Героиня романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (1928-1940). Образ М. возникает в 13-й главе, в рассказе Мастера о женщине, случайно им встреченной, о любви, пронзившей их сердца, точно финский нож, о том, как она стала его любовницей и как он ее потерял. Собственно, героиней сюжета М. становится во второй части романа, начиная с 19-й главы, названной ее именем. С появлением М. меняется интонация автора. Повествование, построенное в предыдущих главах на чередовании смешного и страстного, комического и трагического, достигает прекрасного и возвышенного. Столь же прекрасная, сколь и возвышенная, любовь М. к Мастеру делает героиню способной на отчаянные поступки, один вид которых должен покрыть позором всякого, кто думает, «что нет на свете настоящей, вечной, верной любви».

Реальным прототипом М. принято считать жену М.А. Булгакова Елену Сергеевну. В ряду литературных прообразов обычно называют Анну Каренину, Эмму Бовари, Сольвейг, среди героинь Булгакова — Елену Прекрасную («Белая гвардия» и «Дни Турбиных»). Однако возможные параллели между этими персонажами касаются отдельных сюжетных обстоятельств, не затрагивая образ в целом. (М. изменяет мужу, как Эмма Бовари; сохраняет верность Мастеру, когда, кажется, не осталось надежды увидеть его, как верна Сольвейг Перу Гюнту.) Имя М. определенно отсылает к Маргарите (Гретхен) из «Фауста» Гете, королеве Марго Дюма-отца и Маргарите Готье Дюма-сына. Но и в этих случаях подобия больше, чем действительного сходства. У героини Булгакова деятельная натура королевы Марго, но нет расчетливости последней. Готовность М. к самопожертвованию, близкая Гретхен, даме с камелиями, не отягощена комплексом вины.

Некоторые литературоведы рассматривали образ М. в ракурсе художественной практики и эстетической теории русского символизма. В героине Булгакова видели олицетворение теологемы Софии, понятой в духе Вл.С. Соловьева, символ «вечной женственности», поэтическим воплощением которого была Прекрасная Дама А.А. Блока. Такое сопоставление оправдано в том самом общем смысле, что М. — идеальная героиня. Однако идеальное у Булгакова не противопоставляется реальному, чувственному, как это было, например, у Блока, в семантике которого все чувственное означало «пошлое, житейское, сладострастное» (комментарий поэта к образу Изоры). Примечательная подробность: Мастер постоянно называет М. своей любовницей (при первом издании романа цензоры заменяли словом «возлюбленная»). М. действительно любовница героя — роль, несовместимая с символикой Прекрасной Дамы, во всяком случае до того момента, пока она ею остается. Эрос у символистов враждебен эротике, выражающей в их понятиях падение, духовное и эстетическое. (Когда блоковская Незнакомка отдается прохожему господину, Звездочет возвещает «весть о паденьи светлейшей звезды», а потом в обнимку с Поэтом, согласно ремарке, «оба плачут под голубым снегом».) Символисты могли воспевать «жену, облаченную в солнце», но женщину воспринимали с каким-то средневековым ригоризмом и подозрительностью.

Булгаков доверяет М., как верит ей Мастер. Для писателя «вечная женственность» существует не в комбинации «трансцендентальных предпосылок», прикрытых «мистической юбкой» (по горькой иронии А. Белого), а в живых чувствах любви и милосердия. Любовь к Мастеру охраняет М., когда она, став «ведьмой, косящей на один глаз», попадает на «великий бал сатаны», проводит ночь в компании убийц, насильников, кровосмесителей. Но как ни велика любовь М. к Мастеру, чувство милосердия в ней сильнее. Поэтому исполнение одного желания, обещанное Воландом, М. употребляет на несчастную Фриду. Именно М. требует у Воланда отпустить на покой душу Понтия Пилата, терзаемого в продолжение двух тысяч лет муками совести.

Образ М. — ответ Булгакова «звездочетам», искавшим на небе звезду Прекрасной Дамы и проглядевшим ее на земле, где она воплощалась в облике обыкновенной, не слишком добродетельной женщины, сохранившей, однако, в испытаниях, выпавших ей, живые человеческие чувства любви, сострадания и верности.

С.В. Стахорский