Сабит Муканов и тема труда в казахской поэзии 1920-1930 годов 12+

1930-е годы явились новым этапом в развитии казахской советской литературы. Если до этого времени казахская литература состояла почти из одной поэзии, то теперь появляются прозаические и драматургические произведения. В конце 1920-х и в первой половине 1930-х годов с рассказами, повестями и романами из жизни казахских бедняков, строящих новую жизнь, выступили Г. Мустафин, Г. Мусрепов, С. Муканов, М. Ауэзов, С. Ерубаев и другие.

Обогащение казахской литературы новыми произведениями в поэзии, прозе и драматургии явилось результатом творческих поисков новых средств художественного изображения явлений действительности. Расцвет казахской литературы стал возможным благодаря новым общественным условиям, дававшим писателям и поэтам, вышедшим из народа, широкую возможность развивать свои таланты.

Как бы то ни было, тема социалистического труда в казахской литературе 1930-х годов стала ведущей, хотя в произведениях этих лет поднимались и многие другие темы, как исторические, так и современные.

В эти годы партия усиливает руководство всеми участниками идеологического фронта, в том числе и художественной литературой, как одним из действенных средств социалистического воспитания трудящихся. В целях обеспечения еще более успешного развития советской литературы партия осуществляет перестройку и коренное улучшение работы литературно-художественных организаций.

Постановление ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» нашло горячее одобрение среди советских писателей. Оргкомитет ССП, созданный в 1932 году во главе с М. Горьким, провел большую подготовительную работу к съезду писателей.

Первый съезд советских писателей, состоявшийся в августе 1934 года, явился большим событием в идейно-политической жизни страны. Он подвел итоги развития советской литературы почти за два десятилетия и наметил пути ее дальнейшего развития. Съезд показал, что методом советской литературы является социалистический реализм. Характеристику этого метода дал в своем докладе М. Горький.

«Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество, цель которого – непрерывное развития ценнейших индивидуальных способностей человека ради победы его над силами природы, ради его здоровья и долголетия, ради великого счастья жить на земле, которую он сообразно непрерывному росту его потребностей хочет обработать всю как прекрасное жилище человечества, объединенного в одну семью».

Провозглашая социалистический реализм методом советской литературы, Первый съезд советских писателей поставил перед художниками слова задачу активно вторгаться в жизнь, всесторонне изображать борьбу и дела советских людей, создавать яркие образы строителей социализма.

Вдохновляющим стимулом для казахских писателей явились невидимые изменения, происходившие в эти годы в Казахстане. Перед казахскими писателями открывался неограниченный простор творческой деятельности; жизнь, события требовали активного участия их в великом всенародном деле – строительстве социализма.

Как и все другие советские писатели, казахские писатели свой долг видели, прежде всего, в изображении того нового, что вносило в жизнь строительство социализма в Казахстане, во всестороннем, глубоком показе изменения облика не только края, города и аула, но и самого творца этой новой жизни – советского человека, строителя социализма.

Но для молодой казахской литературы путь овладения темами современности и создания на основе метода социалистического реализма зрелых в идейно-художественном отношений произведений был сложным. Сложность эта заключалась не только в новизне тем, содержания и идей, но и в недостаточной пригодности для воспроизведения новых явлений действительности старых форм, стиля и других изобразительных средств. Творческие усилия казахских писателей были направлены на овладение мастерством, новой формой.

Лучшие стихи С. Муканова, К. Абдыкадырова, А. Токмагамбетова, Т. Жарокова, А. Тажибаева, Г. Орманова, Ж. Сыздыкова и других о тружениках аула и промышленности правильно отражали борьбу и дела казахских трудящихся за создание новой жизни в 1920-х годах. Но дальнейшее развитие событий, успехи, достигнутые в социалистическом сельском хозяйстве и в промышленности, развитие культуры, науки предъявляли писателям новые требования.

Много произведений на тему труда в 1920-1930 годах было создано поэтами С. Мукановым, А. Токмагамбетовым, Т. Жароковым, А. Тажибаевым и другими. В основу их произведений легла творческая трудовая деятельность казахского народа, который вместе со всеми другими народами Советского Союза строил социализм.

Поэт С. Муканов в 1930-х годах продолжает поиски новых форм и приемов художественного изображения. Новые художественные приемы, внесенные им в казахскую поэзию еще в произведениях конца 1920-х годов, особенно в поэме «Мчись, мой вороной конь!», получают свое дальнейшее развитие в произведениях этих лет.

В 1933 году С. Муканов написал стихотворение «Майға сәлем!» («Привет маю!»), которое 1 мая 1933 года в переводе на русский язык было опубликовано в газете «Известия» под названием «Здравствуй, Май!». В этом стихотворении поэт стремился новыми художественными средствами передать пафос трудового героизма советских людей.

Если С. Муканов и раньше, в поэме «Мчись, мой вороной конь!», пытался обновить соответственно новому содержанию форму казахского стиха, то в стихотворении «Здравствуй, Май!» он мастерски сочетает национальный колорит стиха с новым синтаксическим построением фраз. В результате стихотворение зазвучало совсем по-новому, полновесно, убедительно, выражая идею и замысел поэта.

Некоторые критики (например, литературовед Т. Нуртазин) новаторство С. Муканова видят в том, что он приблизил стихи к разговорной речи, отказавшись от традиционной напевности казахской поэзии. Однако простое превращение лексики поэзии в лексику разговорной речи не улучшило бы дела – стихи в таком случае могли бы потерять поэтичность и превратиться в простое, механическое сцепление зарифмованных слов. Секрет новизны стихосложения у С. Муканова коренится в более глубокой причине, нежели простое расчленение слов в строке. Возьмем для примера начальную строфу стихотворения «Майға сәлем!»:

Мы видим, что, создавая картину весны, поэт не отказывается от традиционных метафор, часто употребляемых в казахской поэзии. Представляя весну юным джигитом, он уже вносит в стихотворение национальную окраску, свое национальное понимание. Образ одетой в шелка и бархат весны тоже навеян традиционными для казахской поэзии метафорами. Земля, покрытая зеленой травой, в русской народной поэзии сравнивается с ковром: говорят, что земля покрылась «зеленым ковром». Но в обоих случаях красота весны, весенняя мягкая шелковистая трава образно сравниваются с праздничным убранством человека или его жилища.

Далее поэт как будто бы противоречит себе. В следующих строках весну-май он представляет в образе девушки, перечисляя почти все принадлежности женского убора. Но это — кажущееся противоречие. В понятии казахов силу, мощь, молодость олицетворяет джигит. Поэт, исходя из этого традиционного понятия, говорит о мае-весне как о юном джигите, являющем собой силу, мощь, молодость всего мира. Но когда поэт переходит к описанию красоты весны, то перед ним возникает образ красивой девушки, одетой в праздничный наряд. Весенние цветы поэт изображает в виде драгоценных камней, переливающихся разными красками и служащих украшением женских национальных костюмов. Представление облака в виде перьев дополняет создаваемый образ весны-девушки. Перья являются предметом украшения казахских женских голодных уборов (преимущественно у девушек). Солнце, сияющее на небосводе, уподобляется шляпе, а молнии - шолпам (серебряным украшениям, привязываемым женщинами к кончикам кос), которые ярко блестят и издают при ходьбе нежный перезвон.

С помощью этих художественных средств образ весны-мая предстает перед нами в характерных своих чертах, мы живо представляем ее величие, красоту, торжественность, силу и молодость. Поэт не избегает принятых в казахской поэзии элементов художественного изображения; им обильно используются слова «жақұт», «маржан», «үкі», «шолпы» и т.д. Но вместе с тем мы не встречаем здесь традиционных атрибутов весны в восточной поэзии - трелей соловьев, прилета ласточек, цветения тюльпанов. Поэт в своем стихотворении не только оповещает нас о наступлении весны и рисует ее яркую картину. Он представляет весну в образе человека, в образе своего современника и обращается к ней, как к товарищу — «товарищ май». Поэт приветствует весну, полную трудового энтузиазма, кипучей деятельности миллионов советских людей. Весна, как явление природы, обычна. Но поэт видит в ней новые черты: весна-май — это символ силы и мощи трудовых людей, рабочих и крестьян, день боевого сплочения рабочего класса всего мира. Поэтому поэт и обращается к маю как к товарищу.

Необходимо обратить внимание и на характер использования утвердившихся в казахской поэзии метафор. По существу, С. Муканов в этом стихотворении, соответственно новому содержанию, по-новому использует и эти метафоры. Во-первых, он одухотворил май, представляя его в образе человека и наделяя его свойствами, присущими современникам поэта (в стихотворениях «Весна» и «Зима» Абай изображал весеннее солнце женихом, землю — невестой, а зиму — стариком). Во-вторых, предметы туалета — маржан, укi и т.д., в которые поэт нарядил весну, как девушку, впервые применены при описании природы. Это даст нам право утверждать, что в данном случае новизна поэтического творчества Муканова заключается в стремлении создать наиболее реалистический, соответствующий современным понятиям, образ весны.

Говоря о новой форме, стиле и синтаксической структуре стихосложения, необходимо учитывать, приемлемо ли данное новшество для той или другой национальной поэзии. Если мы проанализируем эти стихи с точки зрения их формы, синтаксической структуры, то убедимся, что для казахской поэзии, как и для поэзии других национальностей, новаторство формы, основанное на высокой идейности и художественности, на органическом сочетании прогрессивных народных традиций литературы с новым содержанием, было вполне приемлемо и оправдано.

Если не считать новых форм стихосложения, введенных Абаем, казахская дореволюционная и послереволюционная (1920-х годы) поэзия по форме своей немногообразна.

В основном, в поэзии господствовали две формы стихосложения: одиннадцатисложные четверостишия — «қара өлең» и семи-восьмисложный размер — «жыр». Казахские четверостишия по форме напоминают рубаи поэзии Востока: рифмуются первая, вторая и четвертая строки. Строки состоят из одиннадцати слогов. В такой форме в основном сочинялись народные песни, слагали стихи акыны. Эта форма часто использовалась также Джамбулом. Некоторые свои стихи Джамбул слагал в форме рубайята (четверостишия) с использованием редифных рифм, когда в конце каждой строки после рифмующегося слова повторяется одно слово («Песня о кумысе» и пр.). Название «қара өлең» (что означает «простые стихи»), вероятно, связано с первоначальным назначением этой формы стихов, когда они благодаря несложности своей формы широко использовались всеми, кто имел склонность к стихосложению.

В народных песнях встречаются четверостишия, где основная мысль акына или певца заключается в двух последних строках, а две первые строки никакого отношения по своему содержанию к ним не имеют, хотя по форме подчинены общей схеме четверостишия. Именно это обстоятельство делало народное четверостишие как бы формой, для всех доступной. На народных вечеринках, молодежных собраниях, на айтысах - состязаниях в песне - эта форма на поныне часто используется.

Но четверостишия профессиональных акынов и поэтов заключают в себе единое, логически законченное содержание. В стихах Джамбула и других современных акынов и поэтов четверостишия используются именно в этой форме.

Другая особенность казахского «қара өлең» заключается в том, что каждая строка в нем выражает законченную мысль, выступая как отдельное самостоятельное предложение или же как часть сложносочиненного предложения. Четверостишие у Джамбула звучит, например, так («Песня о кумысе»):

Поэт С. Муканов в стихотворении «Здравствуй, Май!», нарушив эту установившуюся традицию, создает новую форму стихосложения, при которой строфы не ограничены определенным количеством строк. Поэт усложнил стихи в смысле синтаксического устройства и разрушил смысловое единство стихотворной строки, утвердившееся в казахской поэзии. Например, в вышеприведенном отрывке слова «Жасыл желек», по смыслу относящиеся к шестой строке, оставлены в пятой. Смысл отдельно взятой седьмой строки также неясен. Логически и синтаксически предложение заканчивается только на девятой строке словом «төгіледі». Такой усложненности в старых формах мы не встречаем. В последних трех строках употреблены именные сказуемые: «бұлт», «құн», «найзағай». Это явление тоже раньше не было известно в казахской поэзии.

При всей, на первый взгляд, сложности синтаксиса стихов С. Муканова они в целом очень доступны и понятны для любого читателя; сочинены они мастерски.

В стихотворении «Здравствуй, Май!» С. Муканов в новых интонациях, поэтических красках изображает окружающую действительность, он взволнованно говорит о победах, о достижениях, завоеванных руками рабочих и крестьян. Это патриотическое чувство лирического героя свидетельствует о глубоком изменении, происшедшим в сознании каждого советского гражданина: в социалистическом обществе каждый человек обрел волю, свободу, стал хозяином всей земли, всех народных богатств.

Стихотворение С. Муканова «Здравствуй, Май!» явилось качественно новым произведением, в котором ярко проявились черты социалистического реализма. Многолетний поэтический опыт, поиски новых средств изображения привели поэта к удачным поэтическим находкам. Этот новаторский вклад С. Муканова в дальнейшем стал примером для многих казахских потов в достижении ими новых успехов в художественном творчестве. Казахские поэты стали перерабатывать свой стиль, приемы изображения, технику стихосложения, чтобы встать в уровень с требованиями, предъявляемыми к художественной литературе. К этому в первую очередь призывал, конечно, метод социалистического реализма, который требовал от писателей и поэтов правдивого, всестороннего, революционного изображения действительности путем глубокого осмысления и философского обобщения явлений жизни. Не отказываясь от прогрессивной национальной традиции, надо было найти новые художественные средства, позволяющие во всей полноте воссоздать в литературе социалистическую действительность.

Безусловно, не все произведения казахских поэтов 1930-х годов, даже лучшие, имели в полном смысле слова новую форму. Но если внимательно вглядеться в них, то можно с уверенностью заявить, что каждое из них создано в результате творческих поисков, совершенствования формы, обогащения средств и приемов изображения. Каждый поэт вбирал в себя все то новое, чего достигла казахская поэзия в целом в своем художественном росте.

Следуя задачам партии, казахские писатели создавали произведения в прозе, драматургии, поэзии, совершенствуя свое мастерство, повышая идейно-художественный уровень произведений.

В 1934 году С. Муканов написал лирическое стихотворение «Малшының мақтанышы». Это стихотворение отражает жизнь и труд казахских животноводов. Поэт в коротких, лаконичных фразах сообщает о дореволюционной жизни пастуха, который, начиная с семи лет, пас ягнят, в десять – байских баранов, а в пятнадцать – коров. Далее, поэт показывает, что те дни прошли, но вредительство баев и кулаков успело нанести много ущерба колхозному животноводству.

Лирические раздумья поэта о прежней и настоящей жизни казахских животноводов и об их почетном долге поднять животноводство страны на новый уровень легли в основу этого стихотворения. Лирические герой стихотворения говорит о пережитых трудностях в борьбе за новую жизнь.

(в переводе Н. Сидоренко)

Далее герой стихотворения выражает готвоность беречь отвоеванное у баев добро: теперь отары принадлежат колхозникам, вырастить, увеличить поголовье скота – в их собственных интересах. Поэтизируя благородный труд животноводов, лирической герой восклицает:

(в переводе Н. Сидоренко)

В стихотворени «Малшының мақтанышы» поэт правдиво передает патриотические чувства своего героя. Как образец публицистической лирики, стихотворение отличается идейной направленностью, художественным совершенством. В размышлениях пастуха заложен большой поучительный замысел: пастух теперь такой же почетный человек труда, как шахтер, металлург или инженер. Его труд ценится народом, партией, «партия доверила ему стада».

В художественном арсенале поэта символы, сравнения, метафоры взяты из самой жизни казахских животноводов. Скотоводство являлось у казахов до революции основным видом хозяйства. Накопленный большой трудовой опыт в этой области оставил свой отпечаток в народных песнях, сказках, загадках, пословицах, поговорках и т.д. Как ни был тяжел труд казахских скотоводов, но средством существования для них являлись продукты животноводства. Это обстоятельство породило у казахов особое отношение к животным. «Быть чутким к мычанью телок», «различать коней по голосам», «охранять четвероногих малюток», «беречь их, как своих детей», «слух приучен к бубенцу», — все это свидетельствует о том, что в стихотворении сказывается своеобразие жизни и быта казахов, выработанное в течение их многовековой трудовой истории. Изобразительные средства, заимствованные из животноводческого обихода, делают это стихотворение глубоко национальным, и в то же время стихи в целом выражают новую, социалистическую идею.

Следует указать, что при всем теплом юморе, заключенном в этих стихах, бросаются в глаза их прозаизм и излишняя агитационность. Создается впечатление, будто приводится цитата из газеты.

Но в целом стихотворение С. Муканова «Малшының мақтанышы» по своему идейно-художественному уровню явилось новым достижением поэта в тот период.

Во многих лирических стихотворениях С. Муканов, Т. Жароков, Г. Орманов, Ж. Сыздыков и другие обращаются к образу рабочего-труженика социалистической промышленности. В таких стихах, написанных, в основном, в первой половине 1930-х годов, воспевались те перемены, которые происходили в казахской степи в результате претворения в жизнь великой программы индустриализации страны. Если в стихах конца 1920-х и начала 1930-х годов преобладало большей частью простое любование, восхищение всем новым, то теперь в них чувствуется стремление осмыслить все значение промышленного преобразования Казахстана и глубже изобразить в стихах картину великой стройки.

В стихотворении «Конвейер» С. Муканов, изображая картину кипучей трудовой деятельности советских рабочих, с любовью создает их полный трудового величия образ. В согласованном ритме работы поэт видит непреклонную волю советских людей в едином братстве и содружестве идти дальше по пути социализма.

(Перевод А. Чачикова)

Вместо прежних ститчных, сухих, лишенных поэтичности стихотворений, здесь живо изображена рабочая обстановка цеха и образы самих рабочих. Эпитетом «звонкий цех» поэт создает целую картину цеха.

Сплоченный, организованный труд рабочих героичен и поэтичен. В боевом единстве советских рабочих, занятых в гигантском созидательном труде, поэт видит успех всего того, за что борются советские люди. Воспевая труд рабочих, создавая их героические образы, поэт, охваченный радостью и гордостью за свой народ, за рабочий класс, не может не выразить своего патриотического чувства:

(Перевод А. Чачикова)

Для каждого стихотворения, где С. Муканов стремится воссоздать полную трудового пафоса картину действительности, он находит своеобразные художественные средства. В стихотворении «Конвейер» средства художественного изображения соответствуют теме: эпитеты, метафоры, сравнения взяты из новой жизни. Очень образно поэт говорит о партии, сравнивая силу ее влияния с домной, формирующей людей из металла, из стали. Так благодаря новым явлениям в жизни, в быту казахских трудящихся расширяются средства поэтического изображения. В казахской поэтической лексике раньше совершенно не было слов «диктатура», «домна», «цех», «завод», «конвейер» и многих других. Теперь эти слова настолько сживаются с исконными казахскими словами, что они выступают не только как слова, обозначающие новые понятия, но из них образовываются и новые метафоры, эпитеты, сравнения – средства художественного изображения.

В 1929 году С. Мукановым было написано стихотворение «Қазақстан», которое он посвятил Карсакпайскому медеплавильному заводу. Это стихотворение впоследствии подвергалось переработкам; при переводе на русский язык (1934) и при включении его в сборники стихов в 1950 и 1954 годах автор улучшал его. Но показателен первый вариант стихотворения, опубликованный в ноябре 1929 года в газете «Еңбекші қазақ». Картину выплавки меди поэт изображает так:

В дальнейших строках поэт дает набор слов, по звучанию напоминающих шипение огня, бульканье расплавленной меди, стук, шум, суету работы. При этом печь поэту представляется в виде чудовища, поглощающего все, что бросают ему в пасть, и извергающего из пасти разжеванную смесь. Смесь, вылившись изо рта чудовища, бежит огненным ручейком, как ползущий дракон («қызыл мысым, тыңбай майды сорғала, айдаһардай ирелеңде, жорғала»).

Но при всех этих довольно ярких сравнениях живой картины труда мы не видим. И это не только потому, что автор совершенно упускает из виду человека, совершающего это чудо, но и потому, что автор слишком увлекается внешней стороной дела. Ясно, что одним только внешним эффектом достигнуть реалистичности, правдивости изображения трудно. Здесь требовалось глубокое знание того, о чем поэт пишет. Знание не только техники, процесса труда, но — и это самое главное - людей труда, рабочих, их богатого внутреннего мира, их идейно-политической сознательности, целеустремленности, готовности не покладая рук трудиться для блага общества.

Такого соответствия содержания и формы поэты начинают добиваться лишь в 1930-е годы, когда для этого были найдены соответствующие художественные средства.

В написании материала использована книга «Вопросы казахской советской литературы» (1957).