Сегодня день рождения у
Никто не пишет литературу для гордости, она рождается от характера, она также выполняет потребности нации...
Ахмет Байтурсынов
Главная
Литературный процесс
ФОЛЬКЛОР
Об исследованиях рукописей «Дедем Коркут»...

11.08.2023 1938

Об исследованиях рукописей «Дедем Коркут» 12+

Об исследованиях рукописей «Дедем Коркут» - adebiportal.kz

Впервые о рукописях об эпическом герое тюрков Коркуте стало известно в Европе благодаря открытию немецкого ученого Рейске, познакомившегося с рукописью в Дрезденской библиотеке. Она написана арабской вязью и называется «Книга моего деда Коркута из племени огузов».

Рукопись состоит из двенадцати сказаний о древнем мудреце Коркуте, но о нем самом говорится мало, преобладают материалы о быте, традициях, женщинах огузского племени и современниках героя: Байындар-хане, Салор-Казане и Дерсохане. 

На Востоке, особенно в Средней Азии и Казахстане, имя Коркут-ата известно с незапамятных времен как поэта, мудреца, музыканта, автора знаменитого «Кюя Коркута». В сказаниях казахов Коркут олицетворяет идею бессмертия и извечной борьбы человека со смертью, борца за счастливую жизнь на земле. До ХХ века многие казахские народные композиторы, а также абызы исполняли знаменитый «Кюй Коркута» на кобызе. Родиной эпического героя Коркута-музыканта считается Южный Казахстан. Его могила, полагает проф. С. Балмуханов, находится вблизи станции Коркут-ата, Кармакчинского района Кзыл-Ординской области на берегу Сырдарьи.

Казахские предания о Коркуте впервые были изданы А. Диваевым в 1899 г. и зафиксированы Ж. Кастанье и В. Радловым. В этих публикациях Коркут-ата трактуется как святой (аулие) в числе легендарных христианских и мусульманских святых, таких, как пророк Соломон, Давид и среднеазиатские шейхи: Арстан-баба, Сунак-ата, Аулие-ата. Но не как баксы (шаманов), как считает Х. Короглы. «Аулие» - звание, присваиваемое мусульманским святым, а не шаманам.

Слово «баксы» у разных народов имеет разное значение. Вот что пишет крупный знаток этнографии Средней Азии А. Диваев: «Слово «баксы» известно не только киргизам (казахам), у которых значит лекарь, колдун, но и другим народам урало-алтайской семьи: у манчжур баксы значит учитель, наставник, ученый, мудрец, лама, у монголов - учитель, наставник, а в джагатайском языке также певец, хирург, музыкант». Таким образом, «бахси», «бахши» у большинства народов означает учитель, певец, музыкант, а у казахов - колдун, лекарь. В понимании казахского народа Коркут-ата это не только колдун, а главным образом мудрец и музыкант, поэт, философ, защитник интересов народа. Х. Короглы, называя Коркута баксы, ссылается на замечания Ч. Валиханова и причитания, приведенные А. Диваевым. Но если внимательно читать песню баксы, данную А. Диваевым, то можно заметить, что первая часть обращение к мусульманским святым.

«О, Сулейман, пребывающий у истоков воды.

О, мужественный Хорхут, властитель низовьев воды»

Вторая часть призыва баксы обращена к своим духам и тотемам (джины, пери и др.).

«Да кружусь вокруг тебя каракус (коршун).

 Лети ко мне, озираясь вокруг себя...» и т. д.

Так, в книге приводятся многочисленные причитания различных баксы с именами глав своих духов, например, Карамана, Досыбая, Толыбека. Но среди них не упоминается имя Коркута. Шаман, баксы, - писал Диваев, - собирает всех своих джинов и пускает их, якобы, в бой чтобы не осрамиться и чтобы лечение его удалось, он обращается с усердной мольбою к богу и ко всем известным святым, называя их по именам.

Становится ясным, что Коркута они признают как мусульманского святого и как шамана. Х. Короглы, видимо, имел в виду строки из обращения к Коркуту. «Разве ты не пирь баксыев!»? Но слово «пирь», тут же поясняет А. Диваев, от персидского слова «глава монахов», основатель религиозного ордена, а у народов Средней Азии и Казахстана «пирь» или «piri»- духовный покровитель.

Кобыз смычковый инструмент, согласно древней легенде казахов, был изобретен самим Коркутом, который играл на нем всю жизнь, исполняя свои музыкальные произведения. Кроме этого, в литературе имеются сведения, что могила, видимо, другого Коркута, государственного деятеля, находится в Дербенте.

Академик В.В. Бартольд пишет, что известному путешественнику Олеарню показывали в Дербенте могилу известного патриарха Коркута, хранителя народной мудрости, с которым связан целый эпический цикл. Теперь предания о нем в Азербайджане персидском и кавказском нет. В то же время, продолжает Бартольд, имеется якобы и могила имама Коркута. Бартольд высказывает сомнение по этому поводу. Возможно, эта могила однофамильца, жившего позднее.

Коркут выходец из огузского племени, кочевавшего на Сырдарье. По-видимому, он жил в IX-X вв. Легенда о нем распространилась среди многих тюркоязычных народов: казахов, туркмен, азербайджан, узбеков, турков и др. Многие слова из поэмы «Коркут-ата», например, жолдас, ару, ант, бедеу, дак, карындас, емшек, тос, тундук, торгай, жылкышы и другие, бытуют в современном казахском языке.

Поэма о Коркуте в ХІІ в. проникла к народам Средней Азии и Малой Азии. Сохранилось два экземпляра рукописной книги «Дедем Коркут». Менее полный текст в объеме шести сказаний на кипчакском наречии находится в библиотеке Ватикана в Риме, другой более полный (12 сказаний) на огузском наречии в Дрездене. Книга «Дедем Коркут» состоит из 12 частей (120 стр.), в ней описана жизнь огузских племен и борьба огузских богатырей с «неверными». Коркут-ата считается мудрым советником, знатоком истории у всех огузов. Однако легенда казахского варианта о Коркуте отличается от среднеазиатского более подробным описанием личности самого Коркута. «Замечу кстати, - писал акад. А. Н. Кононов, что «Родословная туркмен» должна быть обязательно привлечена при изучении «Книги Коркут» как известный среднеазиатский вариант, значительно отличающийся в обрисовке личности самого Коркута от варианта кавказского».

Большим поэтом, мудрецом и государственным деятелем нарисовал Коркута в своей книге «Родословная туркмен» известный историк Абулгази Бахадур. Он отмечал, что «собрался весь огузский иль во главе с Коркут-ата - сыном Кара-ходжи (из иля) Кайы, с Энкеш-ходжой (из иля) Салор и Авашбан-ходжой и подняли государем Инала-Йавы, из народа Кайы. Визирем у него был Коркут-ата. И что бы ни сказал Коркут-ата, Инал-Йавы не отступал от его слов... Коркут-ата... был визирем при трех государях».

Инал-Йавы, Дуйлы-Кайы, Эрки (Туман-хан) — все потомки Огуз-хана. Абулгази писал, что Коркут-ата жил во время потомков шаха Аббаса, младшего брата матери Мухаммеда, они царствовали в Багдаде 500 лет. Далее приводятся стихи, которые принадлежали Коркуту. в них он описал столкновение между огузским племенем с врагом, который в VIII-X вв. заселял степи Причерноморья и часто воевал с кипчаками, огузами, и Византией.

«Пойдя навстречу, Салор-Казан схватил (их),

Его увидали ит-бечене и лишились рассудка от (страха). 

Видел ли кто (таких) богатырей, беков, как Казан?! 

Разбил он иль ит-бечене и вернулся (домой). 

Лишь некоторые из них спаслись, испросив пощады. 

Видел ли кто (таких) богатырей, беков, как Казан?! 

Райятам из тюрок и туркмен, арабов (и) персов,

(Всем) мусульманам Казан оказывал покровительство»

Песня заканчивается строками:

«Странник Коркут, знай, теперь ты скоро умрешь; 

Сотвори молитву за счастье Казана!

Караван ушел, ты сильно запоздал, отправляйся в путь! 

Видел ли кто (таких) богатырей, беков, как Казан?!»

Многие исследователи книги «Коркута» приурочивают ее создание к VI-VIII вв. Эта дата не вполне соответствует исторической действительности. Во-первых, текст поэмы начинается с обращения Коркута к единому богу Аллаху. Значит, Коркут мог жить только после возникновения Ислама. Во-вторых, Абулгази указывает, что Коркут-ата жил и творил спустя триста лет после пророка Мухамеда (около 570-632). Итак, Коркут-ата жил в конце IX - середине Х в., т.е. между 870-950 гг.

Из исторических данных следует, что Коркут-ата был визирем, поэтом, оратором, а в конце жизни признан мудрецом. Абулгазы приводит отрывок из своей книги, в которой весьма обстоятельно рассказывается о многочисленных достоинствах Коркута.

«У Дуйлы-Кайы (хан) был близкий родственник по имени Эрки. Он устроил поминки (по Дуйлы-Кайы). Весь огузский иль собрался на поминки; все беки во главе с Коркут-ата спросили: «Нет ли беременных среди жен хана?». Одна мамка (Дайа-хатун) выступила (вперед) и сказала: «Одна из жен хана беременна, и у нас есть надежда, что она скоро разрешится». Спустя несколько дней у хана родился сын... Эрки созвал народ на пир... Целый месяц, день и ночь, на (том) тое все, хорошие и плохие, предавались веселью. Старики забыли свой возраст, бедняки забыли свою бедность, богачи забыли о смерти.

Огузский иль сказал Коркуту: «Дай этому мальчику хорошее имя». Коркут-ата сказал: «Пусть его имя будет Туман-хан». Народ сказал: «Дай имя лучше этого». Коркут-ата ответил: «Нет имени лучше этого. В тот день, когда умер Дуйлы-Кайы-хан, наш юрт охватил туман и наступил мрак. [Во-первых] этот мальчик родился во (время) тумана, и поэтому я дал ему имя Туман. И, во-вторых, от (всего) сердца я желаю ему счастливой судьбы, и потому даю (ему) имя Туман, ибо туман долго не держится, он скоро проходит. Туманный день станет солнечным, после тумана не может не быть ясного дня. Туман, который недолго держится, я уподобил юности этого мальчика, а солнце (появившееся) позднее, я уподобил счастливой и долгой жизни этого мальчика, когда он, став взрослым, воссядет на троне своего отца». ...И еще весь народ, во главе с Коркутом, сказал Эрки: «…Туман твой собственный сын. Садись на место твоего старшего брата Дуйлы-Кайы и правь ханством, а когда Туман станет джигитом, ты сам прекрасно знаешь, что ты должен ему дать...».

Туман стал джигитом. Люди, которые служили еще Дуйлы-Кайы-хану, обратились к Туману с (такими) словами: «Царство тебе досталось в наследство от твоего отца. С согласия всего народа оно временно было поручено Коль-Эрки с тем условием, что, когда ты станешь совершеннолетним, оно должно быть передано тебе». Туман приказал через одного человека передать эти слова Коль-Эрки. Коль-Эрки, услышав эти слова, передал (их) Коркуту наедине, и по его совету, созвав лучших людей иля, устроил великий той. Коль-Эрки-хан посадил Коркута на почетное место (тор) в кибитке и, преклонив колено, поднес (ему) чашу с кумысом. После того как Коркут выпил кумыс и все поели, Коль-Эрки сказал: «О иль и народ, вы все знаете, что царство по праву принадлежит Туману. До сего времени Туман был молод, а потому я правил делами. Теперь Туман стал зрелым джигитом, и я передаю ему престол его отца».

Весь народ сказал Коркуту: «Судьба хана и всего огузского иля в твоих руках, поступай так, как найдешь нужным». Коркут, услышав эти слова, послал человека привести Тумана и, усадив его на середину кибитки, сказал: «Отец твой умер, ты остался малолетним. Коль-Эрки был тебе отцом и старшим братом. С (твоим) появлением на свет и до сего времени он, приложив много усилий, вырастил тебя хорошим (человеком). И венец, и престол, и иль, и весь юрт твои».

Этот замечательный рассказ о Коркуте свидетельствует о мудрости и дальновидности Коркута, решавшего самые сложные государственные дела, о могуществе и влиянии Коркута над всем огузским элем, об обычаях — поминках, свадьбе, о традициях, которые бытуют до сих пор у народов Средней Азии и Казахстана. Из дальнейшего рассказа Абулгази видно, что огузский эль при Коркуте занимал территорию Туркестана, Янгикента, Таласа и Сайрама, а сам Коркут жил в горах Казы-Курт, недалеко от современного Чимкента.

Коркут - эпический герой многих тюркоязычных народов. Эта популярность послужила основанием для различных толкований о его родине. Остановимся подробнее на суждениях Х. Короглы по данному вопросу.

Х. Короглы в своих статьях обстоятельно рассмотрел материалы, посвященные Коркуту, и дал полную библиографию исследований о нем советских и зарубежных авторов. Его работа является достойным вкладом в изучение героического эпоса о Коркуте. Но, отмечая положительную сторону данных изысканий, нельзя оставить без внимания некоторые упущения и неточности. Автор относит сказания о Коркуте только к истории азербайджанской литературы и обходит молчанием исторические сочинения, летописи и хроники всемирно известных восточных историков Рашид-ад-дина, Абулгази и других, согласно которым родиной «Огуз-наме» считается Средняя Азия.

Абулгази, знаток истории народов Средней Азии, при составлении своего труда воспользовался восемнадцатью историческими сочинениями. Более того, он долгое время находился в огузском эле (у туркмен), которыми правил, а потому его сведения о Коркуте, а также о родословной огузов и их племен достоверны. О родине Коркута у Абулгази говорится следующее: «На восток юрты огузского иля простирались до Иссык-Куля и Алмалыка, на юг - до Сайрама и гор Казыкурт-таг и Караджик-таг, на север — до гор Улуг-таг и Кичик-таг, в которых медь добывают, на запад - до города Ианги-кент, что при устье реки Сыр, и до Каракумов. В этих названных местах они жили четыре пять тысяч лет...». Перечисленные горы и города, в том числе столица огузов Янгикент, локализуются на территории современного Казахстана.

Абулгази затем продолжает: «Ближе всех (других) илей к туркменам жили хатаи, канклы и найманы. Эти или стали нападать на оставшихся туркмен. (Туркмены) покинули все эти юрты: Иссык-Куль, Алмалык, Сайрам, горы Улу-таг и Кичик-таг и пришли к устью реки Сыр. Государя своего они посадили в Иангикенте, а сами летовали и зимовали по обеим сторонам Сыра. Жили они (там), пока не прошло десять поколений». «В то время в Ираке, — пишет далее Абулгази, - был кочевой народ - байындырский иль... Огурджик-алы ослушался повеления байындырского бека.. Со своим илем в тысячу кибиток он бежал из Ирака и пришел в Шемаху; девятьсот кибиток были салорских, сто кибиток - каркынских. Он хотел поселиться там, (но), боясь байындырцев, пошел в Крым...». Оттуда, по словам автора, они переселились в Итиль, после на р. Яик, а затем, убегая от племени канглы, пошли на Мангышлак и, наконец, к Балханским горам в Туркмении. Но недолго жили огузы в Шемахе, на территории современного Азербайджана.

Таковы исторические свидетельства о родине огузов. По-видимому, огузы, мигрировавшие в Переднюю Азию и Юго-Восточную Европу, принесли сюда со своей родины легенду о Коркуте,

Акад. Бартольд указывает, что «впоследствии название туркмен осталось за одними огузами; постепенно термин «огуз» как название народа был совершенно вытеснен словом «туркмен». Этимологию термина «туркмен» многие ученые объясняют по-разному - турк-и-комани (Вамбери), туркиман - тюрк-мусульманин (Немри), туркмян — я тюрк (Ф.А. Михайлов). Между тем нельзя забывать, что рукописи списков «Огуз-наме» как с преобладанием огузского диалекта, так и с преобладанием кипчакского наукой признаны исторически одинаково правомерными. Поэтому приписывать завершение «Огуз-наме» только предкам народов Азербайджана неверно. Довод в пользу данной версии - наличие легендарной могилы в Дербенте малоубедителен.

Специальную работу о Коркуте написал крупный знаток литературы Востока М.О. Ауэзов. Он исследовал казахские варианты легенды и сказания о Коркуте и заметил, что «имя Коркута сохранили в своем фольклоре казахи, узбеки, туркмены, каракалпаки, башкиры, азербайджанцы». В то же время он подчеркивает, что «Дедем Коркут» несколько отличается от образа Коркута казахской легенды».

В чем же видит М. О. Ауэзов различия? В казахском варианте Коркут не патриарх музыки (Куй-атасы), а ее родоначальник. К тому же он ярый приверженец всего живого, враг смерти, что считалось у мусульман богохульством, ересью. Коркут бежит от смерти, но везде перед собой видит могилу. На вопрос, чья могила, ему отвечают: «Эта могила Коркута!». В понимании народа - это не просто могила, а «неминуемое увядание всего живого». Коркут замечает упавшее дерево, пожелтевшую траву, останки птиц и зверей и размышляет: они когда-то были цветущими, молодыми, бодрыми, украшали жизнь, природу, а теперь все катятся в вечность, в забытье. И Коркут в умирании каждого существа видит свою смерть. Здесь налицо философско-эпическое размышление о сущности жизни.

Наконец, Коркут находит выход: покидает сушу и селится на воде Сырдарьи, расстелив ковер и взяв в руки изобретенный им первый инструмент - кобыз, он играет знаменитый «Коркуттын кюй». Вода несет его по течению, а «Кюй бессмертия» разносится далеко окрест, на берегу собираются животные и люди, все кругом с глубочайшим замиранием слушают его гениальную музыку, гимн жизни.

Коркут нашел бессмертие в песне, поэтому его философское резюме: тот, кто оставил после себя песни, — бессмертен!

М. Ауэзов рассматривает еще и другой вариант казахской легенды о Коркуте, в котором он встречается с Азраилом (Архангелом). По преданию мусульман Востока, Азраил отделяет душу человека от тела. Архангел принес с собой сундук, чтобы положить в него Коркута, но последний в разговоре перехитрил его, положил самого в сундук, крепко закрыл и бросил в воду. Архангел долгое время не мог выбраться из сундука. В это время люди, живые существа перестают умирать, все блаженствует и торжествует над смертью! Но однажды сундук поймал в свои сети старый рыбак, открыл его и выпустил Архангела. Тот тут же умертвил рыбака, с тех пор смерть гуляет по свету. Такова ирония: смерть взяла верх над жизнью.

М.О. Ауэзов заключает, что «Коркут самое главное героическое лицо в борьбе со смертью. И поэтому все баксы и шаманы, вступающие в схватку со смертью, при лечении больного первым делом обращались к духу Коркута, глашатая борьбы со смертью, и исполняли бессмертный его кюй. И этот кюй стал символом борьбы за жизнь, за защиту людей от болезни и смерти».

В мировой литературе и фольклористике имеются образы, подобные Коркуту, борющиеся со смертью, указывает Ауэзов, как Прометей - в греческой мифологии, Амран - в осетинской, Сидхарта - в индийской. Тема жизни и смерти, тема бессмертия все время остается злободневной в мировой истории. Этот сюжет мы находим в великих произведениях Востока: в поэмах Низами, «Искандер-наме», «Джами Искандер», в древнем эпосе o Гильгамеше.

Из сказанного следует, что эпические сказания о «Коркуте», «Коркуде», «Хорхуте», «Деде Коркуте» принадлежат в равной степени всем тюркоязычным народам, в том числе туркменам, казахам, азербайджанцам, узбекам, башкирам, анатолийским туркам. Средой, откуда ведут свое происхождение легенды, сказания и эпические поэмы о Коркуте, в первую очередь, были огузские и кипчакские племена Казахстана.

История донесла до нас по меньшей мере два разных образа Коркута. Это огузский (туркмено-азербайджанский) Коркут - реальное историческое лицо, глава Огузского эля, визирь трех ханов, государственный деятель, мудрец и поэт, впоследствии посетивший Мекку, возможно, ставший святым. И легендарный образ Коркута - великого музыканта, поэта, борца со смертью, певца вечной жизни, философа, обессмертившего свое имя в памяти казахского и других тюркских народов. Этот Коркут древнее, чем первый, и многие элементы сказания о нем, в частности образ борца за жизнь человека, презрение к смерти, поиски бессмертия, напоминают древние сказания о Гильгамеше и др. По-видимому, эта древняя реминисценция наслоилась на реальные исторические события и способствовала созданию компендиума, в котором образ Коркута шамана и азана совпал с образом государственного деятеля, визиря, советника, как об этом пишет Х. Короглы. Между тем имеются и такие исторические факты: например, даже такая, казалось бы, мифическая легенда, как сказание о Трое, потом подтвердилась археологическими раскопками доктора Шлимана.

Можно предположить в порядке гипотезы, что в основе легенд о Коркуте все-таки лежит два прототипа Коркута. Один, самый древний эпический Коркут казахского варианта это основоположник музыкального жанра кюев, исполняемых и сейчас почти всеми кобызистами и домбристами-казахами (могила его находится недалеко от г. Казалинска, Казахстан), и другой исторический Коркут «Деде Коркута» (IX—X вв.) — мудрец, государственный деятель древнего огузского племени (его могила предположительно в г. Дербенте, Азербайджан).


Подписывайтесь на наш Telegram-канал. Будьте вместе с нами!


Для копирования и публикации материалов необходимо письменное либо устное разрешение редакции или автора. Гиперссылка на портал Adebiportal.kz обязательна. Все права защищены Законом РК «Об авторском праве и смежных правах». adebiportal@gmail.com 8(7172) 57 60 14 (вн - 1060)

Мнение автора статьи не выражает мнение редакции.