Сегодня день рождения у
Никто не пишет литературу для гордости, она рождается от характера, она также выполняет потребности нации...
Ахмет Байтурсынов
Главная
Литературный процесс
Монгольские сказания как источник русских былин...

11.11.2021 3571

Монгольские сказания как источник русских былин 12+

Монгольские сказания как источник русских былин - adebiportal.kz

Наибольшее число локализованных сказаний о Гэсэре встречаются в северо-восточной части Тибета. В этой связи Потанин особое внимание уделял отпечаткам ступней ног или сиденья Гэсэра, найденным на поверхности скал. Самая замечательная локализированная легенда о Гэсэре — это переход или переправа через реку. На Желтой реке (Хатун-голе по-монгольски) в Амдо Потанину указывали в одном месте след сиденья Кусэря и рассказывали, что он сидел тут, натягивая свой лук. Он хотел перейти через реку и выпустил в нее стрелу. Стрела разделила воды, и Кусэрь перешел по сухому дну. В центральной Монголии мало локализированных легенд о Гэсэре, но в северо-западной Монголии появляются приуроченные к местностям предания о богатыре Сартактае. Потанин считал, что Сартактай это и есть Гэсэр. В алтайских вариантах богатырь носит парное имя Сартактай-Кэзэр. Второй член получил в алтайском языке значение нарицательного «богатырь» и потому в некоторых вариантах отвалился. Сартактай, по алтайской легенде, также мостил переход через реку Катун. В сказании о Гэсэре эта тема также заключается. В тибетской версии Гэсэр, когда он едет в город хорских царей, встречает непроходимую топь. Он молится духу этой топи, и она посередине просыхает, образуется тропа, по которой Гэсэр и проехал. Такие легенды, по мнению Потанина, можно было искать на Волге или на Дону, но к концу XIX о таких легендах известий не было.

Столицей Хазар-хагана был город Атиль при устье Волги. Приблизительно в тех же местах находится город Астрахань. Это имя в древности писалось Хозя-торокан, Хаджи-тархан. Тарханами в Средней Азии назывались лица особого общественного положения. Поэтому можно думать, что Джис-тархан было именем человека, легенда о котором была приурочена к месту, где ныне стоит этот город. В одной алтайской сказке богатырь Тэктэбэй, приняв вид шелудивого заморыша и назвавшись Тас-таракаем, поступает на службу к Ак-хану. Ак-хан отправляется на войну и берет с собой семь своих зайсанов. Тас-таракай, сев на клячу, тоже принимает участие в походе, над ним смеются — далеко ли он уедет на своей кляче? — но он не только не отстает, но и опережает всех. В том же роде есть рассказ о Гэсэре, как он, в виде заморыша, сопливого, верхом на кляче сопровождает своего дядю Чотона в поездке на ханский пир. Его уговаривают не срамить компанию и возвратиться, но Гэсэр не только не отстает, но и опережает свиту Чотона. Отсюда следует, что имя Тас-таракай и есть то имя, которое Гэсэр носил тогда, когда принимал вид заморыша. На связь подобной формы с именем Гэсэра указывает и следующее место из сказания о нем. У Гумен-хана умерла жена. Он держит ее в объятиях и не может оставить. Чтобы освободить его из этого очарованного состояния, посылают Ходжугур-тархана звать Гэсэра. Гэсэр берется излечить хана, но для этого требуется голова этого самого Ходжугур-тархана. Ходжугур по-монгольски значит «шелудивый», таракай по-алтайски «шелудивый». По этому месту можно форму «Тас-таракай» выправить, т.е. вместо второго члена (таракай) поставить «тархан».

У Веселовского есть работа «Михаил Данилович и младшие богатыри», дающая неожиданные данные для сравнения с Гэсэром. Веселовский брал отрывок из былины, при помощи вариантов находил ему продолжение, надстраивал его и в вышину, и в ширину, получал общее очертание фигуры героя, обставлял его аксессуарами и находил фон или среду событий, в которой происходит подвиг героя. Таким образом, он создавал схему, которая дает понятие о первоначальном виде сказания. Для лучшего сравнения с Гэсэром Потанин дополнил эту схему из тех же материалов, которые приводились Веселовским как относящиеся к данному циклу былин. С этими дополнениями схематическая былина получила такой вид.

Татарский царь Калин подступает под Киев. Владимир в горе, потому что богатыри его в отъезде. При нем был только один юный богатырь Михайло Данилович. Молодой богатырь хочет выехать против татар, но Владимир его останавливает, так как он еще молод. Богатырь все-таки выезжает против татар. Начинается битва, в которой силы малолетнего богатыря ослабевают. В это время приезжают другие богатыри. Они въезжают на вершину горы, и оттуда смотрят на татарское войско и на битву. Затем они вступают сами в битву с татарами. Татары повержены. Владимир вместо награды по оговору жителей посадит молодого богатыря в погреб, но потом освобожденный богатырь, несмотря на уговоры князя остаться, удаляется в монастырь.

Похожий сюжет. Гэсэр в отъезде, его жена осталась одна. При ней только второстепенные богатыри. На вотчину Гэсэра наезжают три враждебных царя. В тибетской версии они называются хорскими, в монгольской — ширай-гольскими. Они намерены увезти жену Гэсэра. Богатыри, окружающие жену Гэсэра, выезжают на гору и оттуда предварительно осматривают вражьи силы. Потом начинается битва. Между богатырями есть один молодой. Он сын самого старшего богатыря Чагена. Кончается битва не победой, а гибелью всех богатырей. Эпизода о погребении нет.

Сходных черт немного, но они все-таки есть. Владимиру русской былины здесь соответствует жена Гэсэра: подобно Владимиру, она обставлена богатырями, она призывает их на помощь и посылает их против хорского войска, дает советы и делает полезные указания. Татарский Калин-царь заменен здесь тремя ширай-гольскими царями. Перед выступлением в битву монгольские богатыри, так же, как и русские, выезжают на вершину горы, оттуда осматривают ратное поле. В монголо-тибетском сказании, так же, как и в русской былине, в среде богатырей один, принадлежащий к молодому поколению. В тибетской версии это Мунго. Он сын самого старшего из богатырей.

В русских былинах этот молодой богатырь носит имя Михайлы Даниловича. Когда Михайлу Даниловичу стало трудно в борьбе с татарами, его отец Данило оставляет монастырь, в котором он сидел монахом, и едет на выручку. Этому эпизоду в тибетской версии можно видеть параллель в следующем эпизоде. Все богатыри Гэсэра перебиты, убит и самый храбрый, самый молодой из них, Мунго. Тогда рвется в битву Кала-мамбыр, который до этого сидел заточенный в железном доме и молился. Кала-мамбыр оставляет свое заточение, чтобы принять участие в битве. Конец его другой: он убит. Анегома хочет возвратить его к жизни, но Кала-мамбыр отказывается, подобно тому, как Михайло Данилович отказывается от возвращения в Киев. Михайло Данилович удаляется в монастырь. Вместо этого Кала-мамбыр удаляется на морской берег и превращается в скалу.

В тибетской версии война с хорскими царями кончается тем, что все богатыри Гэсэра перебиты. У хорских царей есть старуха, которая оживляет убитых хоров, и богатыри Гэсэра не могли противостоять против неубывающего воинства. В некоторых русских вариантах, в которых изображается наезд Калина-царя, исход тот же: богатыри Владимира не в силах одолеть возрастающую татарскую силу. Богатырь разрубит татарина — из одного делается два татарина. Богатыри Владимира не устояли и побежали к горам, добежали и обратились в камни.

Сходство русских былин со среднеазиатским сказанием еще более усилится, если обратиться к былине о семи богатырях, записанной в XVII веке и открытой Барсовым. Киеву угрожает наезд татарских богатырей из Цареграда. Владимир созывает своих богатырей и просит их стать на караул на рубеже, но семь богатырей гнушаются ролью бездействующей стражи. Они решаются предупредить набег и сами едут в наезд на Цареград. По дороге они переряжаются каликами и приходят к цареградскому царю на двор просить милостыни, потом угоняют у царя лошадей, кроме одной.

Вот как описывается наезд хорских царей в тибетской версии. В отсутствие Гэсэра хорские цари наезжают на вотчину Гэсэра. Жена Гэсэра обращается к богатырям с просьбой о защите. Семь богатырей отправляются навстречу хорам. Они переодеваются пастухами, идут в хорский стан и сказываются людьми из вотчины Гэсэра, ищущими потерявшихся лошадей. Они будто бы боятся возвратиться к Гэсэру без лошадей и просятся на службу. Их принимают, и они угоняют все табуны хоров, за исключением одной лошади, которая хитростью избежала плена.

К этим параллелям, заимствованным прямо из сказания о Гэсэре, Потанин присоединил еще одну сходную черту, находимую через посредство другого среднеазиатского сказания. Когда Михайло Данилович собирается в бой, Владимир отговаривает его, ссылаясь на его молодость. Этой черты в Гэсэре нет, но она есть в монгольской былине о Ирин-сайне, где она стоит в связи с угоном лошадей. Иноземный богатырь со своей дружиной наехал на владения царя, отца Ирин-сайна, и отогнал всех его лошадей. Ирин-сайн, прежде чем отправиться в погоню, поднимается на лестницу и оттуда осматривает, куда ушел след табунов. Потом он отправляется в погоню пешком, потому что ни одной лошади не осталось, все угнаны. Но богатырский конь самого Ирин-сайна притворился хворым и отбился от угоняемого табуна. Враги Ирин-сайна не могли его угнать. Ирин-сайн нашел своего коня, сел на него, догнал чужеземного богатыря и вступил с ним в бой. Противник Ирин-сайна проткнул его своей пикой и погнал его впереди себя. Три года он гнал его и не вынимал пики из тела Ирин-сайна. Наконец он понял, что для богатыря такая битва нечестна. Они вступают в единоборство, которое кончается победой Ирин-сайна. Этот эпизод есть и в тибетской версии Гэсэра. Ирин-сайну соответствует Мунго, самый младший из Гэсэровых богатырей. Рассказ о Мунго следует тотчас же за рассказом об угоне лошадей. Грудь Мунго прострелена стрелой. Со стрелой в груди он ездит по жаркой степи и качается в седле. Вид шатающегося в седле богатыря со стрелой в ране приводит в ужас хорского богатыря. Конец Мунго другой: он окончательно обессиливает и падает на землю. Поэтически описываются страдания умирающего богатыря от жажды. Наконец он умирает. Может быть, были и русские варианты, в которых о Ермаке рассказывалось как о богатыре, умирающем от ран в степи. Не ведет ли это к выводу, что эпизод об Ирин-сайне, а также казахская сказка о Косае, есть отголоски рассказа о хорской или ширай-гольской войне, и такие же отголоски представляют, может быть, и наши былины о наезде татар на Киев.

Владимир, как видно из сопоставления русских былин с монголо-тибетским сказанием о Гэсэре, соответствует жене Гэсэра. В некоторых былинах это имя является женским. Жена Ильи Муромца носит имя: баба Владимирка или Латымирка. Поведение Владимира соответствует такому взгляду на него. Он горюет о том, что нет подле него богатыря Ильи Муромца, как Гэсэрова жена горюет об отсутствии Гэсэра. Может быть, недеятельный характер Владимира, неучастие его в битвах богатырей следует объяснить не тем, что это олицетворение солнца, а это женская личность:

«Но если Владимир — женщина, то кто из богатырей муж этой женщины? То есть кто в русской былине о наезде Калина-царя стоял на месте Гэсэра? Кто тот богатырь, о котором, как и о Гэсэре, рассказывается, что он увлёкся охотой и замедлил в поездке, что жене его угрожает увоз, что его извещает об этом птица? Всё это, как мы видели, рассказано в русских былинах о Добрыне Никитиче. Этот эпизод в сказании о Гэсэре предшествует рассказу о хорской войне; если мы рассказ о войне надставим предшествующим эпизодом по плану сказания о Гэсэре и сделаем, таким образом, свод из двух эпизодов, то в первой половине этого свода Гэсэр покроется Добрыней, жена его Рогмо-гоа Мариной; во второй половине Рогмо-гоа покроется Владимиром. Итак, в одном случае Рогмо-гоа — это Марина, в другом —Владимир. Отсюда вывод, что Марина и Владимир — одна и та же личность».


Подписывайтесь на наш Telegram-канал. Будьте вместе с нами!


Для копирования и публикации материалов необходимо письменное либо устное разрешение редакции или автора. Гиперссылка на портал Adebiportal.kz обязательна. Все права защищены Законом РК «Об авторском праве и смежных правах». adebiportal@gmail.com 8(7172) 57 60 14 (вн - 1060)

Мнение автора статьи не выражает мнение редакции.