Родился 5 октября 1957 года в Каракалпакской АССР. Окончил факультет журналистики КазГУ. Его первые поэтические публикации обратили на себя внимание еще в студенческую пору. В 80-е годы к поэту приходит широкое признание - он становится лауреатом премии Союза Молодежи Казахстана.
Работал в литературном альманахе «Жалын», главным редактором журнала «Арай» («Заря»), ныне возглавляет издательство «Жазушы».
Творчество Есенгали Раушанова органично впитало образность казахского фольклора, мотивы древних жырау, акынов и метафоричность нового времени.
Стихи поэта, к сожалению, мало переводились на русский язык, и потому мы предлагаем старый перевод, сделанный Вячеславом Киктенко, но он позволяет увидеть оригинальный, яркий поэтический дар Раушанова, и призываем русских поэтов обратить внимание на современного казахского классика. Теперь мы уже с полным основанием можем сказать - Есенгали Раушанов стал лауреатом Государственной премии им. Абая, а премии этой удостаиваются выдающиеся писатели.
Поздравляем! (Литературная газета Казахстана ).
ВДОЛЬ КАЗЫГУРТ-ГОРЫ...
Мне видится - во-он там
стоит Ковчег Потопа
И выпорхнет вот-вот
голубка из него,
Чтоб землю оглядеть
в окрестностях полета:
Иссяк ли там Потоп
и мрака торжество?
Покружит над землей
и разглядит сквозь дымку
Родную степь, аул,
и Казыгурт-гору,
Там девушка идет
с тюльпанами в обнимку
И юноша-поэт
поет ей под домбру.
Послушает мой кюй
посланница Ковчега,
Забывшись и замлев
от здешней красоты:
Здесь не было вовек
потопа, мрака, снега,
И девичьим губам
подобны здесь цветы.
С горы течет река,
вплетая гул теченья
В сгущающийся шум
вечерней мошкары,
И девушка идет домой,
в аул вечерний,
С охапкою цветов,
вдоль Казыгурт-горы.
И долго средь степи
еще белеет юбка
И рассекает мрак
туманно-голубой...
И, вспомнив про Ковчег,
летит к нему голубка,
Простой степной тюльпан
неся перед собой.
НА КОСМОДРОМЕ «БАЙКОНУР»
«Ангелы в небе летают», -
так старики говорили.
Правда ли это, неправда?
Теперь неизвестно нам.
Мертвые исполины
степь крутолобо покрыли.
Стою у камней умерших.
Читаю суры камням.
Давай, генерал, командуй!
В твоей здесь сегодня воле
Взлететь или нет ракете -
один только твой приказ.
Ангелы ведь незримы
в синем небесном поле,
А если и впрямь летают,
сверху рассудят нас.
Смотрю я на древние камни,
на эти немые лица,
И думаю - степь богата,
не сжечь ее страшным огням.
Ангелы в небе летают,
не зная, где приземлиться,
Хотя бы на миг притулиться
к неопаленным камням.
1932-Й. КАЗАХСТАН.
ГОЛОДНЫЙ ГОД
«Здесь народ погибал», -
молчаливо хрипит
этот черный и дикий бугор,
Мир жесток, как ноябрь,
и не слышит обид,
хоть ори за укором укор,
Лишь песок заметает
былую беду,
чахнут в сорной траве русла рек...
Скот здесь гибнул от голода
в страшном году...
за скотом погибал человек...
Вихрь поднимет песок,
и увидишь в песке
мертвой девушки локон густой,
Подорожник его
обвивает в тоске,
все любуясь былой красотой.
А была она юной,
живою была...
к ней джигит подлетал на коне,
И, в сторонке храпя,
конь кусал удила...
и горели сердца, как в огне.
И звенели любви
золотые слова,
обвивала коса гибкий стан...
Подорожник-трава...
подорожник-трава...
подорожник-трава...
Казахстан...
ТОРЕБЕК, ЛЮБИТЕЛЬ ДОЖДЯ
«Надоел мне аул! - сколько раз
повторять?..
Надоело мотыгою степь ковырять,
И кормить аккуратных несушек с руки,
И котов шелудивых гонять - от тоски...
Перееду я к вам. Мне аул не указ.
Скоро стану в столице похожим
на вас...» -
Каждый раз, приезжая к родне
погостить,
Продолжает он эти угрозы твердить.
Вот и этой весной он гостит в Алматы.
Теплый дождь третьи сутки
все льет с высоты.
Торебек на рассвете встает и,
как тень,
Для чего-то бредет на вокзал
каждый день...
Возвращается - бодрый,
Встает на крыльцо
И смеется, дождем омывая лицо.
Он дождю, как ребенок, один здесь
и рад:
«Урожай, - говорит, -
будет нынче стократ!
Будет влажной земля,
Хлеб в жару не сгорит...
Вдосталь будет травы...
Хорошо!..» -
Говорит.
