Россия. Конец XIX — нач. XX в. Братья Красовы, Тихон и Кузьма, ро­дились в небольшой деревне Дурновка. В молодости они вместе зани­мались мелкой торговлей, потом рассорились, и дороги их разошлись. Кузьма пошел работать по найму. Тихон снял постоялый дворишко, открыл кабак и лавочку, начал скупать у помещиков хлеб на корню, приобретать за бесценок землю и, став довольно состоятельным хозяином, купил даже барскую усадьбу у обнищавшего потомка прежних владельцев. Но все это не принесло ему радости: жена рожала только мертвых девочек, и некому было оставить все, что нажил. Никакого уте­шения в темной, грязной деревенской жизни, кроме трактира, Тихон не находил. Стал попивать. К пятидесяти годам он понял, что из пробе­жавших лет и вспомнить нечего, что нет ни одного близкого человека и сам он всем чужой. Тогда решил Тихон помириться с братом.

Кузьма по характеру был совсем другим человеком. С детства он мечтал учиться. Сосед выучил его грамоте, базарный «вольнодумец», старик гармонист, снабжал книжками и приобщил к спорам о лите­ратуре. Кузьме хотелось описать свою жизнь во всей ее нищите и страшной обыденности. Он пытался сочинить рассказ, потом принял­ся за стихи и даже издал книжку немудреных виршей, но сам пони­мал все несовершенство своих творений. Да и доходов это дело не приносило, а кусок хлеба даром не давался. Много лет прошло в по­исках работы, часто бесплодных. Насмотревшись в своих странствиях на человеческую жестокость и равнодушие, он запил, стал опускаться все ниже и пришел к мысли, что надо либо уйти в монастырь, либо покончить с собой.

Тут и отыскал его Тихон, предложивший брату взять на себя уп­равление усадьбой. Вроде бы нашлось спокойное место, Поселившись в Дурновке, Кузьма повеселел. Ночью он ходил с колотушкой — ка­раулил усадьбу, днем читал газеты и в старой конторской книге делал заметки о том, что видел и слышал вокруг. Но постепенно стала одо­левать его тоска: поговорить было не с кем. Тихон появлялся редко, толковал только о хозяйстве, о подлости и злобе мужиков и о необхо­димости продать имение. Кухарка Авдотья, единственное живое су­щество в доме, всегда молчала, а когда Кузьма тяжело заболел, предоставив его самому себе, без всякого сочувствия ушла ночевать в людскую.

С трудом оправился Кузьма от болезни и поехал к брату. Тихон встретил гостя приветливо, но взаимопонимания между ними так и не было. Кузьме хотелось поделиться вычитанным из газет, а Тихона это не интересовало. Уже давно он был одержим мыслью устроить свадьбу Авдотьи с одним из деревенских парней. Когда-то он согре­шил с ней ради своего неукротимого желания обрести ребенка — хотя бы и незаконного. Мечта не осуществилась, а женщину опозори­ли на всю деревню. Теперь Тихон, который и в церковь-то редко ходил, решил оправдаться перед Богом. Он просил брата взять на себя хлопоты по этому делу. Кузьма воспротивился затее: ему было жаль несчастную Авдотью, в женихи которой Тихон определил насто­ящего «живореза», который избивал собственного отца, к хозяйствусклонности не имел и соблазнился лишь обещанным приданым. Тихон стоял на своем, Авдотья безропотно покорилась незавидной участи, и Кузьма был вынужден уступить брату.

Свадьбу сыграли заведенным порядком. Невеста горько рыдала, Кузьма со слезами ее благословил, гости пили водку и пели песни. Неуемная февральская вьюга сопровождала свадебный поезд под уны­лый перезвон бубенцов.