(Адеби сын)Т.А. Аникеева "Литература и Фольклор Древних Тюрков Центральной Азии"

Одним из важных источников по истории кочевых обществ, каким были тюрки (в частности, тюрки-огузы) в период своего продвижения на Запад, является устный фольклор, как правило – эпический, который по- средством языка и содержания отражает как исторические реалии, так и комплекс мифологических воззрений. Различные племена, обитавшие в древ- ности и раннем Средневековье на обширных пространствах Центральной и Средней Азии, то складывались в крупные, сильные племенные объедине- ния, то вновь распадались. Поэтому литературные памятники этого времени можно рассматривать как общее наследие тюркоязычных народов. Зарождение литературного процесса у тюрков некоторые исследо- ватели относят к VIII в. (самое раннее – к середине VI в., то есть времени существования Тюркского каганата, середина VI – середина VIII в.)1. По- нятие «древнетюркская литература» – в значительной степени литерату- роведческое, так как оно не только показывает связь с культурной жизнью тюркского государства, но обозначает также время становления и консо- лидации определенных историко-культурных и стилистических явлений, которые в дальнейшем получили свое развитие и значение именно для этой литературы2. Одной из основных проблем в изучении древней и средневековой тюркской литературной традиции является степень соотношения устных и книжных элементов в ней. Взаимодействие между фольклорным текстом и литературой является постоянным процессом и демонстрирует несколь- ко путей взаимоперехода. Так, часто фольклорная традиция начинает оп- ределенным образом мимикрировать, подстраиваться под литературу. Это происходит и на фонетическом, и композиционном, и жанровом уров- нях3. Например, отдельные песни устного калмыцкого «Джангара», кото- рые исполняются как часть эпического цикла, называются «главой» (бу- лэг), словом из арсенала книжной литературы; в Калмыкии, Западной Монголии, Синьцзяне, у южноалтайских ойратов бытуют пословицы и поверья о существовании многотомного книжного «Джангара», «никогда и ничем не подтверждавшиеся, но отражающие представления об “иде- альном тексте”, обязательно письменном и стоящем иерархически выше, чем устная традиция»4. К началу VII в. Тюркский каганат распался на два самостоятельных объединения: Восточнотюркский и Западнотюркский (процесс распада шел с 583 по 602 гг.) каганаты. В Восточнотюркском каганате и появились первые произведения древнетюркской литературы, которыми считают рунические памятники. Существует две основные группы памятников: орхонские тексты (в Северной Монголии в бассейнах рек Орхона, Селенги и Толы) и енисей- ские тексты (обнаруженные в долине Енисея). Орхонскую группу текстов составляют Малая и Большая надписи в честь Кюль-тегина, надписи в честь Бильге-кагана, в честь Тоньюкука, а также Онгинская надпись. К енисейс- кой группе текстов относится ряд более мелких надписей на надгробных камнях. Тексты памятников содержат призывы и обращения к правителям (бекам) и народу способствовать возвышению тюркских каганов. Авторы орхонских сочинений рисуют образы верховного властителя – кагана, «мудрого советника» Тоньюкука и полководца-героя Кюль-тегина как об- разцы соответствующей времени добродетели. Образ кагана включает в себя божественное начало («небоподобный, неборожденный», «моя мать хатун, подобная [богине] Умай») и в то же время наделяется лучшими человеческими чертами. Енисейские рунические надписи дают образцы тюркоязычной эпи- тафийной лирики, написанной от лица умершего. Наиболее пространные из них, такие, как надпись с Бёгре, Алтын-кёля и Элегеста, построены в форме биографического повествования, рассказывающего о некоторых главных событиях в жизни погребенного. Это подчеркивает их сходство с определенными частями орхонских надписей, однако в енисейских эпита- фиях история жизни умершего играет второстепенную роль и подчинена главной цели – передать сожаление усопшего о тех, кем он «не насладил- ся» и от кого он «отделился» (то есть умер), – формула, которая обязатель- но присутствует во всех енисейских эпитафиях. Интонация енисейских эпитафий исполнена глубокой скорби: «С вами, в тереме, мои жены, – о горе! – с вами, мои собственные сыновья, я разлучился!..» «Солнце и луну на голубом небе я перестал ощущать! От моей земли, – о горе! – от вас я отделился! Моим ханом, моим элем (племенным союзом), – о горе! – я не насладился! От моего эля, – о горе! – я отделился» (Надпись с Элегеста). В рунических текстах содержатся повторы, которые выделяются как однотипные компоненты описаний: – изображение истории народа «кёк тюрк» (то есть тюрки-тугю) с VI по VIII вв., основные мотивы описания: необходимость следования заве- там предков; необходимость военных походов; благоприятный исход по- ходов; – изображение различных каганов. Мотивы: помощь богов при из- брании кагана (или божественное происхождение самого кагана); его во- енные успехи; его забота о благополучии всего тюркского народа; – изображение битв с участием Кюль-тегина и однотипное изобра- жение военных походов с участием Тоньюкука. Существует мнение о том, что тексты надписей в честь Кюль-тегина и Бильге-кагана, возможно, представляют собой литературную обработку устных сказаний, складывающихся вокруг эпических героев: доказатель- ством этого могут служить наличие и определенная повторяемость стили- стических формул и клише в текстах памятников, свойственные героичес- кому эпосу. Например, 1. формула, описывающая благоденствие народа: Неимущий (бедный) народ я сделал богатым Малочисленный народ я сделал многочисленным …чыган будуныг баi кылтым, аз будуныг укуш кылтым (Малая надпись в честь Кюль-Тегина) Неимущий (бедный) народ он сделал богатым Малочисленных он сделал многочисленными (Бильге-каган о кагане Капагане, своем дяде) 2. военная деятельность (также одинаковые стилистические формулы): Имевших головы они заставили склонить (головы) Имевших колени они заставили преклонить (колени) Башлылыг jукунтурмiс, тiзliгiг сокурмис (Первый рассказ Большой надписи в честь Кюль-тегина, также в тре- тьем рассказе об Ильтериш-кагане, отце Бильге-кагана, в той же надписи). Сравните с нижеследующим: Имевших государство он лишил государства Имевших кагана он лишил кагана (также повторяется в надписи несколько раз) 1. Стилистическая формула, представляющая собой устойчивое срав- нение (войска кагана сравниваются с огнем и ливнем, то есть со стихией): Войско тюргешского кагана пришло как огонь (и) ливень (буря) Мы сразились при Болчу (Надпись в честь Бильге-кагана) На второй день они пришли, Пламенея как огонь, они пришли. Мы сразились Akiнтi кu. .н калтi, ortca qyzyp kalti (39–40, Надпись в честь Тоньюкука) Сравнение войска с ливнем, с текущей водой является чрезвычайно устойчивым на всем протяжении развития тюркской литературы в раз- личных традициях. Так, в «Китаб-и дедем Коркут» (XV в.) в ответ на просьбу Салор-Казана истолковать сон, его брат, Кара-Гюне отвечает: «“Ты гово- ришь о черной – это твое счастье; ты говоришь о снеге и дожде – это твое войско; волосы – забота, кровь – черное (бедствие); остального истолковать не могу, пусть аллах истолкует”»5 (IПовесть о том, как был разграблен дом Салор-Казана; курсив мой. – Т.А.). Связь воды и крови, которая находит выражение в различных фигурах речи (метафоре, гипер- боле), видимо, является достаточно устойчивой в тюркской литературе: 

к кому они обращались»12. Как бы то ни было, свойственные надписям стилистические стереотипы не могут быть прямыми и безусловными ар- гументами, показывающими существование древнетюркского эпоса; та- ким аргументом могла бы стать только прямая фиксация бесспорного эпического сюжета в руническом памятнике13.

Необходимо упомянуть и тексты из Турфана на древнеуйгурском языке, которые были обнаружены в Восточном Туркестане. В той или иной степени большая часть этих текстов находится под влиянием буддий- ской традиции (в этой области Центральной Азии был распространен буд- дизм) – это религиозные гимны, гадательные тексты, календари, астроно- мические вычисления (о движении планет и созвездий)14; тексты, создан-

ные под влиянием ислама, частично опубликованы в издании Р. Арата15.

Уйгурские тексты из Турфана были переведены, опубликованы и исследо- вались прежде всего Г.Р. Рахмати, А. фон Лекоком, В. Бангом, Р.Р. Аратом и А. фон Габен. Несмотря на то, что эти тексты не могут быть в полной мере отнесены к фольклору, сама форма их восходит к древним фольк- лорным традициям, поскольку создатели текстов заимствовали из народ- ного творчества не только приемы стихосложения, но и систему обра- зов16. Уйгурские тексты мусульманского содержания в большей степени близки к сочинениям Ахмеда Югнеки и Юсуфа Баласагунского.

«Кутадгу Билик» («Благодатное знание») – дидактическая поэма, на- писанная Юсуфом Баласагунским в 1068 г. В этот период, с XI вплоть до XIV вв., по словам С.Е. Малова, «меняется весь облик языка (Уйгурско- го. – Т.А.), не только его алфавит и содержание (теперь уже – мусульманс- кое). Книжный язык все более и более во всей Центральной Азии испыты- вает западное влияние, и постепенно переходит из уйгурского периода в чагатайский» (который стал затем основой узбекского языка17).

Караханидская эпоха долгое время считалась «темным веком» в сред- неазиатской историографии. Хотя само имя эпохи по династии было вве- дено рано, только В.В. Бартольд, изучивший все немногочисленные сведе- ния мусульманских авторов о Караханидах, раскрыл некоторые тенденции развития Караханидского государства. Караханиды унаследовали Запад- нотюркский каганат и восстановили ту систему, которая сложилась еще в VI в. Предыстория возникновения Караханидов тесно связана с тюркским племенем карлуков, ябгу (вожди племени) которых отделились от Уйгурс- кого каганата из-за своего стремления проводить самостоятельную поли- тику. Во второй половине VIII в. уйгуры и Танская империя боролись с тибетцами за западную часть Центральной Азии. Карлуки приняли сторо- ну тибетцев, но использовали ситуацию себе на пользу, в результате в 766 г. к ним отошло все Семиречье (включая Тараз), в 766–775 гг. они захватили Кашгарию. К западу карлуки распространили свое влияние до городов Средней Сыр-Дарьи и захватили часть Ферганы. В 840 г. пал Уйгурский каганат. Власть в Караханидском каганате была разделена между знатью двух карлукских племен: чигилей и ягма. Внешне это выражалось в разделе- нии империи на две части: восточную и западную во главе со своим каганом.

В X в. была начата и осуществлена экспансия в двух направлениях – в сторону Хотана и в сторону Мавераннахра, в результате граница Караха- нидского каганата прошла по р. Амударье. Уже в конце 30-х гг. XI в. Кара- ханиды Мавераннахра отделились от Караханидов Кашгара, а через пол- тораста лет последние караханидские князья сошли с исторической аре- ны. В 1210  г. пресеклась восточнокараханидская династия. В 1212  г. в Самарканде хорезмшахом Мухаммедом был казнен и последний предста- витель западнокараханидской династии.

В 1069–1070 гг. в Кашгаре появилась дидактическая поэма «Кутадгу Билиг» («Наука о том, как быть счастливым», или, точнее, «Благодатное знание») Юсуфа родом из Баласагуна. Никаких биографических сведений об авторе не сохранилось. «Кутадгу Билиг» – самый древний уйгурский датированный памятник мусульманского содержания. Поэма была по- священа правителю Кашгара Богра-хану, который удостоил автора почетным чином хас-хаджиба (личного камергера). «Кутадгу Билиг» свыше 6 500 бей- тов. Она была довольно популярна – ее называли «Этикой правления»,

«Державными законами», «Украшением знатных», «Советами царям», даже «тюркской Шах-наме».

Трактат Юсуфа Баласагунского охватывает все стороны жизни иде- ального правителя и его должностных лиц. Поучения сопровождаются сведениями из самых разных областей науки: математики, астрономии, медицины. В качестве необходимых примеров для подражания приводят- ся легендарные иранские цари и герои. Мусульманская ориентация пер- вого в классической тюркоязычной поэзии сочинения закономерна. Буду- чи правоверными мусульманами, Караханиды могли одобрить такое про- изведение, где излагались бы идеи, полезные для тюркской династии, выступавшей в качестве властителя Мавераннахра. В то же время именно такое произведение и мог создать автор, эрудиция которого не оставляет сомнений в том, что он был хорошо знаком с литературой арабов и пер- сов, взятой им за образец.

Вступительная часть «Кутадгу Билиг» содержит обязательное для жанра месневи вступление, куда входят прославление Бога и пророка Му- хаммада, посвящение правителю и где сообщается о значении книги и о причинах ее написания. Отличительная черта композиции «Кутадгу Би- лиг» – включение в месневи более 200 четверостиший типа рубаи, а ее заключительные главы написаны в форме касыд. Таким образом, первое в истории тюркоязычной классической поэзии сочинение включало в себя несколько жанров арабской и персидской поэзии, которые в дальнейшем у тюрков оформились в законченные и обособленные литературные жанры. Принято считать, что с поэмы «Кутадгу Билиг» начинается история классической тюркоязычной поэзии. Среди прочих памятников тюркоязычной литературы данного пери- ода можно назвать поэму Ахмеда Югнеки «Подарок истин» (Хибат ал- хакаик), которая датируется приблизительно XI–XII вв. (а возможно и бо- лее ранним временем), а также «Огуз-намэ» («Легенда об Огуз-хане»), представляющая собой записанный текст легенды о происхождении огу- зов. Этот текст относят ко времени существования огузского государства на Сыр-Дарье, то есть к периоду VIII–X вв.

В ряду важнейших литературных и фольклорных тюркских текстов наряду с орхонскими памятниками рунического письма, «Легендой об Огуз-хане» («Огуз-намэ»), можно назвать сказания единственного у тюр- ков-огузов книжного эпоса «Китаб-и дедем Коркут» («Книга моего деда Коркута»).

В конце VIII в. огузы – объединение тюркских племен – обитали в низовьях Сыр-Дарьи и на побережье Аральского моря, постепенно про- двинувшись туда из Южной Сибири и двигаясь далее на запад вплоть до Каспийского моря. Как подчеркивают многие средневековые арабские историки, огузы не были однородны по своему составу, и по языку. Уже в Средней Азии кочевые племена огузов смешивались с другими тюркски- ми племенами и ираноязычными народами. На западе они вели войны с хазарами и волжскими булгарами. В X в. могущество огузов возросло, их кочевья охватывали значительные территории в Северном Туркменистане и Юго-Западном Казахстане, которые носили соответствующее название –

«гузские степи» (перс. дешт-и гузан). Именно в это время, в результате раздора между различными племенами, входившими в объединение огуз- ских племен, усилилась группа под предводительством Сельджука, при- нявшего ислам. Эти огузские племена начали свое продвижение на запад через Закавказье, Иран и Малую Азию в первой половине XI в. и внесли основной вклад в этногенез современных турок и азербайджанцев. Другая часть огузских племен осталась в Средней Азии в Приаралье и в дальней- шем послужила этническим субстратом туркмен и в какой-то степени узбеков. Примерно к этому же времени исследователи относят сложение и циклизацию некоторых сказаний, позднее вошедших в состав «Книги моего деда Коркута», о чем косвенно свидетельствует и «век Коркута», легендарное время, упомянутое в эпосе, соответствующее IX–X вв. 

Сопоставление эпического текста «Китаб-и дедем Коркут» с други- ми образцами тюркской литературы, в частности, с древнетюркскими па- мятниками, вполне обосновано: «Сравнение древнетюркских поэм с ге- роическими эпосами тюркских народов позволяет проследить эволюцию поэтических форм, а также их закономерную трансформацию. Если в ха- касском, тувинском и якутском фольклоре обнаруживаемые нами явле- ния древнетюркского стиха получили свое предельное выражение, то в киргизском эпосе Манас те же явления… видоизменились под воздействи- ем арабо-персидской литературы. Наиболее сильным это влияние оказа-