Слезы белой кобылицы 12+

(Рассказ)

Отец мой был родом из Торгайского региона, вырос в местности с поэтическим названием «Кызбел», что в переводе на русский язык означает «Девичья талия». Однако судьба сложилась так, что он большую часть жизни прожил в Кокшетауской области, куда переехал вместе со всей родней. Здесь он встретил мою маму, женился и на этой благословенной земле пустил корни. Все началось с того, что года два назад его младший брат Дуйсен с семьей вернулся назад, в родной Торгайский край. Отец не захотел разлучаться с братом, и решил последовать за ним, вскоре наша семья переселилась на новое место.

Малая родина дорога каждому. Кызбел тоже любимое место для тех, кто здесь родился и вырос. Отсюда родом один из активных деятелей партии «Алаш», известный поэт Миржакип Дулатов, чей поэтический призыв «Оян, қазақ!» - «Проснись, казах!» в свое время прозвучал на всю казахскую степь. Гордился своим знаменитым земляком и мой отец, в те времена имя поэта было под строжайшим запретом, несмотря на опасность даже упоминания его имени, отец во время семейных торжеств читал его стихи, рассказывал нам о нем. А для нас Кызбел был чужим, неродным. Нашим сердцам был милее Кокшетау, этот земной рай с его вечнозелеными лесами, высокими горами и чудесными озерами. А здесь, в Кызбеле, редкие леса, кругом бескрайние равнины, правда есть гора Кызбел, у подножия которой течет речка Коныраулы. В Аксуатскую среднюю школу, которая находилась на центральной усадьбе совхоза, нам приходилось ходить пешком.

Я учился тогда в 4 классе. Мне очень понравилась школьная библиотека, часто засиживался там за интересным чтением. Увлекся также пением. Однажды на концерте после родительского собрания я исполнил песню «Туған ел» из репертуара популярных тогда певцов Ришата и Муслима Абдуллиных. Помню, как некоторые женщины даже прослезились, догадываясь, видимо, что я скучаю по родным местам.

Скучали не только мы, дети. Неуютно было на новом месте и нашему скоту. Особенно долго не могли привыкнуть к Кызбелу лошади. Мы думаем, что привязанность к родной земле свойственна только человеку, оказалось, такое сильное чувство могут испытывать и лошади. Две кобылицы с жеребятами и стригунами стали часто убегать в родную Кокшетаускую сторону. Нам пришлось передать их в руки местных конюхов, но здешний косяк тоже не смог удержать наших кобылиц. Отец не раз догонял их и возвращал с полдороги. Два раза дошли до станции Есиль нынешней Акмолинской области. С трудом поймали, затем пришлось весь косяк погрузить на кузов грузовой машины. После этого пришлось, стреножив их, пасти на краю аула. Утром, напоив, отгоняем в степь. Весь день неусыпно смотрим за ними, вечером загоняем в сарай. Лошади продолжали скучать, вели себя неспокойно, часто можно было услышать их нервное фыркание и тоскливое ржание. Будто они хотели сказать нам: «Куда вы привезли нас? Мы питались сочной травой, свободно резвились и скакали на зеленых лугах, купались в любимых озерах. В жару мы отдыхали в тени раскидистых деревьев, наслаждались приятной прохладой у подножия гор. Теперь вы заставляете нас пастись в голой степи с жиденькой травой, которую щиплешь с трудом».

Если бы лошади умели говорить, возможно, примерно так они выразили бы свое негодование. Раньше они были упитанными, красиво свисали их пышные гривы, на солнце лоснились спины. С тех пор как прибыли сюда, начали терять свой вид, и вскоре ребра стали выпирать, пропал блеск в глазах. Разве не вызывает изумление то, что лошади тоже скучают по родным местам, они помнят дорогу туда, даже если увезут их в такую даль.

Самой умной из наших лошадей была Белая кобылица. Так стали называть ее из-за светлой масти с серыми крапинками. Она была вожаком. Когда выгоняли лошадей в степь, всех держала возле себя, не давая им разбрестись. Это она все время вела косяк, когда они убегали в сторону родного аула. Меня она приветствовала всегда звонким ржанием, подбегала, кивала, будто здоровалась. «Да куда нам деваться? Придется смириться и принять все, как есть. Но как нам трудно здесь, давай вернемся назад, к родным местам!» - будто говорили мне ее грустные глаза. Надев уздечку, я веду ее домой, а она тычет мордой мне в спину, как бы спрашивая «Ты понял меня?».

Неудачи преследовали наших лошадей на новом месте. Стригунок утонул в реке Коныраулы. У Белой кобылицы случился выкидыш. В жеребенка попала молния, когда он пасся в степи. Все эти несчастья отец перенес стойко. «Самое главное, с Белой кобылицей все в порядке. Бог даст, оправится и принесет еще жеребенка. Для меня она очень дорога, это особенное создание. Знал ее жеребенком, сам растил, лелеял как ребенка. Все понимает, как человек. Видишь, до сих пор не может привыкнуть здесь, страдает. Я причинил ей боль», - говорил отец задумчиво.

Как и предполагал отец, на следующий год Белая кобылица ожеребилась. Отделили ее от косяка, поставили под навес. Жеребенок - точная ее копия, такой же белый с серыми крапинками. Милый непоседа, бегает без передышки вокруг матки своей, постоянно трется к ней. Белая кобылица нежно облизывает свое дитя. Через некоторое время начали готовить кумыс. Теперь жеребенок стоит на специальной привязи. Дав ему немного пососать свою матку, мама доет кобылу, саумал наливает в специальную деревянную кадку для брожения. И так несколько раз в день. Утром уже готовый кумыс переливают в другую посуду, кадку моют, затем коптят ее на дыму таволги, что дает особенный привкус и запах кумысу. Вечером мы с сестрами поочередно долго взбалтываем саумал мутовкой, чтобы кумыс получился вкусным.

Утром мама разливает кумыс в деревянные чашки и раздает нам. Кисло-сладкий, аппетитный аромат разносится по всему дому. Хочется пить и пить этот целебный напиток. Белая кобыла дает много молока, и кумыса хватает и нам, и посетителям. Все пьют с удовольствием. «Какой вкусный кумыс!» - хвалят гости.

Мама рассказывала, как росла Белая кобылица, говорит, она была особенная еще жеребенком. Когда впервые ее пригнали к нам домой, все бегала радостно, кружилась вокруг матки своей, ласкалась к ней. Вскоре стала узнавать всех домашних, доверчиво брала еду с рук, игралась. Так получилось, что с ее приходом у нас постепенно начало расти поголовье домашней живности, быт налаживался, мы стали жить лучше. Белая кобылица с собой привела в наш дом благополучие и достаток, так считали родители.

А я продолжал скучать по Кокшетау. Вот имел бы крылья, как у птицы, полетел бы в родной край. Часто вспоминаю свой далекий аул, тоскую по друзьям, одноклассникам, вижу их во сне. Строчу письма оставшимся там сестрам Шолпан и Тыныштык, прошу их: «Я скучаю по родному аулу, не хочу жить здесь, заберите нас отсюда!». Чтобы разжалобить их, даже добавил в свое письмо отрывок из стихотворения «Туған жер» моего любимого поэта Касыма Аманжолова:

Неткен байтақ, неткен ұлы жер едің,

Нендей күйге жүрегімді бөледің.

Сенде тудым, сенде өстім мен, сенде өлсем,

Арманым жоқ бұл дүниеде дер едім. –

(Как ты широка и величава земля моя,

Ты моему сердцу всех милей.

Здесь родился я и вырос,

И умереть здесь я мечтаю).

У меня шестеро сестер. Среди них Тыныштык самая шустрая, энергичная и волевая. Однажды получили от нее письмо. «Потерпите, понимаю ваше положение. Милый мой братик, получив твое письмо, полное тоски, со стихами Касыма о родной земле, прослезилась. Даст бог, скоро перевезем вас в родной аул»,- обещала сестра, утешая меня.

В Аксуатской школе я проучился три учебных года, с 4 по 6 класс. Наступило лето 1971 года, начались каникулы. Я играл во дворе, когда подъехала грузовая машина к нашему дому. Вижу, из кабины выходит сестра Тыныштык.

- Родной ты мой, здравствуй!- говорит она, обнимая и целуя меня.

За рулем машины был Суюндик - водитель из моего родного аула Мадениет. Навстречу к ним стали выбегать из дома друг за другом папа, мама, сестры, все радуются. Чуть позже подъехал отставший по дороге зять Жаксылык на двух «ЗИЛах» с прицепами.

На следующее утро, попрощавшись с соседями, погрузив домашний скарб и скот в машины, выехали. Стояла летняя жара, едем не торопясь, время от времени делая остановки. Проехали Сарыкольский район Костанайской области, подъехали к границе Рузаевского района Кокшетауской области. Вот тут случилось что-то невероятное. Вдруг за нашей спиной раздался стук копыт, следом - ржание лошадей. До сих пор спокойно ехавшие они вдруг заволновались друг за другом.

- Что случилось? Что-то их вспугнуло, что их потревожило? – попросив водителя остановиться, отец быстро вышел из кабины. Другие машины тоже остановились, все подбежали к нам.

В кузове нашей машины находились Белая кобылица с жеребенком и стригунком. Отец поднялся к ним.

- Что с вами? Что вы на всю степь трубите, всех всполошили? Копытами чуть не пробили доски. Потерпите, мало осталось,- успокаивал он лошадей, обнимая Белую кобылицу и поглаживая ее по голове, по спине.

- О, боже, она же плачет! Она почуяла, что мы возвращаемся в родной край, Белая кобылица увидела знакомые поля. Даже лошади понимают ценность родной земли, это мы такие бессердечные! – разволновался отец.

- Посмотрите, дети мои! Глаза нашей Белой кобылицы полны слез! – говорит взволнованная мама плачущим голосом. – Мы ведь тоже скучали по родному аулу. Слава Аллаху, что возвращаемся назад.

Пораженные увиденным, наперебой заговорили все:

- Первый раз вижу, как плачут лошади. Это же надо, это удивительно!

- Да, для нее Кызбел был чужим, она же все время рвалась сюда, теперь вот радуется!

- Как приедем в аул, отпустите их на волю. Пусть погуляют на лугах, где сочная трава, порезвятся свободно на родных просторах, пусть развеется их тоска.

- Вон ведь как получается, кто бы мог подумать, что лошади тоже могут испытывать такие чувства, как любовь и привязанность. У меня сердце сжалось, увидев, как Белая кобылица плачет, будто человек.

Мы долго стояли на дороге, проходящей посреди березовой рощи, все не могли успокоиться, удивляясь произошедшему. Я подошел ближе к кузову, где была привязана Белая кобылица. Из ее глаз катились прозрачные капли. От жалости в груди защемило. «Бедняжка моя! Также как и я, ты сильно скучала по родному аулу»,- вырвалось у меня.

- Дайте чистую тряпку, слезы вытру, - сказал отец.

- Зачем тряпку? На, возьми платочек, - мама протянула свой белый платочек.

Отец бережно вытер слезы нашей любимицы, затем напоил, насыпал корм, успокаивал, как ребенка, нежно похлопывал ее по спине, выражая свое сочувствие.

Запрыгнув в кузов, я тоже подошел к Белой кобылице. Достал платочек и вытер остатки ее слез, обнял за шею и погладил по лбу, приговаривая: «Белая кобылица, ты же – источник благополучия нашей семьи, не плачь, пожалуйста, не расстраивай нас. Больше никуда не уедем, будем жить все вместе в родном ауле».

- Да, сынок, верно говоришь. Нет ничего дороже родной земли, - одобрительно добавил отец, расчесывая гриву своими длинными пальцами.

А Белая кобылица все еще нетерпеливо переступала с ноги на ногу, фыркала, терлась мордой мне и отцу в лицо, как бы целуя нас. В ее глазах больше не было слез, мне показалось, они даже радостно засверкали. Она – живое существо, у нее тоже сердце в груди бьется, которое умеет плакать и радоваться. Однако это было поразительно!

С тех пор прошло уже 48 лет. В жизни было много ярких событий. Но тот летний день навечно отпечатался в моей памяти, когда Белая кобылица, увидев родные поля, вдруг встрепенулась, начала бить копытами, как из ее глаз катились слезы, заставляя щемить наши сердца. Это были слезы радости от встречи с родной землей, по которой так сильно тосковала Белая кобылица!

Есенгелды СУЮНОВ,

писатель

Перевод: Назиры Курманкиной