, что и Борька с ней «репетировал», когда меня не было…

 (Замахивается на Олю пакетом с хлебом и бьёт им. Оля уворачивается.) Вот тебе, за репетитороблудие… А ну, колись, ты новая пассия Паши, что ли? Ну и шустрая лахудра!

Оля. Сама лахудра.

Таня. Что обижаться? Ты себя в зеркало видела? Лахудра – это неопрятная, непричёсанная женщина. Википедию читай, за умную сойдёшь!

Оля. Я – Оля, соседка через стенку.

Таня. О! Много наслышана о тебе, соседка через стенку! Я тоже была соседка, только сверху, а по совместительству любовница Пашиного отца! Паш, ты ей не верь! Тут такие слухи про неё ходят...

Павел (отрываясь от партитуры). Тань, кончай сплетничать. Нанялась помощницей по хозяйству, давай, делом займись.

Оля. Послушайте, Павел, она вам всё хозяйство угробит.

Таня. Слышь, ты, умная, иди к себе, там и хозяйничай.

Оля. Не могу. На рынке у меня из сумки ключи от квартиры украли вместе с паспортом, кошельком и телефоном.

Таня. Лучше бы тебя саму украли, спокойнее было бы.

Оля. Что вы такое говорите?

Таня. Одежду у тебя тоже на рынке украли? Сидит тут в чужой квартире в чужом халате…

Оля. Я здесь… на балконе в краску вляпалась, пришлось вот надеть...  

Таня. Что ты там забыла на чужом балконе? Почему я никуда не вляпываюсь? Потому что не лезу, куда мне не надо.

Оля. Как вам не стыдно такое говорить.

Таня. Ты меня не стыди. Мала ещё.

Павел (отрываясь от партитуры, говорит на повышенных тонах). Всё девочки, break, не ругаемся. Разошлись каждая по своим местам. Оля сидит на стуле и молчит… А Таня идёт на кухню, приберёт там и завтрак приготовит.

Таня. Я-то пойду и приберу. Только ты присмотри за ней, а то про неё такое рассказывают.

Таня забирает все пакеты и уходит на кухню.

Таня (голос за сценой). Опоньки! Лахудра, что ли, здесь побывала?

Оля. Скажите своей домработнице, чтобы так меня больше не называла.

Павел (отрываясь от партитуры). Вы помолчать можете? Или проводить вас на лестничную площадку?

Оля сидит за столом и смотрит по сторонам. Павел продолжает править партитуру.

Оля. Может мне вашей домработнице на кухне помочь? А то так неудобно получилось…

Павел. Не надо.

Оля. Может мне на стол здесь накрыть?

Павел. Не надо.

Оля. Может мне…

Павел. Я же сказал… НЕ НА-ДО. Заткнитесь уже…

Оля. А вы не знаете, что ваша домработница на завтрак готовит? Я кроме свежего деревенского творога вообще ничего ни ем на завтрак.

Павел. Творога нет и не будет. Будет то, что купила Таня.

Оля. Но как же… Я не могу жить без творога…

Павел. Заткнитесь… Вы уже сходили за творогом, посмотрите к чему это привело.

Оля. Что вы всё заткнитесь и заткнитесь… Культурнее надо быть…

Павел (в ярости). Пошла вон. Вон, я сказал… Вон... отсюда…

Павел вскакивает, подбегает к входной двери и распахивает её.

Оля. Что так нервничать? Ладно. Посижу, помолчу.

Входит Валентина Степановна, держа в руках ежедневник и ручку.

Валентина Степановна. Добрый день! Как раз собиралась в дверь звонить. Я – Валентина Степановна. Старшая по дому. Очень хорошо, что я вас наконец-то застала. Вы…?

Павел. Павел.

Валентина Степановна. Значит, вот вы какой наш новый жилец. А мы ведь без вас стояк подключить не можем. Весь дом застопорился из-за вас.

Павел. Почему из-за меня?

Валентина Степановна. Потому что система одна. Взаимосвязана. Понимаете? А вас полгода не было. Как Борис Ильич умер, так дом наш на капремонт встал. А вас всё нет и нет. Я уже участковому жалобу на вас написала.

Павел. Какую жалобу? Я здесь не жил.

Валентина Степановна. Вот об этом я и написала. Чтоб вас нашли или разрешили вскрыть вашу квартиру.

Павел. Как вскрыть? Это частная собственность.

Валентина Степановна. Вот и участковый мне это же сказал: «Нельзя. Частная собственность. Ждите». Какое счастье, дождались! Ну, теперь мы от вас не отстанем.

Павел. В смысле?

Валентина Степановна. Усиленно начнём ремонтировать вашу квартиру. Нам же объект сдавать надо, а вас полгода не было.

Павел. Ничего не надо.

Валентина Степановна. Как не надо? В ванной сантехнику, трубы холодного и горячего водоснабжения менять… канализационный стояк… на кухне краны… все батареи, окна заменить на стеклопакеты, застеклённый балкон ваш размонтировать, а потом заново застеклить… электропроводку заменить. Кстати, электропроводку делают только до квартиры, а в квартире за счёт собственника. Вы будете проводку заменять в квартире?

Павел. Не знаю. Слишком неожиданно как-то.

Валентина Степановна. Вот и пользуйтесь моментом.

Павел. Мне не до ремонта. Мне работать надо.

Валентина Степановна. Идите и работайте. Дверь только открытой оставьте. Не волнуйтесь, я присмотрю.

Павел. Так я дома работаю.

Валентина Степановна. Вы кто по профессии будете?

Павел. Композитор.

Валентина Степановна. Ах, ну да. Борис Ильич говорил об этом.

Павел садится за рояль и продолжает править партитуру.

Валентина Степановна. Григорьевич был у вас?

Павел. Да. Что-то на балконе делал.

Валентина Степановна. А где он сейчас?

Павел. А я откуда знаю?

Валентина Степановна. За Григорьевичем следить надо, чтобы он что-нибудь не то не сделал.

Павел (возмущённо). Я, что, ещё за вашим маляром следить должен? А работать я когда буду? Между прочим, я капремонт исправно оплачиваю, а до этого мой отец.

Валентина Степановна. Придётся. Вот Елена Аркадьевна из тридцатой квартиры, что живёт под вами, тоже не хотела, а пришлось… Григорьевич сначала ей покрасил балкон, а потом вспомнил, что сначала надо бы зашпаклевать. Чего-то он там так накосячил, что Елена Аркадьевна, собираясь на запись передачи на телевидение, вляпалась в краску… Так Елена Аркадьевна таким матом на Григорьевича орала, что я – женщина, пережившая двух пьющих мужей, такого вот не слышала. Да, Елена Аркадьевна – женщина образованная, интеллигентная, учёную степень имеет, знает, как с простым народом убедительно разговаривать.  

Павел. А что, Елена Аркадьевна на телевидение работает?

Валентина Степановна. Да! Елена Аркадьевна знаменитость у нас, в телеке её показывают… Всех телевизионщиков знает… Такой нам телерепортаж обещала сделать про капремонт и иск на управляющую компанию подать, что Григорьевич ей три дня балкон «вылизывал». А ещё, Елена Аркадьевна дружит с адвокатом из тридцать первой квартиры. Вот парочка! С ними никто не связывается. Засудят и прославят на всю страну. Поэтому у Елены Аркадьевны ремонт делают только лучшие рабочие, «сливки», так сказать.

Павел. А у меня кто, «похмельный рассол», что ли?

Валентина Степановна. Ха-ха… А вы с юмором.

Валентина Степановна делает пометки в ежедневнике. Выходит Таня из кухни и что-то ищет.

Таня. О, Степановна! Всё доносы сторочишь.

Валентина Степановна. Как тебе не стыдно, Татьяна! Ты же знаешь, я учёт веду, что в какой квартире сделали. Разве так всё упомнишь! И за это, между прочим, зарплату не получаю. Я на общественных началах.

Таня. Ой, общественница ты наша. Всё никак не угомонишься.

Валентина Степановна. Если бы не я, тут бы давно разруха наступила. За всем глаз да глаз нужен. Я же не хотела быть старшей по дому, такая ответственность… такие нервы… А глава управы и жители дома упросили… На общем собрании меня избрали старшей по дому, так я теперь капремонтом занимаюсь с утра до вечера.

Таня. Ну, занимайся, занимайся… Паш, а где у тебя пылесос? Никак стекло после некоторых с пола не соберу.

Павел. В углу стоит.

Таня. А, вижу.

Оля (Тане). Может, мне помочь вам?

Таня. Да, сиди уж, помощница, помогла, так помогла. Ураган Ольга по сравнению с тобой лёгкий ветерок!

Оля. Какой ураган?

Таня. 2001 года. Твоим именем назван. Ураган категории № 1. Википедию читай…

Оля. Что вы со своей кипедией ко мне пристали?

Таня. Ви-кипедия – это интернет-энциклопедия! Век живи – век учись! Твоим именем только разрушительные штормы и тайфуны называют. Тропический шторм Ольга 2007 года сорок человек убил. А тайфун Ольга 1999 года шестьдесят четыре человека убил.

Оля. Никого я не убивала. Чего вы ко мне пристали? Сижу тихо, никого не трогаю. Идите, убирайте.

Таня. Я-то пойду и уберу. А ты, чтоб сидела тут, как мышка, не двигалась. Торнадо Ольга нам ещё тут не доставало. Оно же семьдесят пять человек убило.

Валентина Степановна. Танечка, ты так много интересного рассказываешь: про ураганы, штормы, торнадо… Что, правда, все эти убийства в честь Оли названы?

Таня. Конечно.

Валентина Степановна. Ах! Это так познавательно. Я теперь тоже википедию читать буду. Может, ещё что про соседей узнаю!

Таня подходит к пылесосу и берёт его. Валентина Степановна подходит к входной двери и открывает её.

Валентина Степановна (кричит). Коля, ты там, где застрял? Заходи.

Таня. Опоньки! Ещё Коли здесь нам не хватало!

Входит Коля с длинной трубой для замены стояка в ванной.

Таня. Куда прёшь? Куда ты прёшь?

Коля. Я?

От неожиданности Коля роняет трубу себе на ногу и орёт от боли: «А-а-а»!

Таня. Да не ты, а Паша. (Павлу.) В минор, в минор уходи…

Таня оставляет пылесос на месте и подбегает к роялю.

Таня (показывая в партитуре). Вот здесь в минор уйди. Так лучше.

Павел. Спасибо, Тань.

Таня (показывая в партитуре). А вот тут контрабасами продублируй тему, но только раз.

Павел. Слушай, классно получается. Таня, ты – гений!

Таня. Знамо дело… Такое мастерство не про…

Павел (смеётся). …не задушишь, не убьёшь…

Таня. Что делаешь? Не то… Дай карандаш, сама тебе поправлю…

Таня забирает карандаш у Павла и правит партитуру. Коля поднимает трубу, и вращается с ней вокруг себя, сшибая все предметы, попадающие ему на пути.

Валентина Степановна. Куда прёшь? Куда ты прёшь?

Коля. Я?

Коля роняет трубу на свою другую ногу и орёт от боли: «А-а-а»!

Валентина Степановна. Хватит орать. Трубу бери. Понаберут сантехников по объявлению, нянчись тут с ними.

Коля поднимает трубу.

Коля. Я… У… А… О… О… У… О… И… Ой! (Я думал, что смогу пройти[1]).

Павел (заинтересованно). Валентина Степановна, на каком языке он говорит, что-то не пойму?

Валентина Степановна. На чисто русском. Прораб матом ругаться запретил, так Коля теперь вот так выражается. Зато культурно, без мата.

Коля. Ага… Я… Е… У… А… Ю… А… О… О… О… О… О… О… И… Я… (Я не ругаюсь матом. Дорого обходится).

Павел. Лучше бы он ругался. Хоть бы поняли, что он сказал.

Валентина Степановна. Да, что вы такое говорите! Наша управляющая компания борется с управляющей компанией соседнего района за чистоту русского языка. А кто ругается матом, тех прораб штрафует. Колю, вот уже два раза по пять тысяч рублей оштрафовал, так теперь он разучился нормально говорить. 

Павел. Как же мы его поймём?

Валентина Степановна. Так я уж привыкла к его речи. Переведу.

Павел. Что он сказал?

Валентина Степановна. Коля сказал, что он не ругается матом. Дорого это ему обходится.

Павел. А нормальные сантехники у вас есть?

Валентина Степановна. А этот чем плох? Здоровый парень, всё таскает… культурный, матом не ругается… Ну, немного дуринки есть, конечно. Но кто же у нас без неё?

Павел. У меня нет.

Валентина Степановна. Не скажите, не скажите! Если повнимательнее присмотреться, то и в вас найдём.

Павел. Лучше не надо. Послушайте, у меня срочная работа, мне нужно писать.

Валентина Степановна. Пишите, пишите, кто вам мешает.

Павел. Я не могу работать в такой обстановке.

Валентина Степановна. Какой вы капризный, мы полгода в такой обстановке живём и ничего. Живы ещё… А в доме напротив, тоже капремонт идёт, так один старичок-профессор тоже дома работал, представляете, от такого шума с ума сошёл, сейчас лечится в психбольнице… Вы бы пошли куда-нибудь, поработали бы в другом месте, не ровен час…

Павел. Послушайте, куда и зачем я пойду из собственной квартиры? Мне рояль нужен! Я композитор, я музыку сочиняю, мне тишина нужна.

Валентина Степановна. Тишины вы ещё не скоро дождётесь. Так что, приспосабливайтесь.

Таня (Павлу, заканчивая вносить правки). Вот так. А здесь… (показывая в партитуре) опять гобои подхватят тему ветряной девчонки... Ты понял?

Павел. Спасибо, Тань. Даже не знаю, как тебя благодарить!

Таня. Ну, что ты, мы же – родственники!

Таня берёт пылесос, идёт по направлению к кухне. Павел продолжает править партитуру.

Валентина Степановна. Коля, что встал? Иди в ванную. Стояк сейчас заменять будешь.

Коля с трубой, идёт по направлению к ванной, сшибая все предметы, задевает Таню с пылесосом, та, не удержав равновесие, вместе с пылесосом с грохотом падает на пол. Коля, не замечая этого, идёт в ванную, заходит и быстро возвращается обратно.

Коля. А… А… У… А… Е… О… И… У… Е… (Там разруха, не пройти к трубе).

Валентина Степановна. Какая разруха?

Таня (вставая с пола, Коле). Это после тебя разруха. Ты посмотри, что ты с пылесосом сделал? Ты его разбил.

Коля. Я… Е… А… Я… О… (Я нечаянно.)

Таня. Что?

Валентина Степановна. Да, нечаянно он.

Таня. А пылесосить я чем теперь буду?

Коля. Е… А… Ю… (Не знаю.)

Таня. Что?

Валентина Степановна. Да, не знает он.

Таня. Слышь, Степановна, ты своего дефективного убери. Какого хереса он здесь всё ломает? Сейчас всю квартиру разнесёт.

Валентина Степановна. (кричит). Коля, стой на месте и не двигайся. Скажи, что в ванной?

Коля с трубой замирает на месте.

Коля. А… У… А… О… О… И… Е… А… И… (Разруха. Посмотрите сами).

Валентина Степановна. Говорит, что там разруха.

Таня. Какая разруха? Я уходила, всё в порядке было.

 

Таня, а за ней Валентина Степановна заходят в ванную.

 

Таня (голос за сценой). Опоньки! И здесь, что ли, лахудра побывала?

Оля. Павел, скажите своей домработнице, чтобы больше меня так не называла.

Павел (раздражённо). Помолчите или на лестничную площадку сейчас пойдёте.

Из ванной выходят Валентина Степановна и Таня.

Валентина Степановна. Павел, у вас в ванной полка с флаконами обрушилась, всё побито и валяется на полу, к трубе не подойти. Надо бы прибрать.

Оля (вставая). Я сейчас всё уберу.

Павел (орёт). Сидеть. Татьяна уберёт.

Оля (садится). Ну, ладно. Что вы так нервничаете? Посижу.

Коля. А… Е… О… Е… А? (А мне что делать?)

Валентина Степановна. Стой, где стоишь.

Коля. Ага… А… У… О… О… Е… А? (А с трубой что делать?)

Валентина Степановна. Держи трубу и не двигайся. Понял?

Коля. Ага.

Таня. О! Сколько слов, оказывается, Коля знает! Степановна, есть большой мешок для мусора?

Валентина Степановна. Коля, достань из кармана мешок для мусора.

Коля начинает с трубой вращаться вокруг себя и задевает трубой Валентину Степановну.

Валентина Степановна. Да, стой ты. Сама достану.

Коля замирает. Валентина Степановна достаёт из кармана его шорт мешок для мусора и отдаёт Тане.

Таня. Спасибо. Сейчас приберу.

Таня с мешком для мусора уходит в ванную.

Валентина Степановна. Коля, запомни, ты с людьми работаешь. Нужно быть аккуратнее.

Коля. Ага.

Валентина Степановна. И трубой размахивать нельзя. Можешь кого-нибудь покалечить. Ты меня, понял?

Коля. Ага.

Из ванной выходит Таня с мешком мусора.

Таня. Степановна, отправляй своего «болтуна» на помойку, пусть мусор выкинет. А мы пока кофеёчком побалуемся.

Валентина Степановна. Коля, ты чего встал? Бери мешок и иди на помойку.

Коля. Ага.

Таня (смеётся). Ну и работничек разговорчивый попался. Всё ага, да, ага.

Коля одной рукой берёт мешок, другой он держит трубу и идёт, сшибая все подряд.

Валентина Степановна (Коле). Куда прёшь? Куда ты прёшь с трубой? Брось её здесь.

Коля бросает трубу, попадает себе на обе ноги и орёт от боли.

Валентина Степановна. Что опять орёшь? Иди, мусор выноси. Понаберут по объявлению.

Коля с мешком мусора уходит из квартиры.

Таня. Такому бы Геркулесу ещё мозги!

Валентина Степановна. Зачем ему мозги? У него бригадир есть и я. Что скажем, то и сделает.

Валентина Степановна садится на стул и пишет в ежедневнике. Таня заходит на кухню и вывозит сервировочный столик с едой, чашками и кофейником, везёт его по направлению к столу.

Таня. А вот и я. Сейчас завтракать будем. Паша, ты за стол с нами сядешь или тебе возле рояля поставить столик?

Павел. Лучше возле рояля.

Таня снимает часть тарелок, кофейник и чашки с сервирочного столика, ставит на стол. Сервирочный столик с чашкой кофе и тарелкой с бутербродами отвозит к роялю.

Павел. Спасибо, Тань. Я так долго не выдержу. Сейчас кидаться на людей начну. Пытаюсь сосредоточиться, а тут все орут.

Таня. Тихо, тихо, Паш. (Кивая на Валентину Степановну и Олю.) Я их на себя беру. А ты пиши, пиши.

Павел. Похожу немного по комнате, разомнусь. Так лучше думается. Кто придумал эти капремонты?

Павел нервно ходит по комнате, жуя бутерброд и дирижируя. Таня садится за стол.

Таня. Степановна, передохни, хватит бумагу марать, кофейку выпей...

Валентина Степановна. Да, всё пишу, пишу, что сделали, чтобы ничего не забыть…

Таня. Пока твои работнички ничего не сделали. Только смерчем по квартире пронеслись.

Валентина Степановна. Ха-ха… а ты с юмором.

Таня. В таких условиях без юмора нельзя.

Валентина Степановна. Ты, права, Танечка, таких нервов этот капремонт требует… Решила, что после его окончания в санаторий нервы лечить поеду.

Таня. Ну, давай, давай. (Оле). А ты, что сидишь? Ешь давай и кофе наливай. У нас самообслуживание.

Оля наливает кофе в свою чашку, берёт бутерброд с сыром и начинает есть.

Таня. Эх, как кофеёк пошёл. Всё, уже нет! Пойду, ещё сварю.

Таня забирает кофейник и уходит на кухню. Оля, молча, продолжает есть за столом.

Валентина Степановна. Ой, Павел, вспомнила… Ваш отец так вами гордился. Говорил,

что вся страна вас знает и любит. Что все лучшие песни – ваши… А… постойте… это, наверное, ваш шлягер. Я так люблю его петь. Это такой шедевр! (Поёт с большим удовольствием):

Василёк, василёк,

Ля-ля-ля-тополя!

Василёк, василёк,

Ля-ля-ля тополя!

Павел (возмущённо). Послушайте, не писал я про тополя.

Валентина Степановна. Какие ваши годы, ещё напишите.

Павел (возмущённо). И про васильки не писал.

Валентина Степановна. Зря! Значит, конкуренты постарались.

Павел. Попсу я сейчас мало пишу, всё больше музыку к фильмам и симфонии.

Валентина Степановна. Зря! Зря, говорю, симфонии вы пишите! Кто их слушает? Народу «ля-ля-ля тополя» нужны. Вот где праздник жизни!

Павел. Да это же пошлость!

Валентина Степановна. Вы что, хотите русский народ пошлым назвать?

Павел. Нет. Я вообще не об этом.

Валентина Степановна. А я об этом. Это же хит на века.

Павел. Послушайте, ну что за бред «васильки – тополя, ля-ля-ля ля-ля-ля».

Валентина Степановна. Что не понятного? Васильки растут под тополями.

Павел. Валентина Степановна, вы в школе ботанику изучали?

Валентина Степановна. Да. А что, не растут?

Павел. Нет. Даже не пробовали.

Валентина Степановна. Зря! А так бы хорошо получилось.

Павел. Не мой это хит.

Валентина Степановна. А мы никому не скажем, что не ваш. Пусть страна гордится своим героем.

Павел. Мной страна и так гордится. Вы посмотрите, сколько у меня наград российских и международных.

Павел показывает на полку с наградами. Валентина Степановна мельком на них смотрит, её заинтересовывают фотографии. Она подходит к ним и начинает рассматривать.

Валентина Степановна. Ах! Это вы что, с президентом страны, да?

Павел. Да.

Валентина Степановна. Дружите?

Павел. Нет, что вы. Это я Госпремию получал.

Валентина Степановна. Ах! Это вы что, с министром обороны, да?

Павел. Да.

Валентина Степановна. Дружите?

Павел. Нет, что вы. Это я выступал перед ним.

Валентина Степановна. Ах! Это вы что, с моей любимой артисткой, да?

Павел. Да.

Валентина Степановна. Дружите?

Павел. Нет, что вы. Это мы с ней корпоратив вместе вели.

Валентина Степановна. Как я её люблю! Как телевизор включишь – так всё она. А роли-то какие душевные она играет. Во всех сериалах: её бьют – она рожает, её бьют – она рожает... А в жизни она, родила хоть кого-нибудь?

Павел. Нет. Она только замуж вышла.

Валентина Степановна. Новобрачная?

Павел. Угу. В восьмой раз.

Валентина Степановна. А по сериалам не скажешь. Всё одна, да одна… (Разглядывая фотографии.) Ой, мне так министр обороны нравится. Такой мужчина. Настоящий министр. Не мог бы он к вам в гости приехать?

Павел. Зачем?

Валентина Степановна. Ну, как же, вы же дружите.

Павел. Да, не дружим мы. Просто знакомы.

Валентина Степановна. А по фотографиям скажешь, что вы большие друзья! Везде вместе.

Павел. Просто он любит мою музыку. Часто выступаю перед ним.

Валентина Степановна. Пусть по знакомству приедет. Вот здорово будет. А мы его встретим здесь хлебом-солью...

Павел (в сторону). И Коля с трубой.

Валентина Степановна. Хоть посмотреть на него глазком… Павел, позвоните своему другу, пусть приедет!

Павел. Да, не дружим мы.

Валентина Степановна. Ну, и что! Этого же никто не знает. Пусть приезжает.

Павел. Ой!

Таня выходит из кухни с кофейником и ставит его на стол.

Валентина Степановна. Так что, выходит, вы известнее Елены Аркадьевны?

Павел. Выходит так.

Валентина Степановна. И у вас, такого знаменитого человека, Коля стояк будет менять?..

Павел, этого нельзя делать. Он же вам всю ванную разнесёт. У него же прозвище «слон» имеется, такой же неповоротливый, как слон в посудной лавке.

В квартиру входит Коля.

Коля. Е… О… Я… А… Е… У…? (Чего я разнесу?)

Валентина Степановна. (Коле). Да, не мычи ты. Достал уже своей культурой! (Павлу.) Он такой ведь мастер от слова… лучше промолчу. Представляете, Павел, когда ремонт начался, я попросила Колю у себя в ванной кран поменять. Так кто ж знал, что он в другую сторону его поставит? Мне потом бригадир сантехников, Иван Михайлович, полдня переделывал... Так, значит, надо Михалычу звонить… (Достаёт мобильный телефон и набирает номер.) Что-то я его пять дней уже не вижу. И трубку он не берёт… Звонила с утра – говорит чем-то отравился.

Таня. Чем? Чем? Водкой.

Валентина Степановна. Какой водкой?

Таня. Какой, какой? Обыкновенной. Я в магазин, когда шла, видела, как он под нашими балконами, в кустах сирени, за детской площадкой с Валеркой, с другим нашим сантехником, водку пил. Какой пример нашим детям!

Валентина Степановна. Ах! Значит, он мне соврал. (Достаёт телефон и набирает на нём номер.) Опять трубку не берёт! Слушайте, а я думаю, где все сантехники? Только Серёжа у Елены Аркадьевны сейчас работает. Он один трезвый на всю бригаду и руки у него «золотые» и мозги есть… А эта парочка, значит, пьёт в кустах сирени! Кто сегодня весь стояк соединять будет? Ох! Из графика выбились… Когда нагонять его? А тут нам ещё комиссию с проверкой обещали со дня на день…

Таня. Михалыч в кустах сирени, наверное, уже проспался. Надо крикнуть с балкона, раз телефон не берёт. Я громкая женщина, щас рявкну с балкона – пусть идёт к нам.

Таня выбегает на балкон.

Таня (кричит). Ми-ха-лыч! Михалыч, я тебя вижу в кустах, а, ну, живо тащи свою задницу в тридцать четвёртую квар… А-а-а...

Таня спотыкается о лежащую на полу испачканную одежду Оли, падает на пол и опрокидывает на себя банку с краской. Перепачканная краской Таня поднимается и входит в комнату.

Таня. Какого хереса?

Оля. Как вам не стыдно! Что вы всё время ругаетесь? Меня на рынке ограбили, в краску, также как вы, здесь на балконе вляпалась, и то не ругалась! Культурнее надо быть!

Таня. Культурная ты наша, как я ходить в таком буду?

Павел. Н-да… Если ещё кто-нибудь сегодня выйдет на балкон… будет ходить голым, одежды у меня здесь больше нет…

Таня. Что мне делать?

Павел. В ванную иди. Там ещё один халат есть.

Таня. Спасибо, Паша. Ну, маляр… я тебе устрою…

Таня уходит в ванную.

Павел. Валентина Степановна, вы бы на Григорьевича воздействовали как-нибудь. Ведь кто не ступит на балкон, в краску вляпывается. А он опять сбежал куда-то.

Валентина Степановна. Я вас предупреждала, за ним следить нужно. А так он мужчина очень надёжный.

Павел. Да, что проку мне с его надёжности? Пусть он мне балкон зашпаклюет и нормально покрасит… Ой, чувствую, придётся мне срочно перенимать опыт Елены Аркадьевны.

Валентина Степановна. Вот это не надо. Григорьевич всё вам исправит. Я ему скажу и прослежу.

Павел. Надеюсь.

Павел садится за рояль и продолжает править партитуру.

Валентина Степановна. Олечка, а вы кто по профессии будете?

Оля. Мерчандайзер.

Валентина Степановна. Кто?

Оля. Мерчандайзер. Слово такое иностранное.

Валентина Степановна. Поняла. Что делаешь-то?

Оля. Товар в магазине по полкам раскладываю.

Валентина Степановна. Много зарабатываешь?

Оля. Пока не очень. Работа сложная.

Валентина Степановна. А что сложного товар на полку положить?

Оля. Не скажите. Товар надо выкладывать согласно корпоративной планограмме. А его выучить наизусть нужно.  

Валентина Степановна. Сложно, что ли?

Оля. Память у меня и в школе была так себе.

Валентина Степановна. А другую работу не можешь себе найти?

Оля. Да, что вы! Я в таком престижном магазине работаю.

Таня выходит из ванной в халате Павла.

Таня. Ну, скажи мне, в каком магазине ты работаешь, я больше туда ни ногой.

Оля. Ваши шуточки уже достали.

Таня спотыкается о лежащую на полу трубу и падает.

Таня (Коле). Ты что, «слон», инвалидом решил меня сделать?

Коля. Я… Е… А… Я… О... (Я нечаянно.)

Таня. Степановна, с трубой надо что-то делать и с твоим дефективным тоже, а то покалечимся все…

Григорьевич перелезает из люльки на балкон, видит пролитую краску и входит в комнату.

Григорьевич (возмущённо). Кто? Кто? Какая б…

Валентина Степановна. Григорьевич, не смей материться. Про штраф, помнишь, да?

Григорьевич (тщательно подбирая слова). Какая… ондатра это сделала?

Таня. Сам ты выхухоль. На себя посмотри.

Григорьевич. Слышь, ты, кошка е…

Валентина Степановна. Григорьевич… не смей, штраф!

Григорьевич. е… гипетская...

Таня. А ты… крыса миндорская... ни красить, ни шпаклевать не умеешь. После тебя всё переделывать приходится! Все жильцы возмущаются! Если бы не Степановна, которая жалеет тебя и прикрывает перед прорабом, тебя давно бы попёрли с этой работы.

Григорьевич. Чё? Я те, щас… за такие слова.

Павел. Всё, break, замолчали! Animal canal прекратил свою работу.

Григорьевич. Чё?

Павел (орёт). Заткнулись, говорю, все. Григорьевич идёт на балкон. Таня делами займётся.

Григорьевич уходит на балкон, перелезает через перила в строительную люльку и исчезает.

Коля. А… О… Е… У… И… О… Е… И… У… У… А… Я… О… О… А… Е… Е… Я? (А почему Григорьевичу ругаться можно, а мне нельзя?)

Валентина Степановна. Коля, не мычи. Ты так культурно, как Григорьевич, всё равно ругаться не сможешь! Бери трубу, отнеси в ванную и поставь её аккуратно в уголке. А то ты прибьёшь здесь ею кого-нибудь. Отвечай потом.

Коля берёт трубу и, сметая ею всё на пути, идёт в ванную. В ванной слышен грохот. Таня подбегает к ванной и заглядывает в неё.

Таня. Степановна, твой «слон» унитаз трубой разбил.

Павел. Как унитаз разбил?

Валентина Степановна. Не волнуйтесь, Павел. Я с прорабом поговорю. На днях вам новый поставим.

Павел. А до этого я куда ходить буду?

Валентина Степановна. К соседям сходите.

Павел. Ну, спасибо, так спасибо. А если ночью приспичит? Я куда побегу?.. Вы эту проблему срочно решайте, Валентина Степановна. «Слон» сейчас всю квартиру разнесёт.

Валентина Степановна. Да, хорошо, хорошо, Павел. Коля, выходи, с трубой. Только осторожно.

Коля выходит из ванной с трубой.

Валентина Степановна. Коля, стой и не двигайся.

Коля. Ага.

Валентина Степановна (Павлу). Сейчас прорабу позвоню. Пусть меры принимает. (Достаёт мобильный телефон, набирает номер и говорит по телефону.) Василий Кузьмич, добрый день! Это Валентина Степановна, старшая по дому. Узнали, да? У нас тут проблема возникла. Нужно стояк заменять, а сантехников всего двое осталось: Серёжа и Коля… Как почему? Бригадир Иван Михайлович с Валеркой-сантехником пятый день в кустах сирени водку пьют! Какой пример нашим детям! Вот-вот… Послушайте, из двух оставшихся только один Серёжа нормальный, так он у Елены Аркадьевны… ей же другого нельзя… это же скандал на всю страну будет… она нас прославит и засудит… С кем стояк заменять? Как где? В тридцать четвёртой квартире… ну та, квартира, которая полгода пустовала... сейчас в неё въехал знаменитый композитор… он, кстати, вашу любимую песню написал «васильки-васильки, ля-ля-ля тополя»…

Павел (возмущённо). Да, не писал я.

Валентина Степановна (говорит по телефону). Да, и у него, представляете, Коля стояк будет соединять… Он же, дебил, мычит всё время… Как почему? Вы ему материться запретили, он говорить разучился… Да… Он только что такому великому композитору унитаз разбил…

Павел (возмущённо). Да, не великий я композитор.

Валентина Степановна (Павлу, прикрывая телефон рукой). Молчите. (Прорабу, говорит по телефону.) А вот так… Ходит с трубой и крушит всё подряд. Василий Кузьмич, миленький, надо что-то делать! К нему министр обороны в гости собрался!

Павел (возмущённо). Что вы несёте, какой министр обороны?

Валентина Степановна (говорит по телефону). Да, да… Он с ним дружит. Как встретятся, так и поют: «Васильки-васильки, ля-ля-ля тополя»… Ой, вы тоже это поёте?.. Представляете, приедет министр обороны, а тут Коля с трубой... Это же скандал!.. Придёте? Сами? После того как соседний дом сдадите префекту и комиссии? Хорошо. Мы вас ждём. (Отключается от абонента). Фу! Ну, и денёк. Прораб сейчас сдаст соседний дом и придёт... С Серёжей сам вам всё сделает. У него руки золотые, не то что у Коли.

Павел. Валентина Степановна, что за ахинею вы несли? Не писал я эту пошлость про васильки, говорил уже вам.

Валентина Степановна. Послушайте, что вы всё время сопротивляетесь. Я ведь, как лучше хочу. Пока вы числитесь автором этого хита, вам ремонт сделают по высшему разряду.

Павел. Но не писал я его.

Валентина Степановна. И не надо. Никто же не знает автора. Пусть все думают, что вы.

Павел. Но я лгать не могу.

Валентина Степановна. И не надо. Просто молчите, когда другие будут это говорить.

Павел. А зачем вы министра обороны приплели? Куда он придёт? Сюда, что ли?

Валентина Степановна. Надо же было, как-то на прораба воздействовать. Теперь он знает, что вы друг министра обороны и всё вам быстро и качественно сделает.

Павел. Не нравится мне всё это.

Валентина Степановна. Ну, потерпите, что же вы какой! Вам ремонт ещё не начали делать, а вы так нервничаете! Садитесь лучше за рояль и пишите, про васильки или про что вы там хотите.

Павел. Я не могу работать в такой обстановке. Это же не творческая атмосфера.

Валентина Степановна. Какие вы композиторы капризные, атмосферу им подавай! Нет атмосферы и не будет. В капремонте она не прописана.

Павел. Таня, я больше не могу. Сейчас сам трубу у Коли вырву и выгоню всех отсюда.

Таня. Тише, тише, Паша. Тебе же сказали, что сейчас всё сделают. Потерпи.

Павел. Терпение закончилось. Хочется рвать и метать. Сейчас я всех разгоню...

Павел подбегает к входной двери и распахивает её.

Павел (орёт в ярости). Пошли все отсюда… Пошли вон... Вон… я сказал… Вон отсюда

Вбегают два полицейских с автоматами.

1-й полицейский. Руки вверх! Это ограбление!

Таня. Опоньки! Только грабителей нам ещё здесь не хватало!

Оля визжит. Коля с трубой начинает вращаться вокруг себя и задевает электропроводку.

Свет в квартире начинает мигать и гаснет. На сцене полная темнота.

Валентина Степановна (кричит). Эй, кто-нибудь, включите свет!

АКТ ВТОРОЙ

КВАРТИРА ПАВЛА

На сцене полная темнота.

Валентина Степановна (кричит). Эй, кто-нибудь, включите свет!

Оля. Да что же это такое! Второй раз за день грабят! Хоть бы уважение к ограбленным имели!

Таня. Господа грабители! У меня грабить нечего. Даже халат чужой.

Оля. У меня тоже ничего нет. Ни одежды, ни кошелька, ни денег.

Валентина Степановна. А у меня из ценного только бусы за тысячу рублей на распродаже купленные. Всё остальное из секонд-хенда. Брать будете?

Павел включает свет. Таня спряталась под роялем. Оля и Валентина Степановна спрятались под столом. Коля сидит на корточках, прикрывая голову трубой.

2-й полицейский (1-му полицейскому). Ты, чего, болван, людей пугаешь? Вот, напарничка дали… (Всем.) Вы уж его, товарищи-граждане, простите… Стажёр… Первый день на работе… только университет МВД закончил…

1-й полицейский. С отличием.

2-й полицейский (1-му полицейскому). Молчи, болван. Не позорь полицию.

1-й полицейский (2-му полицейскому). А что я такого сказал?

2-й полицейский (1-му полицейскому). Ты сказал, что ты их грабить приехал.

1-й полицейский. Простите, товарищи, ошибся, перенервничал…

Таня (из-под рояля). Это мы перенервничали. Что ж вы так людей пугаете?

1-й полицейский. Ночь не спал, учебное пособие изучал «Откройте, полиция» называется. В трёх частях.

Павел. Так это не пособие, а знаменитый французский фильм, в котором полицейский-пройдоха обучает новичка-напарника хитростям полицейского мошенничества. У него же оригинальное название Les Ripoux – с французского – продажные полицейские.

Валентина Степановна (из-под стола). Так, значит, вы – мошенники?

1-й полицейский. Нет, мы – полицейские.

2-й полицейский (1-му полицейскому). Ты чего там ночью изучал не то? Молчи, болван. Не позорь полицию.

Таня (из-под рояля). С продажными полицейскими я ещё не встречалась.

2-й полицейский. Товарищи-граждане, вылезайте, мы приехали на ограбление, а не грабить. 

Павел. А документики ваши посмотреть можно?

1-й и 2-й полицейские достают удостоверения. Павел подходит к полицейским, берёт удостоверения, внимательно изучает и отдаёт обратно.

Павел. Всё в порядке. Из полиции.

Таня (из-под рояля). Так вы, точно, не грабители?

2-й полицейский. Нет. Мы – полицейские.

Таня (вылезая из-под рояля). А так на грабителей похожи!

2-й полицейский. Кого у вас тут ограбили?

Оля (вылезая из-под стола). Меня на рынке сегодня ограбили…

2-й полицейский. Рынок не наша территория.

Оля. Как же не ваша! Вы же полицейские!

2-й полицейский. Гражданочка, рынок не наша территория. Повторяю вопрос: «Кого здесь ограбили?»

Павел. Никого здесь не грабили.

Валентина Степановна (вылезая из-под стола). Постойте. Может трубу какую спёрли у сантехников? Коль, а Коль, у тебя ничего не спёрли?

Поднимается с корточек Коля с трубой.

Коля. О… О… О… А… И… Ы… Е… Е… Я… И… У… О… О… Ю… (Попробовали бы спереть! Я им трубой вломлю.)

2-й полицейский. Немой, что ли?

Валентина Степановна. Нет, просто культурный. Матом не ругается.

1-й полицейский. Так кого ограбили?

Павел. Если вы грабить нас не будете. Значит, никого.

2-й полицейский. Товарищи-граждане, за ложный вызов полиции штраф полагается.

Павел. Никого мы не вызывали. Вы, может, квартиру перепутали?

Из строительной люльки на балкон перелезает Григорьевич и входит в комнату.

Григорьевич. Это… это я вас вызвал. 

1-й полицейский. Вас ограбили?

Григорьевич. Нет… Это… (указывая на Олю) её.

2-й полицейский. Её ограбили не на нашей территории, пусть другое отделение ею занимается.

Григорьевич. Нет. Здесь это… её ограбили.

Оля. Кто меня здесь ограбил? (Григорьевичу.) Если только ты… Из-за тебя на балконе одежды лишилась.

1-й полицейский (Оле). Так, поподробнее. Значит, вы утверждаете, что этот гражданин лишил вас одежды на балконе.

Григорьевич. Чё?

1-й полицейский (Григорьевичу). Помолчите. (Оле.) Рассказывайте. Он, что, на вас напал на балконе и сорвал одежду? Эксбиционист, значит.

Таня. Нет, эксбиционист сам раздевается, а не других… Википедию читай…

1-й полицейский. Товарищ капитан, посмотрите на него. Разве он одет?

2-й полицейский. Точно! Эксбицист, значит! Ну, и повезло нам на нашей территории извращенца поймать.

Григорьевич. Чё?

1-й полицейский. Стало быть, по чужим балконам лазаете… К женщинам пристаёте…

Григорьевич. К каким женщинам я пристаю? Я это… маляр.

2-й полицейский. И кличка, главное, какая хорошая. Так, значит, извращенец по кличке маляр, лазает по чужим балконам и лишает женщин одежды…

Григорьевич. Чё? Я вообще это… не по женщинам, а это… по краске…

2-й полицейский. Так, ещё и токсикоман, значит.

1-й полицейский. Какой-то редкий тип извращенца… За каждым извращением стоит какое-то прикрытие… Нас учили так в университете!

2-й полицейский. Я – твои университеты. Учись, у практиков, болван. Не позорь полицию. (Григорьевичу.) Вы один работаете или ещё с кем?

Григорьевич. Бригадой... это по-другому никак не справится… это работы много.

2-й полицейский. Оказывается, у нас тут целая банда работает под прикрытием.

1-й полицейский. Товарищ капитан, подмогу будем вызывать или сами справимся?

2-й полицейский. Давай, этого эгсбициста сперва порасспрашиваем.

1-й полицейский. Эксбициониста.

2-й полицейский. Поучи ещё старшего по званию. Извращенец, он и есть извращенец, как не назови. Давай, стажёр, удиви меня. Покажи, чему тебя в университете учили. (Указывает на Григорьевича.) Сними с него показания.

1-й полицейский. Я всё сделаю, как учили, по инструкции.

2-й полицейский. Я – твоя инструкция. Как скажу – так и сделаешь. Ну…

1-й полицейский (Григорьевичу). И давно вы по балконам специализируетесь?

Григорьевич. Так это… лет пять уж… а чё… работа хорошая, на свежем воздухе…

2-й полицейский (в сторону). Пять лет? Поймать никто не мог! А мы тут как тут! Это хорошо мы на ограбление заехали.

1-й полицейский (Оле). Гражданочка, он с вами совершал развратные действия?

Оля. Какие?

1-й полицейский. Он может что-то хотел от вас… Какие-то действия неприличные осуществлял…

Оля. Он моей одеждой на балконе краску вытирал.

1-й полицейский. Значит, сорвал с вас одежду и стал краску вытирать?

Оля. Вон она валяется на балконе испорченная.

1-й полицейский. Товарищи-женщины, отвечайте: к кому ещё этот тип приставал на балконе. (Тане.) К вам?

Григорьевич. Чё? Я к этой старой вешалке?

Таня. Кто это старая вешалка? Я свой возраст не скрываю, я его… не помню.

Валентина Степановна. Ой, Танечка, ты прямо, как Елена Аркадьевна выражаешься. Она всегда говорит: «Да, я ромашка прошловековая, но не гербарий».

2-й полицейский. Так, гражданочки, не отвлекаемся.

1-й полицейский (Тане). На вас он нападал или нет?

Таня. Нет. Я ему нападу...

1-й полицейский (Валентине Степановне). На вас он нападал?

Валентина Степановна (смущённо). Нет. А что, надо?

2-й полицейский. Значит, этот тип только на молоденьких и хорошеньких нападает.

1-й полицейский. Точно. Губа не дура. Товарищ капитан, пакуем извращенца? Считайте одно дело раскрыли. Не ограбление, зато мелкое хулиганство…

2-й полицейский. Да, может и не мелкое. Тут столько статей ему светит.

1-й полицейский и 2-й полицейский окружают Григорьевича и хотят схватить. Григорьевич от них убегает, натыкается на Колю с трубой, ударяется о трубу и падает. Полицейские поднимают Григорьевича и заламывают ему руки назад.

2-й полицейский. Стажёр, наручники достань.

Валентина Степановна. Постойте, постойте, вы его куда? А балкон красить кто будет?

2-й полицейский. Так вы его знаете?

Валентина Степановна. Да. Это, Григорьевич, наш маляр.

Григорьевич. Это… и штукатур ещё.

2-й полицейский (Григорьевичу). Помолчите. А то вы вас сами сейчас отштукатурим. (Валентине Степановне) Вы кто?

Валентина Степановна. Я – Валентина Степановна. Старшая по дому. За капремонтом и за всеми рабочими присматриваю.

2-й полицейский. Валентина Степановна, а почему ваш маляр развратные действия совершал по отношению (указывая на Олю) к этой гражданочке.

Таня (Оле). Слышь, лахудра, ты что на человека наговариваешь? Когда он развратные действия с тобой совершал? Я тут с утра и ничего такого не видела.

2-й полицейский. Так, гражданочка, а вы кто?

Таня. Соседка.

Валентина Степановна. И я соседка. Тоже подтверждаю. С утра тут и ничего такого не видела.

Таня (указывая на Олю). И она наша соседка, сидит тут с утра после ограбления на рынке.

2-й полицейский. Одни соседи собрались. А хозяин квартиры где?

Павел. Я – хозяин, Павел Борисович.

2-й полицейский. Ничего не понимаю. Почему у вас, Павел Борисович, все соседи собрались? У вас, что, праздник?

Павел. Да. Под названием капремонт.

2-й полицейский. Ничего не понимаю. Совсем запутали. Ограбили кого, ещё раз спрашиваю?

Григорьевич (показывая на Олю). Её. Соседнюю квартиру ограбили.

Оля. Да, что за жизнь такая! Не одни, так другие грабят!

Оля выбегает из квартиры, за ней два полицейских и Валентина Степановна. Слышны вопли Оли за сценой: «А-а-а!». Оля, а за ней два полицейских и Валентина Степановна возвращаются обратно.

Оля. Вынесли всё.

1-й полицейский. Даже стулья.

Оля. Ох, да что же я такая несчастная. Всю квартиру обчистили.

Валентина Степановна. Как я Римме Марковне сообщу, что её квартиру ограбили? У неё же астма!

Оля падает в обморок. 1-й полицейский склоняется над Олей, приподнимает её, бьёт по щекам. 2-й полицейский отодвигает стул от стола и ставит рядом с Олей. Коля с трубой подходит поближе к Оле и задевает 1-го полицейского трубой.

Валентина Степановна (Коле). Да, отойди ты с трубой. Прибьёшь ещё кого-нибудь.

2-й полицейский. Её в чувство нужно привести. Воды принесите кто-нибудь.

Павел. Тань…

Таня. Я лучше антишокового чайку принесу.

Таня убегает на кухню. Полицейские усаживают Олю на стул. Таня быстро возвращается с чашкой чая и отдаёт её Оле. Оля делает несколько больших глотков, прыскает чаем и удивлённо смотрит на Таню.

Оля. Это что?

Таня. Чай.

Оля. А такое ощущение, что чашку коньяку выпила. 

Таня. Да, там всего две третьих коньяка-то было, всё остальное чай.

Павел. Таня, ты где коньяк взяла?

Таня. Борькину заначку нашла.

2-й полицейский. Гражданочка, вы нам потерпевшую не спаиваете, ей ещё показания давать!

Таня. Кто её спаивает? Она сама, смотрите, как хлещет.

Павел. Таня, пойди делом займись.

Таня. Хорошо, Паша. Я пыль вытру.

Таня берёт тряпку и делает вид, что пыль с полок и шкафов вытирает.

2-й полицейский. Учись, стажёр, показания снимать. Чему тебя только в университете учили? (Оле.) Что же вы, гражданочка, нам голову морочите, что на вас напали, когда вашу квартиру ограбили?

Таня. Помутнение у неё. С утра сумку на рынке обчистили, а сейчас квартиру.

Павел. Таня, делом займись.

Таня. Паша, я ничего... Я пыль вытираю.

2-й полицейский. А вы, гражданин Григорьевич, зачем полицию в заблуждение вводите?

Григорьевич. Я?

2-й полицейский. Вы – свидетель ограбления?

Григорьевич. Я?

2-й полицейский. Ну, не я же. Вы нас вызвали. Рассказывайте, что вы видели.

Григорьевич. Это… значит… с утра я красил балкон (указывает на Павла) ему… а потом вспомнил, что не зашпаклевал его... и это… я поехал вниз за шпаклёвкой... это… на балконе никого не было...

1-й полицейский (нетерпеливо). И на него залезли воры.

Григорьевич. Нет. (Показывает на Олю.) Вот эта.

2-й полицейский. Она что, сама себя ограбила?

Григорьевич. Нет. Она упала.

2-й полицейский. Куда?

Григорьевич. В краску.

2-й полицейский. А кто квартиру ограбил?

Григорьевич. Это… я рассказываю кто… (Показывает на Олю.) Вот эта… краску пролила, а мне ж это… красить надо… Я опять это… поехал вниз за краской.

1-й полицейский (нетерпеливо). И на него залезли воры.

Григорьевич. Нет. (Указывает на Таню.) Вот эта.

2-й полицейский. Так, эта гражданочка, значит, ограбила?

Таня (Григорьевичу). Что? Ты краски, что ли, перенюхал? Кого я ограбила?

Павел. Послушайте, товарищ капитан, Григорьевич явно не в себе. Я свидетельствую, что Таня всё это время здесь была. Это моя домработница, она квартиру убирала и никого не грабила. Вот, Валентина Степановна тоже тут с утра, подтвердите.

Валентина Степановна. Да, она здесь была. Никого не грабила. Мы все тут были.  

2-й полицейский. Стоп. (Григорьевичу, указывая на Олю.) Кто ограбил эту гражданочку?

Григорьевич. Чёрные.

2-й полицейский. Какие чёрные? Негры, что ли?

Григорьевич. Нет… это… рожи чёрные, а руки это… белые.

2-й полицейский. Это кто ж такие?

Григорьевич. А фиг их знает. Это… надели чёрные женские чулки на голову и ходили так.

1-й полицейский. Товарищ капитан, всё-таки без извращенцев не обошлось.

2-й полицейский (Григорьевичу). Расскажите, что вы видели.

Григорьевич. Это… я рассказываю… Все девки в краске…

2-й полицейский. Какие девки?

Григорьевич (Указывая на Олю и Таню). Вот эти… девки в краске... а я это… опять без краски… Балкону это… опять же надо ж подсохнуть… перед шпаклёвкой.

2-й полицейский. А вы, что, сначала красите, а потом шпаклюете?

Григорьевич. Нет… но так получилось… на радостях… Делать ничего, значит, нельзя, я и перелез (показывает на Олю) к этой на балкон вздремнуть… у неё там коврик мягкий, подушечка на табуретке лежала и это… полотенчики висели, ну я это… лежаночку себе сварганил из этого на полу и это… только прилёг...

Оля. Это ты на моих полотенцах на полу лежал? А я думаю, почему у меня бельё на балконе так грязнится? Так это ты на нём всё время валяешься?

Таня. Что с выхухоли взять? Только бы где-нибудь нору свить и поваляться.

Григорьевич. Чё? Я тебе сейчас за такие слова…

Павел. Таня, делом займись.

Таня. А я чего? Я ничего. Я пыль вытираю.

2-й полицейский. Так, гражданин Григорьевич, не отвлекайтесь. Что было дальше?

Григорьевич. Только я прилёг… это слышу… кто-то говорит: «Выноси всё… это… пока хозяев нет... потом разберёмся… Как хорошо, что на рынке нам эта малахольная попалась». Это… в пот меня так кинуло… смотрю, а на меня рожа чёрная через стекло смотрит, а руки у неё это… белые… Я это… испугался. Ну, это… рожа чёрная меня не заметила под этой кучей белья...

Оля. Так ты чего, гад, всё что я перестирала на пол кинул?

Григорьевич. Там не так много было…

Оля. Ах ты, гадина, я это бельё третий раз перестирывала, на голубей грешила...

Таня. А надо было на выхухоль.

Григорьевич. Я те щас…

Павел (повышая голос). Таня, делом займись.

Таня. Хорошо, хорошо.

2-й полицейский. Товарищ Григорьевич, не отвлекайтесь. Рассказывайте.

Григорьевич. А чё рассказывать? Всё…

2-й полицейский. Что всё?

Григорьевич. Они вынесли всё… а я это… вам позвонил.

2-й полицейский. Письменные показания дать сможете?

Григорьевич непонимающе чешет рукой свою физиономию.

1-й полицейский. Товарищ капитан, я помогу ему. Нас в университете учили, как работать со свидетелями.

2-й полицейский. Ну, давай, стажёр, удиви меня. Чему тебя там в университете учили?

1-й полицейский. Павел Борисович, у вас лист бумаги найдётся?

Павел. Да, сейчас дам.

Павел подходит к шкафу, берёт чистые листы бумаги и отдаёт 1-му полицейскому.

1-й полицейский (Григорьевичу, протягивая бумагу). Садитесь за стол и пишите.

Григорьевич (садясь за стол). Чё?

1-й полицейский (достаёт ручку из кармана и отдаёт Григорьевичу). Я, гражданин такой-то…

Григорьевич пишет. 1-й полицейский наблюдает за тем, что пишет Григорьевич.

1-й полицейский. Что вы пишите?

Григорьевич. Это… что сказали. Я, это… гражданин такой-то…

1-й полицейский. Зовут вас как?

Григорьевич. Григорьевич.

1-й полицейский. Вот и пишите. Я, Григорьевич, дальше имя и отчество.

Григорьевич. Так Григорьевич... это… отчество…

1-й полицейский. Имя у вас есть?

Григорьевич. Есть. Это… Григорий мы.

1-й полицейский. А фамилия?

Григорьевич. Григорьев.

1-й полицейский. Вот и пишите. Я, Григорий Григорьевич Григорьев… 

Григорьевич пишет. 1-й полицейский наблюдает за тем, что пишет Григорьевич.  

2-й полицейский (Оле). Я так понимаю, вы – хозяйка ограбленной квартиры.

Оля. Да… Нет... То есть хозяйка не я… Живу в ней.

2-й полицейский. Документики ваши посмотреть можно?

Оля. Я же вам говорила, что меня на рынке ограбили!

2-й полицейский. Рынок не наша территория. Документики предъявите.

Оля. Я же объясняю, их украли на рынке.

2-й полицейский. А как вы докажите, что имеете право проживать в этой квартире? Может кто-нибудь подтвердить ваши слова?

Оля. У соседей спросите.

2-й полицейский. Павел Борисович, вы эту гражданочку знаете?

Павел. Я её первый раз сегодня увидел.

2-й полицейский (Тане). А вы?

Таня. И я только что познакомилась с ней.

2-й полицейский. Валентина Степановна, вы же старшая по дому, должны всех знать.

Валентина Степановна (указывая на квартиру через стенку). Это квартира Риммы Марковны, но она к сыну за границу уехала, как капремонт в доме начался, сказала, что квартиру сдала девушке по имени Оля и сделала ей регистрацию…

Оля. Ну, так я – Оля.

2-й полицейский (показывая на Олю). Этой гражданочке она сдала?

Валентина Степановна. Затрудняюсь ответить. Мы тогда на улице встретились с Риммой Марковной, девушка с ней была какая-то…

2-й полицейский (показывая на Олю). Она?

Валентина Степановна. Я её особо не разглядывала. Холод был собачий. Все закутанные. Сейчас не узнаешь. Она, а может, нет.

2-й полицейский. Вы паспорт её видели?

Валентина Степановна. Нет.

2-й полицейский (Оле). Так, значит, гражданочка неизвестная, поедем в отделение для установления вашей личности.

Оля. Подождите, меня хозяйка квартиры, Римма Марковна, знает.

2-й полицейский. Она же за границей.

Валентина Степановна. У меня телефончик есть.

2-й полицейский. Звоните.

Валентина Степановна достаёт мобильный телефон и набирает номер.

Валентина Степановна (говорит по телефону). Римма Марковна, добрый день! Это Валентина Степановна, старшая по дому… Помните меня? Ну да, конечно, как меня забудешь? Простите, что звоню… понимаю, что дорого… Я быстро! Как погодка у вас? Тепло?.. Это хорошо. Как ваше здоровье? Как астма?.. Неизлечима?.. Это тоже хорошо… Нет, в смысле плохо, что неизлечима, а хорошо, что вы верите, что выздоровеете… Как сынок?.. Работает? Это хорошо. Как внуки?.. Хулиганят? Это тоже хорошо… Нет, в смысле, плохо, что хулиганят, а хорошо, что здоровы. Вы уж с ними построже… А, балуете? Это хорошо… У нас тоже всё хорошо. Капремонт идёт. Грязь, шум, сплошные нервы…

2-й полицейский. Валентина Степановна, про гражданочку спросите.

Валентина Степановна (говорит по телефону). Я что хотела спросить… у вас в квартире девушка молоденькая живёт, хорошенькая такая… Почему брюнетка?[1] Блондинка… А, ваша брюнетка... Ой, ну, может, я не разглядела, зрение уже не то… очки надо… Так ваша Оля, точно, брюнетка? Ну, я пригляжусь повнимательнее...

Оля. Чего вы так на меня смотрите? Я перекрасилась неделю назад.

Валентина Степановна (говорит по телефону). Римма Марковна, а фамилию Оли не помните?.. Да, нужно для протокола… Как кого? Обычного… ну, пишу я в своём ежедневнике... кому, что, в какой квартире сделали… протоколирую… А Оля упала, головой ударилась… Да, нет, там отбивать нечего… В смысле, не больно… но не помнит свою фамилию… Да, нет, что вы, она шустрая очень, по чужим балконам лазает… Как почему? Хобби у неё такое. Спортсменка-экстремалка… Памяти у неё, правда, как не было, так и нет, а вот здоровье хорошее… Я что хотела спросить, у неё регистрация есть в вашей квартире?.. А, вы тоже не помните? Тоже память не очень. И фамилию её не помните? А, помните, что Оля симпатичная брюнетка и всё… Скоро сын придёт? … Документики он фотографировал, в смысле, сканировал. У него всё есть про вашу жиличку?

2-й полицейский (достаёт визитку и протягивает Валентине Степановне). Пусть скинет нам срочно...

Валентина Степановна (говорит по телефону). Я сейчас смс-кой вам номерок пришлю, пусть ваш сынок скинет на него скан Олиных документиков через любой мессенджер… Не знаете, что это? Сын знает. Он разберётся… Ой, спасибо… Да, нет, с вашей квартирой всё хорошо… Ремонтируют… Нет, что вы, если бы что-то случилось с квартирой, я бы сразу сказала… А… сынок уговаривает вас вашу квартиру продать? Говорит всё старье выкинуть из неё? А… Ну, с этим мы поможем, если надо. У нас тут есть умельцы. Обчистят так квартиру, в смысле, почистят её… выносить ничего не надо будет… Да, что вы… нам не сложно будет… Ну, ладно, Римма Марковна… Лечитесь там… в смысле, отдыхайте. (Отключается от абонента.) Какие хорошие новости! Сынок уговаривает Римму Марковну продать квартиру. Как это было бы прекрасно. И про ограбление говорить тогда не надо.

Валентина Степановна смотрит на визитку и набирает текст на телефоне.

2-й полицейский. Выходит, никто не знает кто эта гражданочка и где она зарегистрирована? (Оле.) Гражданочка неизвестная, собирайтесь, поедем в отделение.

Оля. Постойте, я не могу ехать в отделение в одном белье и в чужом халате.

2-й полицейский. Так, а почему вы в одном белье и в чужом халате? Чем вы таким занимались здесь?

Оля. Я же вам говорила уже, что на балконе в краску вляпалась, одежду испортила.

2-й полицейский. Вот мы разберёмся в отделении: куда вы и где вляпались.

1-й полицейский. Я понял, (показывает на Олю) эта гражданочка сама разделась до белья, а свалила всё (указывая на Григорьевича) на этого скромного реставратора лица дома, художника валика, шпателя и краски, создателя защитного слоя дома от воздействия губительного разрушения окружающей среды…

Григорьевич отрывается от бумаги, в полном изумлении смотрит на 1-го полицейского.

Григорьевич. Чё?

1-й полицейский. Пишите, пишите, про неё всю правду.

Григорьевич. Я пишу, это… пишу... (Пишет и произносит вслух.) Разделась до белья и свалила всё на… это… не понял… на кого она свалила... это… на какого губителя?

1-й полицейский. Что вы пишите?

Григорьевич. Это… что сказали.

1-й полицейский. Я сказал, писать вам правду, как было.

Григорьевич. Так это… она, правда, разделась до белья… Только это… не знаю где.

1-й полицейский. Ох! Дайте сюда бумагу. Прочитаю, что вы там понаписали.

2-й полицейский (Оле). Какая вы подозрительная девушка! Может, вы, наводчица воров?

Оля. Какая наводчица? Я сама от воров пострадала! Что вы такое говорите? На рынке меня ограбили. Здесь ограбили. Всего лишилась. За что же мне такое? У меня даже одежды своей нет. Всё украли.

Таня. Лучше бы тебя саму украли. Как бы нам спокойнее жилось.

2-й полицейский (Оле). А ещё кто подтвердить ваши слова может? С вами кто-нибудь в квартире проживает?

Оля. Да, Игорь.

2-й полицейский. Где ваш муж?

Оля. Он не муж. Мы просто живём вместе.

2-й полицейский. Где он?

Оля. На работе.

2-й полицейский. А позвонить ему и вызвать сюда можете?

Оля. Так у меня на рынке и телефон украли, а там все контакты…

2-й полицейский. А работает он где?

Оля. В магазине.

2-й полицейский. В каком?

Оля. В большом.

2-й полицейский. Адрес магазина знаете?

Оля. Да… Нет… То есть я знала, но не помню. У меня память не очень.

2-й полицейский. Хорошо. Как фамилия вашего сожителя?

Оля. Не знаю.

2-й полицейский. Как не знаете?

Таня. Вот, лахудра даёт.

Оля. Хватит обзываться.

2-й полицейский (Тане). Гражданочка, не мешайте следствию.

Павел (повышая голос). Таня, делом займись.

Таня. Паш, я пыль вытираю.

2-й полицейский (Оле). Как вы познакомились со своим Игорем?

Оля. Это была любовь с первого взгляда. Я шла по улице на рынок за творогом… Вы знаете, у меня в детстве были такие хрупкие кости, всё время что-нибудь было в гипсе, то нога, то рука…

2-й полицейский. Гражданочка, ещё раз спрашиваю, с Игорем вы как познакомились?

Оля. Так я рассказываю. Врач посоветовал маме кормить меня творогом, но не магазинным, а именно свежим деревенским, который продаётся только на рынке, чтобы укрепить кости. Ещё врач сказал, чтобы не было больше таких рецидивов, есть деревенский творог каждое утро. А я врача всегда слушаюсь, он плохого не посоветует. А вы врача слушаетесь?

2-й полицейский. Какого врача?

Оля. Своего.

2-й полицейский. Стоп. Гражданочка, вы про Игоря будете рассказывать?

Оля. Так я рассказываю. Врач посоветовал моей маме, чтобы она меня каждое утро кормила творогом, но не магазинным, а именно деревенским, в нём кальция много, чтобы укрепить кости…

2-й полицейский. Гражданочка, ближе к делу можно.

Оля. Так я рассказываю. Я шла на рынок за деревенским творогом, потому что у меня кости хрупкие, а на встречу мне шёл он и улыбался. Подошёл ко мне и сказал: «Вы так прекрасны. Это судьба! Мы обязательно будем вместе... Дайте сто рублей».

Таня. Ты что, дала?

Оля. Да.

Таня. Вот, лахудра.

Павел (предостерегающе). Таня.

Таня. Молчу. Молчу.

2-й полицейский (Оле). Что дальше?

Оля. На следующий день я пошла на рынок за творогом и снова его увидела на том же месте, он подошёл ко мне и сказал: «Вы так прекрасны. Это судьба! Мы обязательно будем вместе... Дайте пятьсот рублей»... Я дала.

Таня. Ну ты, вправду – лахудра! Кто же этим альфонсам верит?

Оля. Нет, он не Альфонсом, а Игорем представился.

Павел (предостерегающе). Таня.

Таня. Молчу. Молчу.

2-й полицейский (Оле). Что было дальше?

Оля. А на следующий день я опять пошла за творогом, и мы вновь с ним встретились.

2-й полицейский. Он опять попросил у вас денег?

Оля. Нет, я сама ему протянула тысячу рублей и сказала: «Раз я ваша судьба, давайте жить вместе».

2-й полицейский. И что, стали?

Оля. Да, как раз квартира Риммы Марковны подвернулась.

2-й полицейский. Гражданочка, вы что стали жить с человеком, которого не знаете и даже паспорт не спросили?

Оля. Я же его судьба!

2-й полицейский. Может, он аферист.

Оля. Не может столь прекрасный человек быть аферистом.

Таня. Вот, лахудра, даёт.

Павел (предостерегающе). Таня.

Таня. Молчу. Молчу.

Оля. Выходит, я с аферистом живу?

2-й полицейский. Этого мы пока не знаем.

Оля. Таня, вы можете мне ещё антишокового чайку сделать? Пожалуйста. А то в голове звон какой-то, всё плывёт…

Таня. Щас сделаю.

Валентина Степановна. Таня, и мне такого чайку сделай. Такой стресс, такие нервы…

2-й полицейский. Гражданочки, вы что тут пить собрались, когда показания ещё не запротоколированы?

Таня. Чай. Обычный чай.

2-й полицейский. Тогда, если можно, и мне чайку, пожалуйста.

Таня. Щас сделаем.

Павел. Тань, и мне чаю.

Таня. Тебе какого?

Павел. Как всем.

Таня. Нет, как всем тебе нельзя. Тебе ещё работать. Я лучше тебе кофе сварю.

2-й полицейский. Тогда и мне, если можно, чашку кофе.

Таня. Щас сделаем.

Таня забирает сервировочный столик, стоящий возле рояля, и увозит его на кухню. На мобильный телефон 2-го полицейского приходит звуковая смс-ка.

2-й полицейский (достаёт мобильный телефон и читает). О! Сын Риммы Марковны скан документов жилички прислал. Сейчас посмотрим.

Валентина Степановна (указывая на Олю). Ну, кто она?

2-й полицейский. Зайчикова Ольга Евгеньевна, так… год рождения… номер паспорта… зарегистрирована в квартире тридцать пять сроком на год.

Оля. А я вам что говорила.

Валентина Степановна. Фотография где?

2-й полицейский. Вот. Мелкая очень. Какая-то брюнетка…

Валентина Степановна (показывает на мобильном). Вы фотографию увеличьте, вот так.

2-й полицейский. Спасибо. Не знал, что так можно.

Валентина Степановна. Вроде она.

2-й полицейский. Вроде она. Только цвет волос другой.

Оля. Я же говорила, что перекрасилась неделю назад.

2-й полицейский (Оле). Значит, вы – Зайчикова Ольга Евгеньевна.

Оля. Ну, да.

2-й полицейский. Значит, так, Зайчикова Ольга Евгеньевна, берите лист бумаги и запишите всё, что вы мне только что рассказали.

Оля. Начиная с детства?

2-й полицейский. Что? Нет. Только с ограбления. Стажёр, проследи.

1-й полицейский. Слушаюсь, товарищ капитан.

Оля подсаживается к столу, берёт лист бумаги и начинает писать. 1-й полицейский помогает записывать показания Григорьевичу и Оле. В квартиру вбегает Прораб с портфелем, видит двух полицейских с автоматами и медленно обходит всю комнату.

Прораб (в сторону). Ах! Министр обороны уже приехал! Вот его охрана… Что делать? Что делать? А если он спросит меня как дела обстоят с этим капремонтом? Что я ему отвечу? Правду нельзя… Правду никто не любит... Тут ещё жильцы достали своими жалобами. Главное, чтобы ему ничего не рассказали.

2-й полицейский. Мужчина, что вы тут ищете?

Прораб. Ничего. Ваш-то где?

2-й полицейский. Кто?

Прораб. Самый главный.

2-й полицейский. Так он нам не докладывает.

Прораб. Он приехал?

2-й полицейский. Может приехал, а может нет. Он сам себе хозяин.

Прораб. А как бы узнать наверняка?

2-й полицейский. Вас, что, тоже ограбили?

Прораб. Нет.

2-й полицейский. Тогда не мешайте следствию. Вот если вас ограбят в больших размерах, тогда наш главный и приедет… А так…  не ждите.

Прораб (проговаривается). Лучше я молчать буду про всё…

2-й полицейский (заинтересовывается). Про что молчать вы будете?

Прораб. Про трубы.

2-й полицейский. Какие трубы?

Прораб. Холодного и горячего водоснабжения… Менять, говорю, надо трубы.

2-й полицейский. Ничего не понимаю. Вы кто?

Прораб. Я – прораб. Капремонтом дома занимаюсь.

2-й полицейский. Вот и занимайтесь. Не мешайте следствию.

Валентина Степановна (подбегая к Прорабу). Василий Кузьмич, как хорошо, что вы уже освободились.

Прораб. Министр обороны приехал?

Валентина Степановна. Кто? А... занят пока, совещание у него… Может, попозже приедет.

Прораб. А здесь чего?

Валентина Степановна. Соседку ограбили. Всё вынесли из квартиры. Вот сидят тут, показания снимают.

Прораб. Непорядок! Послушайте, Валентина Степановна, их надо отсюда куда-то убрать. Приедет министр, а у нас ограбление.

Валентина Степановна. Сейчас решим… Лучше скажите, что, соседний дом сдали?

Прораб. Нет. Месяц дали на устранение недостатков.

Валентина Степановна. Как же так?

Прораб. Да, этот префект упёрся...  Не поделились, что ли, с ним… ну… эти сверху. Пристал, как банный лист: «Куда остальные строительные материалы дел?» Куда, куда? Их и не было. Только по смете числились. С этими откатами разве всем объяснишь, куда что девается. Намеренно, что ли, они дурака включают?

Валентина Степановна. Ой, не говорите. А с нашим домом, что?

Прораб. Сначала соседний дом сдать надо. Потом вашим займёмся.

Валентина Степановна. Как же наши сантехники? Вы их вернёте?

Прораб. Пока не могу. Переделок много в соседнем доме.

Валентина Степановна. Василий Кузьмич, у нас из восьми сантехников, числящихся по смете, всего два работают: Серёжа у Елены Аркадьевны, ей же другого нельзя, вы знаете, это скандал на всю страну будет, да Коля – дефективный, вон с трубой стоит. Его же к людям подпускать нельзя, прибьёт кого-нибудь. Два пьяных сантехника в кустах сирени «отдыхают» пятый день, а один из них, между прочим, бригадир. А ещё про четверых сантехников вы сказали, что они поработают пока на соседнем доме. Я их в глаза не видела.

Прораб. Тише, тише! Валентина Степановна, вы, что, маленькая? Простых вещей не понимаете. Чтобы выиграть тендер на капремонт надо минимальную смету заложить. А когда его выиграешь, то всем отдай откат, а там такие крохи остаются, что не один нормальный строитель работать за такие копейки не пойдёт. Вот и приходится крутиться. Достали все эти тендеры. Сплошное надувательство и профанация. А тут ещё какие-то умельцы трубы горячего и холодного водоснабжения своровали, что хочешь, то и делай.

Валентина Степановна. Как своровали? Как же великий композитор? Вы обещали ему стояк заменить!

Прораб. Ну, на сегодня труб хватит. А там опять мухлевать придётся.

Валентина Степановна. Да, что же это такое? Вы же наш дом в срок не сдадите. Жильцы жалуются по всем инстанциям. Елена Аркадьевна опять недовольна. Стояк ей вовремя не заменили. А как заменишь, когда сантехников нет. Вы, что, хотите, чтобы вас по телевизору показали в новостном блоке: «Прораб-вор»? Елена Аркадьевна вам устроит! Мне то, что, я на общественных началах, а вот вам… сидеть придётся в местах, не столь отдалённых...

Прораб. Типун вам на язык. Лучше эту Елену Аркадьевну не поминайте.

Валентина Степановна. Так вы сегодня великому композитору стояк сделаете?

Павел. Да не великий я…

Валентина Степановна. Все великие композиторы такие скромные, не любят, когда их хвалят. Ему, к тому же, нужно срочно заменить унитаз, который Коля разбил.

Прораб. Всё сделаем. Но унитаз не сегодня. Заказывать надо.

Павел. Послушайте, как мне жить без унитаза?

Прораб. Сделаю. Всё сделаю. Только не сегодня.

Валентина Степановна. Василий Кузьмич, это автор знаменитого хита «Васильки, васильки, ля-ля-ля тополя».

Прораб. Да, знаю я. Сам этот хит люблю.

2-й полицейский. Я тоже хит этот люблю. Как приду домой, а жена его слушает по нескольку раз подряд. Любимая песня её. Я тоже послушаю – у меня усталость, как рукой снимает. (Поёт.) «Васильки, васильки, ля-ля-ля тополя». Так вы, что, автор этого хита?

Валентина Степановна. Да, он автор этого хита.

2-й полицейский. Если кому расскажу – не поверят, что я вас видел живого, прямо, вот так... Можно с вами сфотографироваться?

Павел. Можно. Только быстро. Мне работать нужно.

2-й полицейский достаёт мобильный и делает сэлфи с Павлом.

2-й полицейский. Спасибо большое. А то жена бы не поверила, что я вас видел живого.

1-й полицейский. А мне, можно с вами сфотографироваться?

Павел. Можно.

1-й полицейский достаёт мобильный и делает сэлфи с Павлом.

1-й полицейский. Спасибо. Маме расскажу, не поверит. Она ваша преданная поклонница.

Валентина Степановна. И я тогда сделаю фото со звездой.

Павел. Валентина Степановна, вам-то зачем?

Валентина Степановна. Как же, всем буду показывать и рассказывать, что я знакома с автором этого хита. О! В соцсети выложу – пусть все завидуют!

Павел (шёпотом). Вы же знаете, что это не я.

Валентина Степановна (шёпотом). А мы никому не скажем.

Павел. Ой! Давайте.

Валентина Степановна достаёт мобильный и делает сэлфи с Павлом. Из кухни Таня вывозит сервировочный столик с кофейником, чайником и чашками.

Григорьевич. Я тоже это...  эту песню люблю. Можно и мне это… фото на память.

Таня. Когда научишься балконы нормально красить, тогда и будешь со звёздами фотографироваться.

Григорьевич. Чё?

1-й полицейский. Григорий Григорьевич, не отвлекайтесь, показания пишите.

Таня. Кому кофе, кому чай, народ, налетай. Товарищ капитан, ваш кофе.

2-й полицейский (берёт чашку кофе). Спасибо.

Таня (Оле). Чашку чая возьми!

Оля (берёт чашку чая). Спасибо. Это антишоковый?

Таня. Он самый. Степановна, бери, что заказывала.

Валентина Степановна (берёт чашку чая). Спасибо. Какой вкус оригинальный. Надо рецептик взять.

Таня. Паша, кофе готов!

Павел (берёт чашку кофе). Спасибо, Таня.

Таня. Ну, что ты, мы же – родственники!

Павел. Слушай, Тань, а как бы их всех выдворить отсюда. Мне работать нужно, а тут дурдом.

Таня. Сейчас, Паша, придумаю, не волнуйся... Давай отдадим им стулья, пусть идут в квартиру соседки и пишут там показания.

Павел. А как же стулья?

Таня. Потом заберём.

Павел. Товарищ капитан, может, вам лучше взять стулья и пойти в квартиру потерпевшей? Тут прораб пришёл, стояк менять. Очень шумно будет. Как вам показания снимать?

Прораб. Да. Шумно будет. И место здесь расчистить надо. Куда я трубы положу?

Валентина Степановна. Товарищ капитан, идите к Олечке. Вам там спокойнее будет.

2-й полицейский. Хорошо. Стажёр, забирай стол и стулья, идём в квартиру потерпевшей.

Павел. Как стол?

Таня. Паш, пусть уходят со столом. Потом заберём.

1-й полицейский. Товарищ, капитан, я всё один не донесу.

2-й полицейский. Молчи, болван. Не позорь полицию. Сообразилку включи! (Указывая на Колю.) Вон, здоровый парень с трубой стоит, попроси, поможет… Свидетель и потерпевшая, за мной.

2-й полицейский, Оля и Григорьевич выходят из квартиры.

Валентина Степановна. Коль, помоги товарищу полицейскому стол и стулья донести в квартиру Оли.

Коля. Ага.

Коля, торопясь к столу, трубой разбивает шкаф.

Валентина Степановна (кричит). Куда прёшь? Куда ты прёшь?

Коля. Я?

Валентина Степановна. Брось трубу.

Коля бросает трубу и попадает на ногу 1-му полицейскому, тот падает и орёт от боли.

Валентина Степановна. Коля, возьми трубу и замри.

Коля поднимает трубу и замирает на месте.

Прораб (Коле). Ты что, идиот, совсем башкой своей не соображаешь? Ты ж полицейского чуть не прибил.

Коля. Я…. Е…. А… Я…О… (Я нечаянно).

Прораб. Что?

Валентина Степановна. Говорит, нечаянно он.

Павел. Василий Кузьмич, уймите своего дефективного. Он мне уже полквартиры разнёс. Это безобразие какое-то! И в конце концов, разрешите ему нормально разговаривать. А то он мычит весь день и трубы на всех швыряет.

Прораб. Нормально это как, матом? Наша управляющая компания борется с управляющей компанией соседнего района за чистоту русского языка. У нас компания высокой культуры!

Павел (повышая голос). Послушайте, меня всё это уже достало: и культура ваша «высокая» и качество работы такое же. Я теперь с Елены Аркадьевны пример брать буду. Сейчас жаловаться начну, и даже знаю, кому. Другу позвоню…

Павел достаёт мобильный телефон и ищет номер.

Прораб (заискивающе). Не надо звонить товарищу ми-нист…  Зачем его отвлекать по таким пустякам? Сейчас всё исправим. Я сам всё сделаю. И унитаз поставим сегодня. Знаю, где возьму. И шкаф я вам заново соберу и отреставрирую, будет лучше, чем новый.

Павел (убирая телефон). Хорошо. Но чтобы сегодня всё сделали. Не отвлекайте меня больше и не шумите тут. Мне работать нужно. Партитуру сегодня закончить. А… Вы всё равно не знаете, что это.

Прораб (подбегает к 1-му полицейскому, помогает ему сесть на стул). Вы как себя чувствуете, товарищ полицейский? Простите уж этого идиота. Он с головой не очень дружит. Присядьте вот на стульчик. Голова не кружится? Может, водички?

1-й полицейский. Чайку можно?

Прораб. Сейчас налью.

Прораб подбегает к сервировочному столику и наливает чай из чайника в чашку.

Павел. Э… Может ему лучше воды или кофе?

Прораб. Пусть пьёт, что хочет.

Таня. Чай крепкий очень… заварила… Товарищу полицейскому может плохо стать.

1-й полицейский. Я, как раз, крепкий люблю.

Прораб отдаёт 1-му полицейскому чашку чая, тот выпивает чашку чая и крякает.

1-й полицейский. Что вы туда добавляете?

Таня. Кору дуба. Тонизирует очень.

1-й полицейский. Ядрённый чай.

Павел (Тане, сквозь зубы). Таня, ты сейчас всех споишь своим «чаем».

Таня (шёпотом). Не волнуйся. Я мало сделала. Что, я не понимаю? Всем работать надо.

1-й полицейский. А можно, мне ещё чашечку чая?

Прораб. Сейчас.

Прораб забирает чашку у 1-го полицейского, подходит к сервировочному столику, наливает чай из чайника в чашку и относит её 1-му полицейскому.

Таня (шёпотом). Паш, понравилось-то ему как! Сопьётся ведь!

Павел (сквозь зубы). Ну, Таня! А сказала, что мало сделала.

1-й полицейский (берёт чашку). Спасибо.

Павел. Товарищ полицейский, вы такой крепкий чай чем-нибудь, может, закусить хотите?

1-й полицейский. Да, что вы. Не надо. Не беспокойтесь. Я чай всегда без всего пью. Павел (в сторону). Так если бы это был только чай?

1-й полицейский. Я бы ещё чашечку выпил.

Прораб. Хорошо. Сейчас нальём.

Прораб забирает чашку у 1-го полицейского, подходит к сервировочному столику, берёт чайник, наклоняет его. Из чайника ничего не льётся.

Прораб. Чай закончился.

Таня. Вот и славненько. Товарищу полицейскому уже лучше стало?

1-й полицейский. Да.

Таня. Тогда, товарищ полицейский, сейчас пойдёт в соседнюю квартиру. Василий Кузьмич стол отнесёт, а мы со Степановной стулья поможем донести. Да, Степановна?

Валентина Степановна. Да, поможем.

Таня. А Коля пусть тут стоит.

Валентина Степановна. Коля, понял? Замри.

Коля. Ага.

Таня. Паша, а ты садись и партитуру дописывай.

Павел. Спасибо, Тань.

Таня. Ну, что ты, мы же – родственники!

Павел садится за рояль и правит партитуру. 1-й полицейский, слегка шатаясь, выходит из квартиры. Прораб берёт стол, выносит его из квартиры, Таня и Валентина Степановна выходят из квартиры со стульями. Слышен грохот из квартиры Оли и её вопли: «А-а-а!». В квартиру вбегает 1-й полицейский.

1-й полицейский (Павлу). А у вас ещё стола нет?

Павел. Вы только что его забрали.

1-й полицейский. Потерпевшая очень нервная попалась. В истерике бьётся. Случайно разбила. Не поддаётся восстановлению.

Павел (встаёт). Как не поддаётся восстановлению? А я на чём есть теперь буду?

1-й полицейский. Это вы потом с гражданочкой по-соседски разберётесь.

Павел. Нет, у меня больше стола. У меня вообще ничего для неё нет.

1-й полицейский видит банкетку возле рояля, идёт к ней.

1-й полицейский. Отлично. Сойдёт.

1-й полицейский подходит к роялю, забирает банкетку у изумлённого Павла.

Павел. Вы куда банкетку забираете?

1-й полицейский. Потом вернём. Писать на ней удобно.

Павел. Мне сочинять надо.

1-й полицейский. Сочиняйте, кто вам мешает. Мы вообще в другую квартиру все ушли.

Павел. А я на чём сидеть буду?

1-й полицейский. Ну, пока как-нибудь. Мы скоро вернём.

1-й полицейский с банкеткой уходит из квартиры.

Павел (хаотично бьёт по клавишам рояля). Shit! Shit! Shit! Безобразие какое-то! Что за день? Никакого спокойствия. Как в такой атмосфере работать?

Из квартиры Оли слышен грохот и вопли Оли: «А-а-а». В квартиру Павла входят Валентина Степановна и Таня.

Павел. Что там ещё случилось?

Валентина Степановна. Оля в истерике бьётся. Банкетку сломала.

Павел. Как сломала?

Валентина Степановна. Ребром ладони. Как шарахнет. Банкетка разлетелась.

Павел. Она же очень крепкая была, нагрузку в две тонны выдерживала. Я её из Италии папе заказывал. А мне теперь на чём сидеть за роялем?

В квартиру входят 2-й полицейский, 1-й полицейский и Григорьевич со стульями, и Оля с перебинтованными кистями рук.

2-й полицейский. Простите, Павел Борисович. Мы ненадолго. Нам следственный эксперимент провести надо.

Павел. Товарищ капитан, не могли бы вы проводить следственный эксперимент в квартире, которую ограбили, а не здесь.

2-й полицейский. Подождите, ещё не вечер!

Павел. В смысле?

2-й полицейский. Тут банда извращенцев по району работает, надо поймать.

Павел. В моей квартире?

2-й полицейский. В вашу они ещё не совались, значит, возможно, и придут.

Павел. Послушайте, товарищ капитан, мы уже выяснили, что никакой банды извращенцев не существует.

2-й полицейский. Не скажите. А грабители? Женские чулки на голову надеть – это не извращение?

Павел. Просто грабители не хотели, чтобы их узнали. А работали они на рынке, туда все ниточки ведут. Они там Олю ограбили, а в паспорте регистрация была. Вот они и явились сюда. Вам бы на рынок съездить, порасспрашивать свидетелей.

2-й полицейский. Рынок не наша территория. Пусть другое отделение этим ограблением занимается.

Павел. Ой!

2-й полицейский. Ольга Евгеньевна, давайте всё по порядку. Как вы вошли в эту квартиру и что потом случилось?

Оля. Я позвонила в квартиру Павла. Он мне открыл, и я начала рассказывать, как пошла на рынок за творогом.

Павел. Товарищ капитан, я не могу про этот творог уже слышать. Он ей вообще противопоказан.

Оля. Да что вы такое говорите? Мне так врач посоветовал.

Павел. Поменьше слушайте врачей. Здоровее будете. Кстати, и ваш кошелёк тоже.

2-й полицейский (строго). Павел Борисович, если вы будете мешать следственному эксперименту, я при всей любви к вашим хитам, должен буду следовать закону и посадить вас на 15 суток. Вы, меня поняли?

Павел. Да, понял, понял. Молчу, молчу.

2-й полицейский. Стажёр, ну давай, удиви меня. Какую статью можно применить в данном случае?

1-й полицейский (тараторит). Статья 181 УПК РФ: «Следственный эксперимент проводят в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного дела, следователь вправе произвести следственный эксперимент путем воспроизведения действий, а также обстановки или иных обстоятельств определенного события…».

2-й полицейский. Хватит, хватит. Молодец, стажёр, за теорию «пятёрка».

Павел. Дурдом какой-то.

2-й полицейский. Ольга Евгеньевна, давайте всё-таки вашу лекцию о пользе творога пропустим. Что было дальше?

Оля. Я пошла на балкон.

2-й полицейский. Скажите, а на балконе кто-то был?

Оля. Нет.

2-й полицейский. Григорий Григорьевич, а вы где были в это время?

Григорьевич. Так я это… за шпаклёвкой вниз поехал.

2-й полицейский. Ольга Евгеньевна, что было дальше?

Оля. Я вышла на балкон и взялась за балконную перегородку, чтобы перелезть на свой.

2-й полицейский. Идите. Перелезайте.

Оля. Как же я перелезу? У меня руки забинтованы.

2-й полицейский. Ничего. У нас стажёр есть. Вы ему говорите, как, а он полезет. Давай, стажёр, иди на балкон с Ольгой Евгеньевной.

Павел. Товарищ капитан, может, не стоит им на балкон идти? Очень опасно.

2-й полицейский. Павел Борисович, вы 15 суток хотите получить?

Павел. Нет. Молчу, молчу.

2-й полицейский. Тогда не мешайте следственному эксперименту.

Оля и 1-й полицейский выходят на балкон. Оля жестами показывает, как она взялась за перегородку между балконами. 1-й полицейский берётся за перегородку и приклеивается к ней, пытается от неё оторваться, не получается.

1 полицейский (кричит). Товарищ капитан, помогите, приклеился к перегородке.

2-й полицейский. Куда ты там приклеился? Молчи, болван. Не позорь полицию.

2-й полицейский выходит на балкон, с силой отрывает 1-го полицейского от перегородки. 2-й полицейский и Оля входят в комнату. 1-й полицейский не удерживает равновесия, падает на пол, перепачкивает одежду краской, встаёт и входит в комнату.

Павел. Н-да. Одежды у меня больше нет. Я предупреждал всех, не ходите на балкон.

В квартиру входит прораб, который держит в руках трубы и портфель.

 

1-й полицейский. Что мне теперь делать? Как я в таком виде в отделение вернусь?

2-й полицейский. Послал Бог напарничка-идиота. Где я тебе чистую одежду возьму?

Прораб. У меня в портфеле спецовка есть. Хотел сам переодеться, чтобы не испачкаться, когда стояк буду заменять. Да, ладно, раз такое дело. Отдам. Вам нужнее. Коля, подержи.

Прораб отдаёт трубы Коле, достаёт из портфеля шорты и майку, такие же, как у Григорьевича, и протягивает 1-му полицейскому.

1-й полицейский. Что это?

Прораб. Летний вариант строителя вместо робы. Жарко же.

1-й полицейский. Ни за что я это не надену.

Таня. А у вас есть выбор? Сейчас краска засохнет, и вы её потом вместе с кожей только отдерёте.

2-й полицейский. Иди, напарничек, переодевайся.

1-й полицейский. Где я могу это сделать?

Павел. В ванной.

1-й полицейский. Куда?

Павел (указывая на ванную). Туда.

1-й полицейский уходит в ванную и закрывает дверь. Спустя некоторое время, дверь слегка приоткрывается, рука 1-го полицейского кидает на пол испачканную краской форму полицейского. Дверь закрывается. Вскоре 1-й полицейский появляется в шортах, в майке, в полицейских ботинках с носками, в фуражке и с автоматом.

Таня. О! Так вас хоть за грабителя никто не примет.

1-й полицейский. Как я в отделении полиции в таком виде появлюсь?

2-й полицейский. Да, в таком виде нельзя. Начальство не поймёт.

Валентина Степановна. Да, что вы! Вам очень к лицу. Цвет глаз хорошо оттеняет.

Прораб. Товарищи, попрошу лишних удалиться из квартиры. Сейчас трубы будем в ванной заменять. Очень шумно будет и грязно.

2-й полицейский. Куда это вы нас прогоняете? У нас следственный эксперимент.

Таня. Да, по-моему, он уже закончился, не совсем удачно.

2-й полицейский. Продолжим. Стажёр, на балкон.

Павел. Товарищ капитан, куда вы его отправляете? Он сейчас опять в краску вляпается.

2-й полицейский. Павел Борисович, вы хотите 15 суток получить?

Павел. Нет. Молчу, молчу.

Прораб. Послушайте, товарищ капитан, у нас план.

2-й полицейский. И у нас план, по раскрываемости. А преступников мы ещё не поймали.

Прораб. Так ловите. Кто вам мешает?

2-й полицейский (Павлу). Да вот, некоторые препятствуют правосудию.

Павел. Кто вам препятствует? Ловите, только не в моей квартире. У меня ремонт идёт.

Прораб. Конечно, если хотите, то проводите свой следственный эксперимент здесь, под наш шум. Мы сейчас старые трубы будет вырезать и заменять их на новые. Коля, сходи в квартиру Елены Аркадьевны, возьми у Серёжи инструменты.

Коля с трубами идёт по направлению к входной двери, спотыкается о грязную форму 1-го полицейского, падает и роняет трубы на ногу 2-го полицейского, тот орёт от боли.

2-й полицейский. Ты чего, немой, инвалидом решил меня сделать? Да, я тебя сейчас упакую… за нападение на правоохранительные органы. Статья 317 УК. Знаешь такую?

Коля отрицательно мотает головой.

2-й полицейский. А ну-ка, стажёр, удиви меня, зачитай статью!

1-й полицейский (тараторит). Статья 317 УК РФ: «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью».

2-й полицейский. Молодец, стажёр. За теорию тебе «пятёрку» ставлю.

1-й полицейский (тараторит). Можно, конечно, применить статью 318 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти». Срок поменьше, до пяти лет.

2-й полицейский. Нет, зачем же так мелочиться? Мы максимальный срок впаяем: пожизненно или смертную казнь.

1-й полицейский. Смертную казнь отменили.

2-й полицейский. А мы вернём.

Павел. Послушайте, он умственно отсталый. Вы что, не видите?

2-й полицейский. А справка у него есть?

Павел. Вы на него посмотрите. Всё же без справки видно.

2-й полицейский. А без справки, значит, дееспособный. Несёт ответственность за свои поступки.

Коля (поднимается с пола и орёт). Альгидрид твою валентность, через медный купорос! Залупоглазый блядоящер, тебе что фуражка на голове мозоль натёрла? Фильтруй хрюканину! По тебе давно хор калифорнийских геев плачет! Иди ты в Пизу! Там как раз башня падает, может на тебя упадёт.

1-й полицейский. Немой заговорил!

2-й полицейский. Чудо!

Коля. Пельмень контуженный, какого сельдерея ты мне тут срок паяешь? Нечаянно я.

Валентина Степановна. Коля, что ж ты при прорабе так ругаешься? Он же тебя опять оштрафует.

Коля. Мне тут срок пожизненный паяют, прораба мне, что ли, бояться?

Валентина Степановна. Василий Кузьмич, вы хоть помогите. Видите, какой Коля – дебил. Как с ним работать?

Прораб. А я, Валентина Степановна, с таким контингентом всю жизнь работаю. И ничего. И дома сдаю после капремонта.

2-й полицейский. А ну, стажёр, лови этого придурка. Немым тут, видишь ли, прикидывался. Может, он и ограбил соседнюю квартиру.

Коля бежит к входной двери, полицейские перекрывают ему путь. Коля хватает трубы с пола и кидает их в полицейских, те уворачиваются. Трубы попадают в оставшиеся целыми шкафы и разбивают их.

Павел. Альгидрид твою валентность! Последнее добил дебил.

Коля выбегает на балкон. 2-й полицейский за ним. Коля перелезает с балкона в строительную люльку и уезжает на ней вниз. 2-й полицейский подскальзывается на тряпках, падает и вляпывается в краску, встаёт и, в перепачканной одежде входит в комнату.

Павел. Не смотрите на меня так. У меня нет здесь никакой одежды. Только переехал. Я вас предупреждал неоднократно, не ходите на балкон. Вы меня не слушали.

2-й полицейский. Штаны снимайте.

Павел. Что?

2-й полицейский. Штаны снимайте, говорю.

Павел. Что вы такое себе позволяете? Вы же представитель власти.

2-й полицейский. Снимайте штаны, композитор, вам сочинять и без штанов можно. А как мы в отделение вернёмся в таком виде? Уехали со стажёром на ограбление, а вернулись без штанов? Нас же из полиции с позором уволят.

Павел. Как же я в трусах при дамах ходить буду? Это же неприлично.

Прораб. А я вам спецовочку дам. У меня в портфеле ещё есть. Я спецовок для всей бригады привёз.

2-й полицейский (Прорабу). Вы тоже, штаны снимайте.

Прораб. Да вы что?

2-й полицейский. Снимайте штаны, прораб.

Прораб (орёт). Полиция, грабят.

2-й полицейский. Мы сами полиция. Кого хотим – того и грабим. Штаны снимайте.

Прораб. Простите. Не могу. У меня префект… у меня комиссия… у меня министр едет, а я без штанов? Войдите в моё положение. Я вам лучше ещё одну спецовочку дам.

Прораб открывает портфель и достаёт шорты и майку.

2-й полицейский. Спецовку сам наденешь, а штаны стажёру отдашь.

Таня. Товарищ капитан, вы же сказали, что вы не грабители. А сами грабите. Вот и верь полиции, после этого.

2-й полицейский. Когда человек добровольно отдаёт, то это не грабёж – это благотворительность. Да, Василий Кузьмич, вы же добровольно отдаёте? Не волнуйтесь, мы вам потом вернём вашу одежду.

Прораб (снимает брюки и отдаёт). Да, на те вам. Не отстанете ведь, упыри!

Прораб надевает шорты. 2-й полицейский забирает шорты и майку у прораба и отдаёт их Павлу. 1-й полицейский снимает шорты и надевает брюки прораба.

Таня. Паша, снимай штаны. Без штанов они всё равно не уйдут.

Павел (2-му полицейскому). Да это, чёрт знает, что такое. Это безобразие. Я жаловаться буду вашему начальству, а может и выше. Я показания против вас дам.

2-й полицейский. А вот, жаловаться, не советую. Мы ведь тоже можем показания против вас дать. Приехали мы со стажёром на ограбление, а у вас в квартире организованный притон, все в трусах ходят. Может, вы соседку сами ограбили и насильно заставили в ваш притон вступить. К тому же, за притон на дому статья, соответствующая имеется, 232 УК РФ. Стажёр, зачитай.

Таня. Не надо нам Уголовный кодекс читать. Наслушались уже.

1-й полицейский. Статья серьёзная, до 4-х лет лишения свободы.

Таня. Паша, отдай им… Полицейские не успокоятся, пока всех без штанов не оставят. Степановна, хорошо хоть ты в платье, а то бы и тебя до трусов раздели!

Валентина Степановна. Да, ты что? Правда?

Павел снимает брюки, отдаёт 2-му полицейскому и надевает шорты. 2-й полицейский снимает испачканную форму, бросает её на пол и надевает брюки Павла.

2-й полицейский. Верх тоже снимайте.

Павел и Прораб снимают одежду и отдают 1-му и 2-му полицейскому. Те одеваются. Павел и Прораб надевают майки.

2-й полицейский. Спасибо, товарищи-благотворители. Будем помнить вас.

Таня. Мы тоже. Таких разве забудешь?

2-й полицейский. Григорий Григорьевич, а вы с нами.

Григорьевич. Это… за что?

2-й полицейский. За осквернение формы офицеров полиции.

Григорьевич. Так я же это… не сам.

2-й полицейский. А если бы вы сами, знаете, какой бы вам срок светил? Запоминайте. Вам в полиции сейчас показания придётся давать. Вы, Григорий Григорьевич Григорьев, в состоянии алкогольного опьянения…

Григорьевич. Чё? Я это… не пью, зашит.

2-й полицейский. Хорошо. Значит, вы в состоянии токсического опьянения…

Григорьевич. Чё?                                                                              

2-й полицейский. Краски вы нанюхались.

Григорьевич. Ну да, я её это… всегда на работе нюхаю… как без этого…

2-й полицейский. Значит, вы в состоянии токсического опьянения, взяли масляную краску и из хулиганских побуждений облили ею двух офицеров полиции.

Григорьевич. Чё? Это... когда я вас облил? Я вас это… вообще это… не трогал. Вы сами в краску вляпались.

2-й полицейский. А кто её разлил?

Григорьевич (указывает на Таню и Олю). Вон эти девки. 

Таня. Что? Совсем обнаглел? После твоей мазни на балкон выйти нельзя без потерь.

2-й полицейский. Григорий Григорьевич, прекращайте пререкаться и выбирайте какую статью к вам применить: хулиганские действия к представителям власти или ограбление квартиры Ольги Евгеньевны.

Григорьевич. Чё? Кого это… я ограбил?

2-й полицейский. Может, вы были наводчиком воров? А что, удобно, лазаете по балконам, видите: дома хозяин или нет. Даёте знак ворам. Кто на вас подумает?

Григорьевич. Я это… честный…  маляр.

Прораб. Кто это честный маляр? А кто в прошлом месяце десять банок краски по дешёвке загнал одному дельцу?

Григорьевич. Так это было один раз. Это… деньги нужны были очень. Одну женщину... это... нравится мне… это… нужно было в кафе сводить.

Валентина Степановна. Так ты меня на ворованные деньги, что ли, водил?

Таня. О! Вот они, современные Ромео и Джульетта капремонта.

Валентина Степановна. А что такого, я – одинокая вдова!

2-й полицейский. Значит, Григорий Григорьевич, вы всё-таки воруете.

Григорьевич. Я это… как все.

Таня. Скажите, товарищ капитан, за хулиганские действия ему много светит?

2-й полицейский. Может, административным штрафом отделается. Как начальство посмотрит. Если только жалоб от жильцов этого дома на него больше не будет.

Валентина Степановна. Жаловаться не будем. Григорьевич человек хороший.

2-й полицейский. Да, главное, чтобы человек был хорошим, статья Уголовного кодекса ему всегда найдётся… Ну, что, Григорий Григорьевич, пойдёмте. Понесёте ответственность за содеянное хулиганство.

Григорьевич (показывая на свои шорты). Я чё, в таком виде явлюсь в полицию?

2-й полицейский (указывая на шорты Григорьевича). А вы, что хотели, чтобы мы в таком виде явились в полицию? Лучше вы, чем мы.

Оля. А как же грабители?

2-й полицейский. Их нужно ловить на рынке. А рынок не наша территория. Пускай другое отделение ими занимается. Стажёр, доставай, наручники.

Григорьевич. Чё? Я это… в наручниках пойду?

2-й полицейский. Да. Смотрите, без выкрутасов. (В сторону.) Ох, мне с самого начала рожа этого извращенца-токсикомана не понравилась.

1-й полицейский надевает наручники на Григорьевича.

2-й полицейский. Стажёр, вещественные доказательства забери.

1-й полицейский. Какие?

2-й полицейский. Сообразилку включи… Нашу испорченную форму.

1-й полицейский забирает две испорченные формы сотрудников полиции. 1-й и 2-й полицейские уводят Григорьевича из квартиры.

Таня. Степановна, не рыдай, видно планида у тебя такая. Не успеешь познакомиться с мужчиной – уже вдова.

Валентина Степановна. Да, ну, тебя.

Прораб. Наконец-то ушли. Теперь можно стояком заняться. Павел Борисович, вы бы тоже куда-нибудь пошли. Шумно будет. Как вам сочинять?

Валентина Степановна. Да, он уж привык.

Павел оглядывает свою комнату. К финалу 2 акта на сцене остаётся не тронутым только рояль. Все остальные предметы интерьера и мебели сломаны или валяются.

Павел. К чему я привык? К этому безобразию? Ни фига себе мне квартирку отремонтировали! Ещё не начали, а уже полная разруха! Что же будет, когда его закончат?

Таня. Паша, не заводись. Не надо.

Прораб. Валентина Степановна, вы тут разбирайтесь. Я к Елене Аркадьевне пойду схожу, у Серёжи инструменты заберу.

Прораб уходит из квартиры.

Павел. На кого я похож? Паяц! Настоящий Паяц! Комический персонаж, которого никто всерьёз не воспринимает. (Поёт.) «Смейся, Паяц, над разбитой любовью, Смейся, Паяц, ты над горем своим!»… Ха-ха-ха... Заслуженного деятеля искусств, Лауреата Государственной Премии, Лауреата многочисленных Международных Премий и конкурсов в своей собственной квартире полицейские раздели до трусов! Какой-то фарс! Кому расскажешь – не поверят! Ха-ха-ха… Смейся, Паяц, смейся.

Валентина Степановна (Тане). Он свихнулся, что ли?

Таня. Да, нет, оперу «Паяцы» Леонковалло вспомнил.

Валентина Степановна. Не люблю я эти оперы: воют и воют.

Павел прекращает хохотать и начинает нервно ходить по комнате.

Павел. Что делать? Что делать? Вечный вопрос. Пустой, пустой, совсем как выжженная пустыня... Как работать в такой обстановке? Даже банкетки нет…

Валентина Степановна. Нет банкетки, на стул сядьте. Тоже мне проблема. Что вы композиторы изнеженные какие? Чуть что не так, ноете и ноете. Садитесь, пишите, про васильки свои.

Павел (орёт). Да, не писал я про васильки… Что же вы мне пошлятину такую в авторство приписываете? Это же позор, такую музыку сочинять!

Валентина Степановна. Ничего не позор, вон маляры и полицейские её как любят.

Павел (орёт). Да, заткнитесь вы уже. Я вас слышать не могу.

Павел подходит к роялю, наклоняет голову и начинает биться лбом о крышку рояля.

Валентина Степановна. Может ему скорую вызвать?

Таня. А толку? Что, скорая приедет и за него партитуру допишет?

Валентина Степановна. Удивляюсь, какие эти люди искусства все капризные. Всё им не так. То ли дело простой работяга! И поговоришь с ним по душам и посмеёшься и без этих вот выкрутасов… Тань, а Борис Ильич, таким же был капризным?

Таня. Да, ещё хлеще.

Валентина Степановна. Ой!  Ну, и правильно, что замуж за него не вышла.

Таня. Может и неправильно. Теперь, кто ж знает?

Валентина Степановна. Ой! Лучше жить с работягой, но трезвым и культурным, чтоб матом не ругался.

Таня. Это ты про Григорьевича своего? Кому – что!

В квартиру входит прораб и несёт труборез. Прораб, входит в ванную, закрывает дверь. Из ванной слышен шум работающего трубореза. Таня подходит к роялю, в крышку которого уткнулся Павел лицом и ласково треплет его по волосам.

Таня. Малыш, я думаю нужно уходить отсюда. Этот хаос не поддаётся управлению.

Павел. Куда? Зачем? У меня партитура не дописана.

Таня. Пойдём ко мне. У меня ещё не начали стояк менять.

Павел. А рояль?

Таня. Синтезатор подойдёт?

Павел. Да, пойдёт.

Таня. Партитуру бери.

Павел забирает партитуру с рояля.

Таня. Степановна, ты за квартиркой пригляди, чтоб последнее не разнесли. А мы – у меня будем.

Валентина Степановна. Хорошо, Танечка.

Павел и Таня выходят из квартиры Павла и поднимаются по лестнице в квартиру Тани.

                          КВАРТИРА ТАНИ.

Таня и Павел входят в квартиру. Таня подходит к синтезатору, заваленному кучей одежды, убирает её, подключает инструмент и подставляет стул к нему.

Таня. Вот тебе инструмент. Садись.

Павел походит к синтезатору, ставит на пюпитр партитуру и садится за инструмент.

Павел. Не могу. (Бьёт хаотично по клавишам.) Shit! Shit! Shit! Исписался совсем. С тех пор, как с Машей жизнь разладилась, я ничего не могу делать: ни сочинять, ни жить.

Таня. Всё наладится. Нужно только верить. Без веры вообще жить нельзя.

Павел. Я ничего без неё не хочу. Мне всё опостылело.

Таня. Послушай, у меня тоже был тяжёлый период, связанный с личной жизнью и творчеством, но он закончился. Правда, не так как бы я хотела сейчас. В жизни художника всё взаимосвязано, всё так переплетено, не поймёшь, где личное, где творчество.

Павел. Я не могу сочинять. НЕ МО-ГУ. Вообще. Кризис: творческий и личный.

Таня. Не волнуйся, я помогу. Ведь немного осталось. Сейчас мы сделаем так... (Вырывает исписанные Павлом листы, заменяет их на новые и начинает быстро

писать.) Паша, посмотри, как хорошо получается.

Павел. Не могу. Совсем пустой. Тань, у тебя твоего антишокового чая не найдётся?

Таня. Нет. Паша, для тебя, нет. Даже не начинай. Ни к чему хорошему это не приведёт. На меня посмотри. Внимательно, посмотри. Я ведь красавицей когда-то была. А что осталось?

Павел. Ну, ты ещё и сейчас ничего. Если немного над тобой поколдовать стилистам, то ты ещё ого-го. Как там Елена Аркадьевна говорит: «Да, я ромашка прошловековая, но не гербарий».

Таня. Да, в том-то и дело, что я уже давно гербарий, но ещё хорохорюсь. Не повторяй моих ошибок… Слушай, когда твой отец на мне первый раз не женился, думала – умру. Когда второй – было легче, да и ты был уже. А когда третий – я пошла и вышла замуж за первого встречного. Нет, конечно, я своего мужа знала, мы дружили с ним несколько лет… Отец твой был просто доведён до отчаяния, сочинять не мог, кикиморы пошли всякие… Я со счёту сбилась… Это был его самый худший период. Он запил. Ты у его сестры долгое время жил, а потом она тебя не отдала ему обратно.

Павел. Да, тётя Света, как мать мне была. А я-то думал, почему отец отдал меня тёте?

Таня. Ну, во-первых, она была незамужней и бездетной и занималась только тобой, во-вторых, любила тебя, в-третьих, это было лучше для тебя… Тут такие гулянки были…

Павел. Я не знал…

Таня. И хорошо, что не знал.

Павел. Жаль, что тётя Света умерла так рано.

Таня. Конечно, жаль. Света такой хорошей была... Знаешь, Паша, кому-то нужно быть мудрым и уметь прощать… А мы с твоим отцом были такими максималистами и разрушили наше счастье… Любовь с примесью горечи. Знаешь, как в сладком торте, когда её совсем немного – это пикантность, а когда много – торт выбрасываешь. Так и мы… Он потом в четвёртый раз предлагал замуж выйти за него, когда я со своим разбежалась, но...  я так и не смогла его простить… хотя любила. А надо было! Сколько мы намудрили!.. Сначала Борька не хотел, чтобы у нас был ребёнок, и я его послушала – не родила… а потом, когда вышла замуж, то не смогла родить... в общем-то мой брак из-за этого распался… Борька пил от горя, я пила... Ничего хорошего… Подумай, прежде, чем рвать с Машей окончательно.

Павел. Как я ей позвоню, когда мы разводиться решили? Что скажу?

Таня. Скажи, пусть приходит увертюру первой слушать.

Павел. Не буду. У неё там Федя.

Таня. Да, Бог с ним с Федей, куда ему до тебя, до гения. Звони Маше.

Павел. Я не знаю, что сказать.

Таня. Скажи, ты – моя Муза. Я тебе музыку посвятил. Борька всегда так делал, когда со мной ругался.

Павел. И что? Действовало.

Таня. Конечно! Всегда возвращалась к нему… после таких слов. Иди, звони. А я допишу.

Павел уходит на кухню. Таня продолжает вносить правки в партитуру.

Таня. Всё наладится, Малыш, всё наладится... Осталось совсем немного дописать… Здесь сейчас подправим… Вот так… А тут почти всё готово… В этом месте сделаем наоборот: тему героини повторят скрипки, а тему героя – гобои… А что? Хорошо получается… Пока я правлю, пусть Паша поговорит с Машей… Нельзя рвать вот так… А тут тему героя подхватят виолончели… Подправим коду… И заключительные аккорды… Когда-то я ушла от Пашиного отца, не дав ему шанса и даже не выслушав его… Сейчас я понимаю, что так не делается, ведь был ещё Малыш, который принял меня, как родную…

Павел (выходит из кухни). …маму. Таня, ты мне – мать!

Таня. Какая мать, чего несёшь?

Павел. Ну, как мать, несостоявшаяся и состоявшаяся.

Таня. Я даже мачехой твоей официально не была.

Павел. Зато, ты в моём сердце, оказывается, была все эти годы. Спасибо, тебе. (Подходит к Тане, приобнимает и целует её.) Маша, сказала, что готова попробовать начать всё сначала. Она скоро придёт послушать увертюру, заодно, и одежду мою захватит.

Таня. Всё, готово! Смотри! А ты переживал! Паша, ты – гениальный композитор!

Павел. Знамо дело…  такое мастерство не про… не задушишь, не убьёшь!

Увертюра к фильму, которую сочинял Павел на протяжение спектакля, первый раз звучит полностью, её играет Таня
 

[1] Если у исполнительницы роли Оли цвет волос другой, тогда Валентина Степановна называет пару противоположных по цвету.

 

[1] Для облегчения запоминания текста, в круглых скобках указан полный текст.


Бөлісу:      
Пікір қалдыру: