8 октября 1818 г. Хэмпстед

Дорогой Хесси,  

С Вашей  стороны  было  большой  любезностью  прислать  мне  статью  из "Кроникл", и я поступил гадко, не поблагодарив Вас за это раньше:  простите, пожалуйста. Вышло так, что эту газету  я  получал  ежедневно  и  сегодняшнюю видел тоже. Чувствую себя в  долгу  перед  джентльменами,  которые  за  меня заступились.  Что  касается  остального,  то  я  теперь начинаю  лучше осознавать свои сильные и  слабые  стороны.  Хвала  и  хула  оставляют  лишь мгновенный след в душе человека, который питает  такую  любовь  к  идеальной Красоте, что становится  самым  суровым  критиком  своих  произведений.  Моя собственная взыскательность причинила мне несравненно больше страданий,  чем "Блэквуд" и "Куортерли" вместе взятые. Когда же  я  чувствую  свою  правоту, никакая сторонняя хвала не доставит мне столько радости, сколько возможность снова и  снова  предаваться  в  уединении  наслаждению  прекрасным.  Дж.  С. совершенно прав, говоря о небрежности "Эндимиона". Как ни парадоксально,  но не моя вина, если это так. Я сделал все, что было в моих силах.  Если  бы  я выходил из себя и тщился создать нечто совершенное - и  ради  этого  клянчил совета и дрожал над каждой строчкой, я бы вообще ничего  не  написал.  Не  в моем  характере  жаться  и  мяться.  Я  буду  писать  независимо.  Я   писал независимо, не умея судить здраво. Впоследствии я смогу  писать  независимо, развив в  себе  такую  способность.  Поэтический  гений  обретает  благодать собственными  усилиями:  ни  законы,  ни  предписания  не   подстегнут   его созревания;  ему  нужны  только  самосознание  и   предельная   собранность. Созидательное начало созидает себя само. - В  "Эндимионе"  я  очертя  голову ринулся в море и тем самым лучше освоился с течением, с зыбучими  песками  и острыми рифами, чем если бы  оставался  на  зеленой  лужайке,  наигрывал  на глупенькой дудочке и услаждался  чаем  и  душеспасительными  советами.  -  Я никогда не боялся неудач, потому что лучше уж потерпеть неудачу,  нежели  не суметь  стать  вровень  с  Великими.  Но  я,  кажется,  начинаю  впадать   в декламацию.

                                                                Итак, с поклонами Тейлору и Вудхаусу,

                                                                остаюсь искренне

                                                                                             Ваш Джон Китс.