Наиля Галеева: Литературой заниматься нужно и необходимо

Наша героиня — одна из тех редкостных людей, которые поистине влюблены в свое дело и чьи истории действительно вдохновляют на осознанную, полную радужных красок, плодотворную жизнь, в данном случае, неразрывно связанную с удивительным миром книг. И сегодня Н. Галеева в интервью «Литературному порталу» поделилась своей историей, размышлениями и чувствами по поводу своего особого взаимоотношения с литературой.

— Наиля, расскажите, пожалуйста, с чего началась Ваша любовь к чтению? Насколько мне известно, Вы по образованию — филолог русского языка, литературовед. Повлияло ли Ваше увлечение литературой на выбор профессии или оно возникло позже, уже во время учебы в университете?

— Любовь моя к чтению началась очень рано, и во многом благодаря родителям. Мама у меня, как и я — учитель русского языка, папа — учитель истории, так что книг дома у нас было очень много. Как только я научилась читать, наша домашняя библиотека подверглась моему нашествию. Конечно, зачастую я читала книги, не совсем соответствующие возрасту. Так, в семь лет я прочитала «Евгения Онегина», восхитившись обложкой, которая была невероятно красивой. Разумеется, я не все поняла, но язык Пушкина меня заворожил, и с той поры я ежегодно по одному разу, а то и по два перечитываю «энциклопедию русской жизни». Помню, у нас дома было большое кресло, обитое велюром, рядом с которым стоял торшер, и по вечерам я забиралась в него с ногами, и читала. Это кресло у нас дома до сих пор называют «креслом Наили», хотя оно, конечно, уже порядком истрепалось, и отправилось, скажем так, на заслуженный отдых.

Я очень много читала в детстве, до такой степени, что появились сомнения в здоровье моих глаз, и одно время мне запрещали много читать, но я читала тайком. Спасибо моей бабушке, которая ни разу не рассказала родителям о моих проделках. А со зрением, как показали анализы, все было в порядке, и я на законном теперь уже основании вернулась к чтению. Я очень любила и до сих пор люблю разговаривать с родителями о литературе, что-то я узнаю от них, а что-то они от меня. Такой вот культурный обмен поколений получается. Моя младшая сестра — тоже большой любитель чтения, и я всегда восхищаюсь ее независимыми суждениями, порой парадоксальными, но неизменно верными.

Что касается выбора профессии — я с пятого класса знала, что хочу быть учителем русского языка и литературы, и иного выбора даже не представляла. У меня были замечательные учителя, особенно запомнилась мне Киян Алла Владимировна, которая научила меня не просто читать произведение, но и профессионально его анализировать. Она и избавила меня от некоторого снобизма, показав, что не только классика должна быть предметом интереса, но и современная литература. Ей я очень благодарна за это. Возможно, не будь ее в моей жизни, я стала бы немного другим человеком.

А в университете, благодаря опять же замечательным преподавателям — Шариповой Гульбану Айтхожановне и Нурмановой Жанне Кадырбаевне — я влюбилась в постмодернистов и зарубежную литературу. С Жанной Кадырбаевной я и вовсе писала дипломную работу, в которой сравнила русскую и французскую литературу посредством анализа образа любви. Она же и привила мне любовь к фильмам Трюффо, Лелуша, Тарковского. Да и вообще каждая беседа с ней была бесценной в плане тех знаний, которые я получала. А Гульбану Айтхожановна открыла для меня Достоевского, которого я, признаться вообще не любила. А теперь он — один из моих любимых писателей. В очередной раз на моем примере можно убедиться, как многое зависит от учителей, и если они влюблены в свое дело, то могут изменить даже судьбы своих учеников в положительную сторону.

— Какой литературный жанр Вы больше всего предпочитаете? Могли бы рассказать об этом более подробно: о своем любимом произведении в этом жанре, последней прочитанной книге и т.д.?

— Можно сказать, что я всеядна в этом плане. Конечно, классические романы русской и зарубежной литературы у меня на особом счету, однако я стараюсь не ограничивать себя только этим. В прошлом году я начала потихоньку читать что-то из фантастики, например, братьев Стругацких, Станислава Лема, биографии из серии «ЖЗЛ», мемуарную литературу, нон-фикшн, что-то из профессиональной литературы стараюсь читать — очень люблю читать исследования польского литературоведа Ежи Фарино, «Беседы о русской культуре» Юрия Лотмана, эссеистику Вирджинии Вульф и Жана Кокто. Также слежу за книжными новинками, стараюсь прочитывать нобелевских лауреатов и призеров Пулитцеровской премии. У меня масса списков в ежедневнике, и они меня очень пугают, потому что постоянно увеличиваются.

В последнее время читаю Жана Кокто, так как готовлюсь к проведению литературного вечера, посвященного ему. К сожалению, в странах СНГ Кокто шокирующе неизвестен массовому читателю, а ведь это фигура поистине впечатляющая: поэт, прозаик, драматург, эссеист, художник, режиссер — и все это один человек. С ума сойти можно! Хорошо, что существуют такие клубы, как «ProBooks», благодаря которым есть возможность хоть немного восполнять подобные пробелы. Без «пробукчан», конечно, я бы вряд ли смогла провести этот вечер. Еще сейчас перед сном читаю «Записки у изголовья» Сэй Сёнагон и немножко японских поэтов – Сайгё, Мацуо Басё, Рёкана. Раньше я была как-то равнодушна к японской поэзии, а теперь понимаю, насколько это высокое искусство — несколькими словами описать то, на что у иных уходят целые страницы.

На вечере памяти Габдуллы Тукая

На вечере Юрия Серебрянского

— Увлекаетесь ли Вы профессионально также и поэзией (в социальных сетях не раз слышала прочтение стихов в Вашем исполнении), пишете ли стихи?

— Поэзия, по моему личному мнению, требует особого душевного настроя, ее нельзя читать, находясь в состоянии раздрая, например. Ну как можно проникнуться «Первыми свиданиями» Арсения Тарковского, когда тебя одолевают бытовые проблемы? Поэтому не каждый день читаю чьи-либо стихотворения, хотя и очень хочется. И я твердо убеждена в том, что, хотя бы из чувства уважения к автору нужно подождать, пусть требуемое состояние придет, и тогда вы не упустите ни одной важной детали и действительно насладитесь поэзией, а не проглотите ее, ничего не поняв.

Стихи я писала, но очень давно, и когда поняла, что все-таки довольно слаба в этой области, бросила это дело. Лучше уж я буду хорошим читателем, чем плохим поэтом. В конце концов, уметь рассказать о поэзии и убедить в ее красоте своего слушателя — не менее благородное дело, я считаю. А возможно, это такое утешение мне, вовремя остановившемуся графоману.

— Расскажите более подробно о своем блоге, связанном с описанием определенного произведения и кулинарией: откуда пришла эта идея и каковы цели, успехи в ведении данного блога?

— Это очень интересная история. Так уж повелось, что книги у меня частенько ассоциируются с теми или иными блюдами и продуктами. В одном из постов я объясняла эти ассоциации так: «… некоторые книги у меня прочно связаны со вкусовыми ощущениями, а некоторые – нет. «Мастер и Маргарита», например, не вызывает никаких воспоминаний гастрономического свойства, несмотря на прекраснейшее описание меню ресторана в «Доме Грибоедова». А стоит кому-то упомянуть в разговоре сказки братьев Гримм или Шарля Перро, как тут же вспомнятся мне невероятно вкусные и в такой же степени редкие в моем детстве конфеты «Маска».

Вспоминается не только их внешний вид — я начинаю чувствовать, как шоколад тает во рту, а начинка постепенно раскрывает свой вкус, и долго-долго не исчезает. Никакие конфеты я так сильно не любила, как эти. Нынешняя «Маска», разумеется, ни в какое сравнение не идет с той, что осталась в том времени, которое, несмотря на редкие конфеты, было счастливым». Так что, как видите, идея блога, как и многие другие — родом из детства.

Суть же блога состоит в том, чтобы не просто готовить блюдо из определенного произведения, но и рассказывать об авторе и культуре его страны. Новая книга — новое блюдо. Позже я расширила блог, и начала писать о фильмах, которые можно смотреть, готовя еду. Например, это такие фильмы, как «Шоколад» Лассе Хальстрёма, или «Суши girl» Робера Алана Акермана. Недавно я начала писать и о картинах, связанных с едой — рассказы о «Завтраке аристократа» Федотова и «Дастархане» Айши Галимбаевой уже готовы. Не знаю, правда, как мне хватит на все это времени, но я буду стараться. Тем более что и родители, и друзья меня очень поддерживают.

— В данное время Вы работаете заведующей литературным отделом в театре им. М. Горького, могли бы Вы рассказать о своей работе: в чем она заключается, способствует ли Вашему росту на литературном поприще? Есть ли удовлетворение от работы, какие эмоции, впечатления, ведь всегда интересно и в то же самое время ответственно быть вовлеченным в мир искусства, а именно, театр?

— Сразу нужно сказать, что работа в театре — совершенно особенный вид деятельности, непохожий ни на что. Это касается и ритма работы, и самой ее специфики. Способствует ли она росту? Безусловно. Признаюсь честно: мои познания в драматургии раньше были довольно скудными — разве что Островский, Горький да Мольер с Расином были в списке прочитанных драматургов. А сейчас, благодаря театру и общению с творческим коллективом, мои знания значительно расширились. В один день глубоким знатоком драматургии я не стала, но знаю теперь несравнимо больше, чем раньше. Например, и интереснейшего современного писателя Юрия Буйду я начала читать, узнав, что он много писал и пишет о театре.

Я очень рада, что познакомилась с замечательным режиссером Барзу Абдураззаковым, который поставил в театре мистерию «Манкурт. Вечный раб». Вместе с ним и главным режиссером театра я съездила на экскурсию в музейно-мемориальный комплекс «АЛЖИР», и, рассказывая о своем восприятии этой страшной страницы в истории и Казахстана, и вообще стран Советского Союза, Барзу Хабибуллаевич назвал книгу «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург. Я, естественно, в тот же вечер начала ее читать, и была потрясена до глубины души тем, что узнала. К сожалению, история человечества сплошь и рядом усеяна бесчинствами, которые мы творили друг с другом. Рабовладельческий строй, сегрегации по расовому и этническому признакам, Холокост и Освенцим, ГУЛАГ — и это далеко не полный список. Вспоминая это, понемногу начинаешь считать детским лепетом веру Сократа в доброе начало в человеке. Если история и правда движется по кругу, и нас ждет новый террор, то мы должны всеми силами воспрепятствовать его возобновлению. Эти несложные истины я вынесла для себя из книги Евгении Гинзбург, и «Черной Колымы» Ибрагима Салахова, которую прочитала вслед за «Крутым маршрутом».

Вообще, я могу очень долго и нудно рассказывать о своей работе, но главное — я ее люблю, и она не останавливает то духовное, моральное и культурное развитие, которое я всегда стремлюсь в себе воспитывать.

— Вы не раз посещали различного рода литературные вечера, международные форумы. Какой опыт от такого участия получили, что самого полезного извлекли и поделились с другими в свою очередь? Также можете ли описать один из самых памятных и приятных моментов, например, от недавней поездки в Сочи?

— Конечно, самое яркое впечатление после себя оставил XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов, прошедший в октябре этого года в Сочи. Фестивали подобного масштаба — уникальная возможность, которую упускать нельзя ни в коем случае. Как только заместитель Полномочного представителя Республики Татарстан в Республике Казахстан Ольга Ульданова прислала ссылку на фестиваль, я немедленно заполнила заявку, рассказала о себе, чем занимаюсь, что люблю, и отправила. Честно говоря, потом я даже забыла об этом, и когда получила приглашение, была приятно удивлена.

У Черного моря

На фестивале знаковыми для меня стали встречи с джазменом Игорем Бутманом и легендой поэзии Андреем Дементьевым, потому что каждый из них для меня — непререкаемый авторитет и великолепный знаток своего ремесла. Джаз и блюз я люблю уже давно, и композиции Этты Джеймс, Эллы Фицджеральд, Майлза Дэвиса практически всегда есть в моем плейлисте. А Андрей Дмитриевич — ну что тут можно сказать? Это феноменальный человек, чуткий, тонкий поэт, открытый и доброжелательный. Общаться с ним было огромным удовольствием. И мало этого — он не застыл, как монумент, величественный и непререкаемый, а помогает молодым талантам раскрываться и развиваться. Это вызывает большое уважение.

С Андреем Дементьевым

Запомнилась мне и беседа с Романом Сенчиным — российским прозаиком, лауреатом премий «Большая книга» и «Ясная Поляна». С ним мы поговорили о роке в общем, присуждении Нобелевской премии Бобу Дилану, вдохновении и творческом кризисе. Выяснилось, что Роман знаком с Михаилом Земсковым — казахстанским писателем, одним из создателей Открытой Литературной Школы Алматы. Так что и общие знакомые у нас есть, как выяснилось.

С Романом Сенчиным

Разумеется, и новые друзья появились. Когда ты не сидишь в номере, а посещаешь все мероприятия, интересующие тебя, новые знакомства неизбежны. Мы обменялись номерами, и я от всей души надеюсь, что связь, установившаяся между нами, не оборвется, как это порой, к сожалению, бывает.

Прошло уже достаточно много времени, до сих пор еще не могу привести в порядок свои впечатления от фестиваля. Переполняют эмоции, чувства, что-то прекрасно-невыразимое. Наверное, должно пройти еще немного времени, чтобы все систематизировалось. Но одно я поняла точно: я иду в верном направлении, литература — это, безусловно, мое, и заниматься ею мне нужно и необходимо.

— Спасибо за беседу!

— Вам спасибо за интерес к моей в общем-то довольно скромной персоне (смеется).