В одном городе был дом, о котором ходила худая слава. Дескать, нехорошие вещи случаются там с людьми. Даже если живы останутся, то либо перессорятся, либо с лестницы грохнутся, либо от страха свихнутся. Пока слава была худой и маломощной, в дом еще вселялись новые жильцы. Радовались, что им достался такой прекрасный дом за такие маленькие деньги. Но когда до них доходили упорные слухи об их  новом доме, люди смотрели на него другими глазами,  пугались каждого шороха и стука, с подозрением смотрели друг на друга, а ну, как уже свихнулся. А там  до ссор и несчастных случаев рукой подать.

Кто ж знал, что упорные слухи – это верные слуги худой славы. Хотя худой она была лишь поначалу. Чем упорней и невероятней были слухи, чем больше людей им верило, тем толще, увереннее и мощнее становилась слава.

И люди уже не селились в доме.

Дом ничего не мог понять. Он был построен с любовью и на радость людям. Молодой мечтатель-архитектор так хорошо в нем все устроил. Большой зал, где дети могут играть, носиться и даже кататься на велосипедах и самокатах. Гостиную, созданную для дружеских посиделок. Спальни, созданные для любви  и сладких снов. Удобную кухню, где все под рукой. Кладовую, где могут поместиться все ненужные вещи, чтобы в комнатах было сколько хочешь места, света и воздуха.  Библиотеку, из которой не хочется уходить. Мансарду, чтобы можно было смотреть на звезды и мечтать. Крепкие лестницы, высокие окна, надежные стены.

Дом был рад людям. Он любил человеческий смех и разговоры.  Ему так нравился топот детских ножек. И запахи еды. И заботы по нему, по дому.

Но вот уже много лет дом был пуст. Даже домовой покинул его, испугавшись худой славы. Рассыхались двери, тускнели окна, пыль поселилась в комнатах и чувствовала себя хозяйкой. И деревья, посаженные первыми его хозяевами, стали засыхать. А худая жирная слава со слугами-слухами все ходила вокруг него и жрала его жизнь.

В реальности, наверное, все бы закончилось плохо. Тополя засохли, дом разрушился, и страшно подумать, кто поселился бы в его руинах.

А в сказке случилось чудо. В город приехал художник, увидел этот дом и влюбился в него. И в стены, и в окна, и в мансарду и в тополя перед домом. Слухи кинулись к нему толпой, но художник их не услышал. Нет, он не был глухим. Он просто умел видеть вещи и людей такими, какими они были на самом деле. Он верил своим глазам и сердцу.

Разъяренная худая слава сама кинулась на художника, закружила вокруг него, а он взял кисти, краски, раз-два! и пририсовал ей потешные розовенькие уши и нелепый зеленый хвост. И усы, как у Сальвадора Дали. Ай, кому страшна такая слава! Кто поверит ей и ее слухам, не смешите меня.

Художник поколдовал с красками на палитре, из-под его кисти стали вылетать разноцветные бабочки. Сначала они уселись на ветви деревьев. И обычные тополя превратились в заморские, деревья с яркими цветами. Художник моментально нарисовал деревья в альбоме и показал им самим. Тополя так удивились, что судорожно глотнули из земли воду, и она побежала по их стволам к каждой ветке. В бабочках-цветах больше не было нужды. Молодые сильные листья появились на ветвях.

А бабочки устремились в дом. Выгоняли, выбивали пыль. Наполняли дом живым шелестом крыльев. Пыль заполошно летела из дома, оседала на стремительно худеющей славе и растерявшихся слухах. И те, чихая и отплевываясь, кинулись прочь.

- Да, здесь мне будет, чем заняться, - художник склонил голову к плечу, с удовольствием глянул на дом. - А когда приедет женушка с нашими близняшками, тогда-то у нас пойдет настоящее веселье. Слышал бы ты, как она поет и смеется! Ну, еще услышишь. И мы, наконец, сможем завести собаку. Даже двух, чтобы веселее было. А еще будут часто приезжать друзья. Они тебе понравятся, обещаю. И к нам с тобой придут письма и открытки со всего мира. Поэтому…

Еще пара взмахов кисти, и новенький почтовый ящик устроился перед домом. Из трубы уже шел дым, бодро поскрипывали лестницы и двери, бабочки играли в догонялки по всему дому. А художник уселся на скамейку у двери, закурил трубочку и, улыбаясь, делал вид, что не замечает, как смущенный домовой проскользнул в распахнутую дверь своего дома. Солнцем и счастьем наполнялись комнаты, сияли окна. А художник, прислонившись к теплой стене, думал: как хорошо вернуться домой.

Иллюстрация Александры Косячной