Белинский Виссарион Григорьевич (1811–1848), русский литературный критик, публицист. Родился 30 мая (11 июня) 1811 в Свеаборге (ныне Суоменлинна, Финляндия). В 1829–1832 учился на словесном отделении Московского университета. В 1833 становится участником философского кружка Н.В. Станкевича. В 1834–1836 Белинский – ведущий литературный критик журналов «Телескоп» и «Молва». В 1839–1846 сотрудничал в «Отечественных записках», затем – в «Современнике». Умер Белинский в Петербурге 26 мая (7 июня) 1848.
Т
В молодости Белинский пережил глубокое увлечение немецкой философией, эстетикой романтизма, идеями Шеллинга, Фихте, Гегеля. Существенное влияние на него оказали Станкевич и Бакунин, бывшие в ту пору убежденными гегельянцами. О том, насколько эмоциональным было восприятие Белинским гегелевского учения, свидетельствует его признание в письме Бакунину: «Ты показал мне, что мышление есть нечто целое.., что в нем все выходит из одного общего лона, которое есть Бог, сам себя открывающий в творении». Однако верным гегельянцем критик был сравнительно недолго. Уже в начале 1840-х годов он резко критикует рационалистический детерминизм гегелевской концепции прогресса, утверждая, что «судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира». В абсолютном идеализме Гегеля для него теперь «так много кастратского, т.е. созерцательного или философского, противоположного и враждебного живой действительности». На смену восторженному восприятию «разумности» исторического развития приходит не менее страстная апология личности, ее прав и ее свободы: «Во мне развилась какая-то дикая, бешеная, фанатическая любовь к свободе и независимости человеческой личности, которые возможны только при обществе, основанном на правде и доблести».
«Фанатический» персонализм был непосредственным образом связан с его увлечением социалистическими идеалами. Социальная критика Белинским буржуазной цивилизации имела преимущественно этическую направленность: «Не годится государству быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое в руках капиталистов. Это люди без патриотизма, без всякой возвышенности в чувствах. Для них война или мир значат только возвышение или упадок фондов – далее этого они ничего не видят». Дальнейшая эволюция взглядов Белинского сопровождалась усилением критического отношения к философскому идеализму. «Законы ума, – писал критик, – должны наблюдаться в действиях ума. Это дело логики, науки, непосредственно следующей за физиологией, как физиология следует за анатомией. Метафизику к черту: это слово означает сверхнатуральное, следовательно, нелепость, а логика, по самому своему этимологическому значению, значит и мысль, и слово. Она должна идти своей дорогою, но только не забывать ни на минуту, что предмет ее исследований – цветок, корень которого в земле, т.е. духовное, которое есть не что иное, как деятельность физического». Религиозные убеждения молодости уступают место настроениям явно атеистическим. В 1845 Белинский пишет Герцену, что «в словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут». Двумя годами позже в своем знаменитом письме к Гоголю он подвергает суровой критике религию и церковь. Эти настроения позднего Белинского вполне симптоматичны: в российском западничестве начинает доминировать идеология политического радикализма.
Источник: krugosvet.ru
