Фея и малыш

«Жизнь прекрасна!»

Роберто Бениньи

– Мальчик, ты почему здесь стоишь?

Дверь больничного отделения чуть скрипнула и приоткрылась. Сабит еле успел шагнуть в сторону.

– Мальчик, здесь нельзя стоять!

Голос медсестры звучал мягко и совсем не строго, но трёхлетнему Ермеку, сыну Сабита, этого хватило, чтобы губы его дёрнулись, а глаза расширились.

– Там папа… – еле слышно прошелестел малыш.

– Где? Нет там никого, – медсестра распахнула дверь и выглянула в коридор. Увидев прижавшегося к стенке Сабита, нахмурилась, сделала было движение в его сторону, но он успел прижать палец к губам, показать на себя и помахать рукой, мол, нет меня здесь. Девушка нахмурилась ещё больше, поправила маску и, прикрыв дверь, повернулась к Ермеку, изо всех сил вглядывавшемуся мимо неё в сумрак коридора.

– Тебя как зовут? – медсестричка присела около него. Она прекрасно знала имя самого маленького обитателя карантинного блока, но ей надо было начать разговор.

– Еймек.

– Как?

– Ей-мек!

– Ермек?

Малыш кивнул головой.

– А меня Дарина зовут.

Мальчуган снова кивнул. Дарина погладила его по плечу и ласково спросила:

– Ермек, а почему ты маску снял? Её нельзя снимать.

Нижняя губа Ермека поползла вниз – его вызвал из палаты мальчик постарше, крикнув: «Кто тут Ермек? К тебе папа пришёл!». Он тут же спрыгнул с кроватки и выбежал, опрокинув по дороге стул, и, конечно же, забыл про эту надоевшую и мешавшую дышать маску. Прибежал, а дверь закрыта. Ермек толкнул её, но она не поддалась, и он, увидев смутную тень за матовым дверным стеклом, крикнул: «Папа!» Тень тут же исчезла. Ермек вздохнул и остался стоять, глядя на дверь. Там же где-то папа – он сейчас придёт, крикнет «Сына!», схватит его, подбросит, закружит и унесёт его домой.

Но ничего не происходило, Ермек терпеливо ждал, тень за стеклом ещё пару раз появилась и пропала совсем. Он простоял бы так ещё сто лет, но из ближайшей палаты вышла медсестра Дарина и, увидев малыша, почти прилепившегося к больничной двери, подошла к нему.

* * *

– Извините, а что случилось? – Камшат чуть тронула руку врача, встречавшего всех прибывших рейсом из Москвы.

Молодой врач в синем медицинском комбинезоне, в маске, закрывавшей лицо до самых глаз, в очках и накинутом капюшоне, опустил тепловизор, которым он только что измерил температуру Камшат, её матери и спящего у неё на руках сына, и устало произнёс:

– Температура. Пока отойдите в сторону. Сейчас за вами придут.

– Кто придёт? Зачем?

– У вас, женщина, температура. Повышенная.

– Просто очень душно было в самолёте, – Камшат потрогала свой лоб. – А так я себя хорошо чувствую.

– Про коронавирус слышали?

– Конечно, но это же в Китае, а мы в Испании были. Там всё спокойно.

– Не знаю. Подождите, – врач посмотрел в сторону. – Вот уже идут к вам.

Камшат с матерью повернулись и увидели бригаду чуть ли не бегущих к ним врачей с полицейскими. Сразу за ними спешили ещё какие-то люди с рациями. Все были в масках. Следом за бригадой быстрым шагом шёл человек в обычном костюме. Он говорил по мобильному, а свободной рукой показывал оглядывающимся пассажирам рейса, чтобы они не задерживались и проходили дальше.

– Фамилия? Документы? – почти одновременно спросили подошедшие врач и полицейский.

– Оспанова, – Камшат достала из сумки паспорта. – Вот. И посадочные есть.

Полицейский взял документы, врач сделал какую-то пометку в своём планшете.

– Пройдёмте с нами.

– Куда?

– Заполните анкеты, сдадите анализы, потом в больницу. На карантин.

– Но нас там супруг встречает!

– Ему сообщат, – вмешался человек в гражданском. – И поторопитесь.

* * *

– Анна Борисовна, а нельзя ли сына ко мне перевести?

Камшат уже свыклась с перспективой своего длительного лечения, но тревога за состояние сыночка, в одночасье оказавшегося в другой больнице, не давала ей покоя. Все эти два дня, проведённые в изолированной палате туберкулёзного диспансера, она пыталась выловить главврача. Сделать это, учитывая жёсткий карантинный режим, было очень непросто. И вот сегодня главврач сама пришла к ней в палату.

– К сожалению, нельзя, – Анна Борисовна покачала головой, вздохнула и повторила. – Никак нельзя.

– Я бы вот сюда кроватку поставила, – голос Камшат дрогнул. – Папа привезёт.

Анна Борисовна пристально посмотрела на неё, жестом предложила сесть и сама села рядом.

– Поймите, Камшат, ситуация очень серьёзная. У вас положительный результат теста, сын был с вами в контакте и, если пока он не болен, то, находясь рядом с вами, точно заболеет. Вы этого хотите?

Камшат опустила голову, прикусила губу.

– Но, может быть, папе можно к нему?

– Нельзя. Я же вам говорю – не положено. Карантин! Ребёнок ваш помещён в инфекционную больницу, в детскую. Там дети, понимаете, дети? Взрослому туда сейчас никак нельзя.

– Но ему всего три годика!

– И что? Там сейчас много маленьких детишек. И все они без взрослых… Ну давайте теперь всех аташек с ажеками позовём, агашек, татешек! То-то будет весело, когда все они заболеют!

Камшат промокнула глаза платком.

– Мама моя тоже на карантине.

– Знаю. Она в многопрофильной лежит. Первый тест пока отрицательный.

– Анна Борисовна, может, всё же я сестру попрошу… к сыну, а?

– Так, мамочка, ребёнок на горшок ходит? Кушать сам может?

– Да, но…

– Всё, закрыли тему. Нельзя – значит нельзя! И не плачьте, Камшат! Всё будет хорошо! Я, кстати, когда маленькая была, тоже два месяца одна в больнице провалялась! Мне как раз года три было. И ничего – как видите, жива-здорова! – Анна Борисовна погладила всхлипывающую Камшат по плечу. – Я позвоню в детскую инфекционку. Обещаю. А пока о себе подумайте…

* * *

– Ермек, пойдём в палату. – Дарина взялась за крохотную ладошку мальчика и слегка потянула, но он решительно вырвал руку.

– Дайина, там папа сичас пийдёт, – малыш говорил тихо, но очень твёрдо.

– Откуда ты это знаешь?

– Мачик сказал.

– Какой мальчик?

– Башой.

– Большой мальчик?

Ермек кивнул. Дарина вздохнула.

За дверью, в коридоре, прижавшись к стене, тёр яростно лоб и кусал губы Сабит. Ну, надо же! Пять дней назад, в аэропорту, он чуть не подрался с охранниками, пытаясь прорваться к своим. И чуть с ума не сошёл, когда узнал, что его Камшат на скорой да в полиэтиленовом чехле увезли в тубдиспансер, тёщу – в многопрофильку, а спящего Ермека забрали в инфекционку.

«Пустите меня к ним! К сыну пустите!» – Сабит два дня носился по городу, обзванивал всех знакомых, умолял, угрожал, предлагал деньги, но даже его одноклассник, главврач железнодорожной больницы, не смог ему ничем помочь. «Это карантин. Всё очень серьёзно, брат. Даже президент не поможет – никто рисковать не будет, – Мухтар развёл руками. – Потерпи, Саб. Через две недели, алла жазса, выйдут твои».

Но Сабит ждать не захотел. Он уговорил Мухтара сделать ему экспресс-тест на коронавирус и, получив отрицательный результат, никому не говоря, начал действовать. Он осознавал, что поступает неправильно, но ничего с собой поделать не мог. Сабит аж скрежетал зубами, представляя, как его маленький Ермешка проснулся утром, а вокруг незнакомая обстановка, люди в белых халатах и масках, анализы, уколы… А рядом нет ни мамы, ни папы… И день нет, и два…

Сердце разрывалось на части.

Тут ещё и у Камшат коронавирус подтвердился, она звонила ему и плакала: «Узнай, что с ним! Не оставляй сыночка! Береги его, если со мной что…».

Сабит достал комбинезон, специальный респиратор и на пятый день карантина по-партизански пробрался в детскую инфекционку. Он понимал, что ему официально не дадут встретиться с сыном, понимал, что и сын не сможет его увидеть. Ему надо было просто посмотреть на него издалека и передать ему через кого-нибудь его любимого тигрёнка, немного любимых его ягод и несколько футболок, шортиков, трусиков. А потом позвонить Камшат и успокоить её.

Но план сорвался самым нелепым образом. Мальчишка лет семи-восьми, которого Сабит выловил у двери в коридоре, не дослушав его до конца, рванул в палату к Ермеку с криком «К тебе папа пришёл!». Сабит не успел ничего толком осознать и решить, что же делать, как в щель приоткрытой двери увидел семенящего в не по размеру больничных тапочках сына. Рукава и штанины несуразно большой пижамы были завёрнуты, но, видимо, в поясе всё равно штанишки были свободны, и сыночек, торопясь, придерживал их руками. Как назло, на середине пути один тапок слетел с ноги, и его маленький сыночек-колобочек, по инерции пройдя несколько шагов, остановился, вернулся назад, нацепил злополучный тапок и притопал к двери.

Сабит закрыл дверь. Сердце колотилось и чуть не выскочило, когда он услышал голос сына: «Папа!». Сабит мгновенно присел, спрятавшись за деревянную часть двери. Стало вдруг невыносимо тихо, и в этой тишине Сабит обострившимися чувствами слышал сопение своей кровинушки и физически ощущал его ожидание. Сидя на корточках и прижимая к себе пакет с одеждой, игрушками и малиной, он сжимал кулаки и еле сдерживал себя, чтобы не расколошматить эту больничную дверь, не схватить сына в охапку и не умчаться с ним домой…

* * *

– Ермек, а ты знаешь, что я волшебная фея? – Дарина опустилась на пол перед мальчиком. – Да-да! Вот скажи, к тебе приходил на Новый год Дед Мороз? С ним была Снегурочка? Была? Ну-ка, вспоминай быстрее! Не помнишь? Ага, а у меня специально для тебя есть волшебная таблетка – таблетка-вспоминалка! Вот смотри! Раз, два, три!

На каждый счёт щёлкая пальцами правой руки, Дарина левой рукой нащупала в кармане халата упаковку глюкозы, отделила одну таблетку и зажала в кулаке.

– Оп-па! – Дарина вынула руку из кармана и раскрыла ладонь. – Та-дам! Вот она!

Всё это время малыш почти не реагировал на действия девушки, не отрывая взгляда от двери. Но увидев перед самым носом беленький кружочек, наклонил голову, внимательно посмотрел на него, затем недоверчиво взглянул на улыбающуюся Дарину.

– Не веришь? – Дарина округлила глаза. – Тогда смотри. Я сейчас откушу от этой волшебной таблетки-вспоминалки ма-а-аленький кусочек и сразу вспомню про тебя всё-всё-всё… Хочешь?

Ермек всё ещё молчал, но смотрел уже прямо на Дарину. Она подмигнула ему, сдвинула вниз маску, отщипнула от таблетки буквально крошку и, очертив рукой в воздухе круг, положила её себе в рот.

– М-м-м… – Дарина закрыла глаза, почмокала губами, покачала головой, потом покачалась всем телом и, внезапно открыв глаза, вскрикнула. – Вспомнила!

Малыш от неожиданности слегка вздрогнул.

– Тебя, мальчик, зовут Ермек, и тебе три года! – торжественно произнесла Дарина. – И ты живёшь в городе Нур-Султане, и у тебя есть мама и папа! И они тебя очень любят! Так?

Глаза Ермека от такого волшебства расширились, и он кивнул головой.

– А ещё к тебе на Новый год приходил Дед Мороз! С белой бородой и в красной шубе! И он тебе принёс подарок! Замечательный подарок! Так?

«В синей. В синей шубе был Дед Мороз, – мысленно поправил фею Сабит. – Это был брат Дархан, дядя Ермека. И подарил Дед Мороз как раз-таки вот этого самого тигрёнка, которого я принёс». Он стоял, не шелохнувшись, напряжённо вслушиваясь в то, что происходило за дверью.

– Приходил же, приходил? Да?

– Да, – наконец-то включился в диалог Ермек.

– Ура-а-а! Действует таблетка-вспоминалка! А, скажи, мой хороший, с ним Снегурочка была?

– Бия.

– Вот молодец! А теперь посмотри на меня. Узнаёшь? Нет? Ну тогда надо съесть эту волшебную таблеточку. Ты сразу всё вспомнишь!

Дарина протянула глюкозку Ермеку. Он даже не шелохнулся. Дарина улыбнулась и опять подмигнула ему.

– А ну-ка, попробуй, открой ротик. Вот как я, – Дарина открыла рот и показала мальчику язык, и он тоже приоткрыл рот, высунув самый кончик язычка.

– Во-о-от… Та-а-ак, хорошо, – Дарина прижала таблетку к его языку. – Прячь скорее!

Ермек быстро втянул таблетку в рот. Вкус глюкозки ему понравился, и он стал активно её жевать.

– Молодец! А теперь закрой глаза и вспоминай! Вспоминай… Покружись немного, – Дарина взяла мальчика за руку и помогла ему сделать оборот в одну сторону, потом в другую. Малыш, крепко зажмурив глаза, послушно кружился. – А теперь волшебное заклинание! Ахалай-махалай, махалай-бахалай, бахалай-шахалай, всё на свете вспоминай! Надо верить в чудеса! Открывай, Ермек, глаза!

Малыш распахнул глазки. Перед ним стояла улыбающаяся фея. С распущенными волосами. Без очков, без маски и без халата. В красивом голубом платье.

– Ну, мой золотой, узнал? Вспомнил меня – это же я, фея Дори! И я приходила к тебе на Новый год! С Дедом Морозом, переодевшись Снегурочкой! Помнишь?

– Да, поню! Это бия ты?

– Ну, конечно, я!

– Снегуичка!

– Ермек!

Фея и малыш обнялись.

«А Снегурочкой на Новый год была Сания, дочка Дархана, моя племянница, – Сабит вытер набежавшую слезу. – И совсем она не похожа на эту медсестричку…». Он почувствовал, что его отпускает и улыбнулся: «Надо же, какая всё же умничка, эта Дарина! Эх, помочь бы ей как-нибудь… А-а-а, была-не была!».

Сабит приоткрыл осторожно дверь и, увидев, что сын его, обнимая медсестру, стоит к нему спиной, просунул руку с пакетом и коснулся руки девушки. Она тут же открыла глаза. Он качнул головой, показывая на пакет. Дарина понимающе кивнула головой. Сабит поставил пакет на пол и прикрыл его сброшенным в процессе колдовства медицинским халатом, затем аккуратно закрыл дверь и вышел на улицу.

* * *

– Мой хороший, а ты знаешь, что чудеса ещё не кончились?

– Ни наю.

– А я тебе приготовила подарки!

– Подайки? Мне?!

– Да, тебе.

– Какие подайки?

– А ты скажи: раз, два, три!

– Йаз, да, тйи!

– Назад ты посмотри!

– То это, Дайина?

– Это тебе. Подарки. Открывай пакет.

– Дайина, это зе мой тигйёнок! Пасибо! Ты настояссяя Снегуичка! О, матри, это маина! Я очинь юбью маину. Пасибо, фея!

– А я тебе и одежду приготовила. Пойдём, мой золотой, переоденемся, масочку наденем. Знаешь, сколько ещё будет чудес здесь, в этой волшебной стране? О-о-о, и не сосчитать! Пойдём, Ермек.

– Падём, Дайина.

* * *

По дороге домой Сабит позвонил из машины Камшат и вкратце, без подробностей, рассказал ей о том, что сыну в инфекционке очень даже неплохо, скучать ему некогда и что там у него есть настоящая фея, которая за ним присматривает и ухаживает. Так что всё будет хорошо.

Камшат расплакалась и сказала, что у неё лечение тоже идёт хорошо и что она чувствует себя намного лучше. И очень по всем скучает.

Сабит припарковался на обочине и долго ещё молча сидел, глядя на то, как дворники на лобовом стекле сметают первые весенние дождинки.

Сабыржан Мадеев