Героиня рассказа Магжана Жумабаева «Прегрешение Шолпан».  Тема рассказа Жумабаева вынесена в заглавие – и здесь грех Шолпан необходимо подвергнуть тщательному анализу. Грех Шолпан – не показатель ее изначальной безнравственности, а нравственное падение, поражение ее в попытке преодолеть нечто, предопределенное свыше.

Сама того не ведая,  Шолпан затеяла неравную борьбу – С Богом, людьми, судьбой – всем тем что выше ее, больше и сильнее. И ее поражение неизбежно, но есть и оправдание – пусть и грешными, затягивающими в пучину бесчестия, Шолпан встает на путь матери, «высокий и божественный». Но ее бездумное стремление к полноте существования, романтизированному семейному идеалу глубоко трагично. Своим произведением Магжан Жумабаев поднимает важнейшие философские и этические проблемы, одна из которых – предопределенное свыше фатальное одиночество каждого человека, преодолеть которое нет никакой возможности. Глупо и эгоистично искать в другом человеке нечто, способное заполнить пустоту нашего существования – одиночество неизбежно, оно было до нас и будет после.

Образ Шолпан же притягивает внимание десятков интеллектуалов, на все лады «препарирующих» десятистраничный рассказ,  и постоянно находя в нем все новые стороны. Наиболее интересной представляется нам трактовка образа Шолпан как ряда превращений – мимикрии. Согласно ей, Шолпан на протяжении всей своей жизни примеряет на себя несколько масок: «любящей благодетельницы, набожной женщины, легкомысленной особы, кающейся жены». И уже на пороге смерти героиня придет к финальному превращению – тому, к которому она так неистово стремилась – женщины-матери.

После той поговорки, всколзь брошенной Сарсенбаем, душу Шолпан, стремительную как сокол в полете и ее легко воспламеняющееся сердце, подобно порывам бесноватого ветра, объяли черные как змеиная орда, недобрые, тягостные мысли. Ей виделась брезжущая где-то вдали неизбежная старость. Безрадостная осень жизни, когда глаза выцветая под бременем лет, становятся цвета золы; дряхлая старость, подрезающая крылья сердцу, гасящая в сердце огонь. Если не будет детей, кто тогда прольет в сердце свет, кто его согреет? Если не будет детей, кто восполнит ущербность пустой, обескровленной жизни, подобной пересохшему стебельку травы со сгнившими внутри семенами… Ладно, оставим старость, которая пока еще где-то там, далеко; еще неясно доживем или нет до нее, но уже сегодня, без всякой старости, не кажется ли тебе твоя жизнь обреченной на запустение? Когда-то ты поклонялась любви с усердием новообращенного в веру, считала ее самой могущественной силой в мире. И что же – ее хватило всего на три года и теперь она угасает сама по себе, без всякого давления со стороны! Глупышка Шолпан три года молила о том, чтобы у нее не было детей! А теперь именно из-за этого ее сказочная, прекрасная жизнь готова превратиться в заброшенную могилу! Вот какие мысли обуревали Шолпан, как бы погружая ее в пучину, из которой не выплыть.

Шолпан одинока не только потому, что не встречает понимания и совчувствия со стороны мужа и знакомых. Если бы Шолпан искренне верила в Бога, то, верная жертвенным порывам, она, возможно, и пришла бы к иному пути. Но Шолпан слишком направлена в себя, ее мировоззрение слишком эгоцентрично, и потому не допускает никаких религиозных стремлений. Шолпан нигде не встречает поддержки – ни у высших сил, ни у земных обитателей. Ошибочны и ее представления о любви – ей известна лишь чувственная сторона любви, а более высокие стремления, таящиеся в истинном душевном единении, ей неведомы. Любовь Шолпан и не любовь вовсе, а иллюзия, вызванная ее незнанием человеческой натуры, чувств, да и жизни в общем: «Женская душа глубже морской пучины. Легче познать тайну под семью пластами земли, чем тайну женской души».