25-27 июня 1818 г.

<...>  У озера немало досадных изъянов: однако я не имею  в  виду берега или воду. Нет - оба раза, что мы видели его, пейзаж был исполнен  благороднейшей  нежности: воспоминания о нем никогда не сотрутся - он  заставляет  забыть  о  жизненных  межах  -  забыть о старости, юности, о бедности  и  богатстве; он обостряет духовный взор так, что превращает его в подобие  северной  звезды, с неустанным постоянством взирающей, широко раскрыв  ресницы,  на  чудеса всемогущей Силы. Изъян, о котором я говорил, - это   миазмы   Лондона.  Можешь  мне  поверить,  озеро  прямо-таки  заражено присутствием  франтов,  военных  и  модных  дам  -  невежеством  в шляпках с лентами.  Обитатели пограничной полосы далеко не соответствуют романтическим представлениям  о  них - вследствие постоянного общения с лондонским светом. Но  не  грех ли мне жаловаться? Я угостился первым стаканчиком превосходного виски  с  содовой  -  о,  здешние  жители могут тягаться со своими соседями! Однако  лорд  Вордсворт  вместо  уединения пребывает со своими домочадцами в самой  гуще  фешенебельной  публики  - весьма удобно, чтобы все лето на тебя показывали  пальцем.  Сегодня  примерно в середине нашего утреннего перехода нас постепенно окружили холмы, и мы стали замечать, как горы вырастают прямо перед нами - наконец, мы оказались близ Уинандермира, сделав до обеда 14 миль.  Погода стояла отличная, все вокруг было хорошо видно. Сейчас, правда, небольшой туман, и мы не знаем, отправиться ли в Эмблсайд к пятичасовому чаю  -  это  в  пяти милях отсюда, если идти пешком по берегу озера. Логригг будет  возвышаться  и  нависать  над  нами  во все продолжение пути - у меня поразительное  пристрастие  к  горам,  окутанным  облаками.  В Девоншире нет ничего  подобного,  а  Браун  говорит,  что  и  Уэльс  несравним со здешними местами.  Должен  сказать, что во время путешествия через Чешир и Ланкашир в отдалении  виднелись  уэльские  горы.  Мы  миновали  два замка - Ланкастер и Кендал.  _27-е_.  -  Вчера  мы  добрались  до  Эмблсайда;  лесистые берега и островки  Уинандермира  прекрасны:  мы шли по извилистой заросшей тропе, над головой  густая  зелень,  всюду  под ногами цветы наперстянки; то и дело нам открывался  вид на озеро, а Киркстоун и прочие большие холмы казались издали скоплением  темно-серого тумана. Эмблсайд расположен на северной оконечности озера.  Сегодня  утром  мы  поднялись в поесть, так как решили передохнуть и навестить  Вордсворта: он живет всего в двух милях отсюда. - Перед завтраком отправились  взглянуть  на  эмблсайдский  водопад.  Чудесное утро - чудесная ранняя  прогулка  в горах. Нам, можно сказать, посчастливилось: мы сбились с прямой  тропы  и,  поплутав  немного,  вышли на шум воды. Водопад, видишь ли скрыт  за  деревьями  в  глубине долины: сам поток заманчив своими "извивами среди теней нависших". Мильтону, впрочем, представлялась река спокойная, а  эта  пробивает  себе  дорогу  по  скалистому  руслу,  то и дело меняющему направление.  Но сам водопад, когда я на него неожиданно наткнулся, заставил меня  сладостно  вздрогнуть.  Сперва  мы  стояли  чуть  ниже  вершины  почти посередине  первого  водопада, спрятанного в гуще деревьев, и наблюдали, как он  свергается  вниз  с  двух  уступов  еще  футов  на  пятьдесят.  Потом мы взобрались на торчащую скалу почти вровень со вторым водопадом: первый был у нас  над  головой, а третий - под ногами. При этом мы видели, что струя воды как  бы  разбивается  об  островок,  а  за  ним вырывается на свободу дивное течение;  вокруг  стоит  немолчный  гром  и  овевает  свежестью. К тому же у каждого  водопада  -  свой  характер:  первый  летит со скалы стремглав, как пущенная  стрела;  второй  раскрывается,  подобно вееру; третий свергается в туман;  а  в  том водопаде, что находится по другую сторону скалы, смешались все  три  названных.  Затем мы отошли немного - и увидели издали всю картину сразу  гораздо  более  кроткой:  серебристое  струение  среди  деревьев. Что изумляет  меня  более  всего, так это краски, оттенки - камень, сланец, мох, прибрежные  водоросли  -  вернее,  если  можно так выразиться, - духовность, выражение  лица  здешних  мест.  Простор,  величие гор и водопадов - все это легко  воображать  себе до того, как увидишь их въявь, но вот эта духовность обличия  здешних  краев  превосходит всякую фантазию и с презрением отметает усилия  памяти.  Здесь  я  обучусь  поэзии  и буду отныне писать больше, чем когда-либо  раньше, во имя неясного стремления к тому, чтобы суметь добавить хоть   малую   лепту   к   изобильному  урожаю  Красоты,  собранному  самыми возвышенными душами с этих величественных нив, который они сумели обратить в духовную  сущность  ради  наслаждения  собратьев.  Я  не  могу согласиться с Хэзлиттом,  что подобные пейзажи человека умаляют и принижают. Никогда еще я не  думал  о  своем  росте  так  мало;  вся моя жизнь сосредоточилась в моем зрении:   окрестности   настолько   превосходят  мое  воображение,  что  оно бездействует <...>