Женщина

- Тс-с!.. Тише...

- Кто это?

- Сосед... Осторожнее... Иди на цыпочках. Не кашляй! Возьми носки свои... Тише вставай с кровати – скрипят. Тс-с!

- Сосед?

- Да. Не кашляй, говорю? Услышит. Встал?.. Дай руку. Иди за мной, здесь – шифоньер... Не ударься.

- Носки...

- Еше не надел? Ну. надевай же.

- Ни черта не видно в темноте... Фу, кажется! надел. Куда идти-то?

- Дай руку. Так... сюда иди.

- А мои ботинки? Где они? Куда ты их поставила?

- Тут должны быть. Вот, вроде нащупала их. Тихо!.. Нашел?

- Да. Только на одном нет шнурка. Куда он делся? Может, вклю­чишь свет?

- Нет! Не включу! Сосед заметит. У тебя же есть спички. Зажигай.

- А, нашел шнурок!..

- Он открывает дверь. Пусть войдет к себе.

- Может, в замочную скважину посмотреть?..

- Посмотри. Осторожнее, там, у двери, ведро с мусором, не сбей его.

- Ух, чуть не опрокинул!

- И что же он там делает?..

- У него ключ не подходит.

- Он целый час собирается, что ли, возиться? Недотепа какой-то! До сих пор дверь никак открыть не может... Ах, да. как это я совсем забыла! Мне ж его жена оставила этот ключ. Просила, чтобы я передала мужу. Что же гепврь делать? Все, мы пропали! Надо было еще тогда, когда он позвонил, сразу ему открыть. Все из-за тебя... если б не ты...

- Откуда ж я мог знать?

- А в рукак он держит что-нибудь?

~ Сейчас... сейчас... Не видно. A-a, поворачивается... ноги... плащ... сам... Ну и лицо у него! Какое грозное. Прямо, - судья! Где он работает? Небось, начальник? В руках у него черный дипломат... Сюда смотрит. 0, плюнул!

- Тс-с! Замолчи, услышит!

- Ну и вид... Прямо гоголевский городничий!

- Кандидат наук... В Академии работает. Философ! Диссертацию написал: "Этика семейной жизни".

- Пай-пай! Не простой, видать, человек. Важная птичка? И лоб, как у Сократа. Опять плюнул!.. Что он, верблюд?

- Тише, услышит. Уши у него чуткие и,.. длинные.

- Хорошо, наверное, учился в школе. Вот учителя ему и оттяну­ли.

- Да потише ты! Посмотри, у него уши и вправду длинные?..

- Ушей не видать. Под шляпой...

- Он специально глубоко надевает ее. Стесняется, бедный кан­дидат. И когда к нам заходит, никогда не снимает свою шляпу...

- А он и к тебе заходит?

- Изредка... Когда жена на дежурстве. До смерти ее боится. Но и ревнивый, ужас! И жена у него такая же. 0й, а как она ко мне ревнует! Нужен он, когда ты у меня есть, верно?

- Ага...

- Когда теперь встретимся-то, а? Я буду скучать без тебя. Придешь, или опять пропадешь?

- Приду. Как не прийти? Ведь моя любимая будет скучать по мне.

- Правда?

- Правда...

- Если прада, поцелуй меня. Вот сюда. Еще... Шесть раз. Так... Раз, два, три, третий покрепче, ладно? И-и, вот так! Четыре, пять, шесть. Молодец!

- Теперь ты. Ого! Один, два... десять... тридцать.. 0-о, хватит! Пусть и жене останется, душенька.

- Кто ты мне?

- Я? Я твой... ну, одним словом, любимый.

- Ты?

- Да, я. Вот я..

- Ты моя радость, - раз. Моя печаль, - два. И самое глав­ное, - ты мой лю-бов-ник... Понял?

- И только?

- Только. Коротко и ясно!.. Нужен мне этот, когда, ты у меня есть. У этого кандидата на уме только одно: "Гегель так сказал, Фейербах так, а Платон по-другому”. Я как-то спрашиваю его: “А как вы считаете?" А он: мое, мол, мнение субъективное, я могу оши­баться. Pазве это правильно?.. Посмотри, не ушел?

- Стоит. Опять плюнул! Об этике, говоришь, пишет, а сам плю­ется!.. Бензину, что ли, наглотался. Харкается, как верблюд баг­дадский. Руки в карманы сунул. Ключ ищет. Та-ак... Теперь смотрит в замочную скважину.

- Ну-ка, дай мне посмотреть, отодвинься. Хи-хи-хи... Бедняж­ка! Ему шея не позволяет наклониться. Он может быть, думает, что жена его дома с кем-то заперлась. Опять смотрит... Бедненький! Ревнивец! Кандидатик! Хи-хи-хи».. 0-па? Шляпа свалилась с головы. Уши видны, торчат, смотри!

- Дай-ка, где... Дай посмотреть... Ого! От наших разговоров у него, наварное, давно горят уши.

- Пусть горят. Пусть вообще сгорят!.. Всегда следит: кто ко мне приходит, кто уходит. Всему ведет учет. Он у меня как внештатный охранник... А сколько уже времени-то?.. Опоздал ты, да? Он теперь будет до утра стоять...

- Время?.. Не видать. Сейчас... Может, свет включим?

- Не включай? Зажги спички...

- Время... Без десяти двенадцать...

- О-y-y! Полночь... Что жене скажешь? Что же ты ей соврешь?.. И автобусы уже не ходят. Как ты до “Асанбая” доберешься? Сегодня ведь суббота...

- Не беспокойся. Скажу, что был на дне рожденья друга Баратпая. А доберусь на такси... Вот только этот кандидат может все испортить... Заглядывает в замочную скважину.

- Ревнует он. Самая плохая черта у мужчин... Да₅ а если твоя жена позвонит этому Баратпаю? Попадешься тогда. Плохо тебе придет­ся. Раскусит она тебя. Потом сюда не сможешь приходить. Придумай что-нибудь получше...

- А, ничего! У моего друга Баратпая не то что телефона, дома своего нет. Он на квартире живет. Пятьдесят рублей платит. Жена с нии не знакома... Будь спокойна, справимся!..

- Все рассчитал, ну и голова у тебя! Не то что у этого кандидата. А скажи, ты тоже можешь ревновать?..

- Нет.

- Не ври.

- Чтоб я умер!

- Хорошо... Сейчас ты приехал домой... Ты слышишь меня?

- Да слыщу...

- Приехад, а жена твоя с другим... любовью занимается. Что ты тогда будешь делать, а?

- И того, и эту успокою на веки! – “Кык" - и все... Обоих.

- Во-о! И ты такой же оказывается ревнивец! А говоришь – нет. Да, а знаешь, говорят, в какой-то стране, не помню в какой, сущест­вует такой обычай: когда к жене приходит другой мужчина, так муж радуется. Потому что жену его любит, кроме него самого, еще кто-то.

- Где это, в Африке, что ли?

- Не помню. Вроде бы где-то в той стороне. А наши мужики... Э-э, ладно, лишь бы живы были... Странные вы все-таки существа, а?

- В каком смысле?

- В том самом. Ласкать, миловать чужую женщину - это вы очень любите. Джентльмены. А над своей - трясетесь. Чуть что не так, сразу душить, как Отелло, убивать, разводиться... На себя бы сначала поглядели? Слепая мужская философия... Странно!..

- И кто тебе такое рассказал? Этот философ?

- Кто-кто? Сама додумалась...

- Здорово!

- Тс-с-!.. Ты что?! Глянь-ка, там он еще?

- Там... Твой несчастный Платон. Не повезло ему.

- Ничего. Пусть прочувствует на себе, что жизнь состоит не только из слов Гегеля и Фейербаха. Узнает, бедный наш Платон, что в этом лживом мире есть такое слово: ожидание. Поймет, что жизнь человеческая - это вечное ожидание...

- Как бы там ни было, не повезло ему. Рот раскрыл. Зевнул. Только б не уснул здесь... Закурил сигарету. Прислонился к двери. Думает.

- Пусть подумает о своем субъективном мнении...

- Подожди... Идет в нашу сторону...

- Тс-с!.. Отойди от двери. Осторожнее, ведро с мусором!..

- С-мо~три-ит.

- Не шепчи... Он хорошо слышит...

- Ушел. Ух!.. Опять звонит в свою дверь.

- Дурак!

- Все-таки надеется...

- Кто ему откроет? Дома никого нет. Что делать-то, а? Если сейчас открою – все. Вмиг разочаруется в своей “феноменальной" женщине. Это он обо мне так говорит... Эх, а все ты - не откры­вай, не открывай! Теперь будет торчать как кол.

- А ты хотела выйти к нему в нижнем белье?

- Что-нибудь бы придумала.

- У-у, черт? Ни туда, ни сюда. Сколько натикало-то? Так-ак... шестнадцать минут первого. Ого! Что предпримем, а?

- Не знаю? Будем сидеть вот так... По правде, не хочу я тебя отпускать. Рядом с тобой я всегда забываю о своем одиночестве. Оно возвращается сразу, как только ты уходишь. Всякие мысли лезут в голову. Начиная разговаривать со всем, что есть в доме. Со сте­нами, со столом, с зеркалом, с собой. Что интересно, у каждой вещи свой язык. Все говорит... Знаешь, однажды во сне даже видела, как я умерла. Лежу и жду, когда мой труп вынесут... Никто не пришел. Ни один человек не пришел... Только мои несчастные вещи оплакивали мою смерть...

- Кто умирает во сне, тот долго живет.

- Разве?!

- Да, примета такая есть.

- Сосед-то ушел?

- Окаменел...

- Бедный кандидат. Почему-то не уходит... Наверное, ему боль­ше негде ночевать. И дверь нельзя открыть, чтобы ключ отдать. Ведь тогда идеальную женщину, то есть меня, которую он сам занес в Красную книгу, ему придется собственноручно вычеркнуть оттуда. А если он еще своей жене расскажет - то это вообще конец, Завтра же по города поползут сплетни. Она и так не знает, к чему придраться. Ревнует, будто я собираюсь отбить у нее мужа. Какие только гадости о нем не рассказывает мне. Дня того, чтоб, значит, я в нем разочаровалась... А однажды решила она познакомить меня с одним профессором. Я, дура, согласилась. А этот профессор - такой ста­рый, ужас! Старше моего отца. Весь дрожит, голова трясется. И как только в нем душа держится! Сам еле ходит, а все туда же - женить­ся хочет...

- Такая сейчас мода...

- А вчера, знаешь, что она, соседка-то, предложила? Дай, го­ворит, объявление в газету. В отдел знакомств. Мол, теперь многие одинокие таким способом ищут и находят свое счастье. Говорит, всего делов-то - отдать тридцатку. Даже текст объявления сама написала, принесла. Хочешь, прочту? Умрешь со смеху. Гм... Где-то здесь поблизости была эта бумажка... Вот, нашла. Зажги спичку...

- Подожди... Ну, читай...

- Слушай. Так расхвалила меня, с ума сойти! Прямо шестнадца­тилетняя девочка. Куда Софи Лорен до меня!.. Слушай. Мне тридцать три года, рост метр шестьдесят, национальность: киргизка. Образо­вание высшее. Замужем не была. Есть все условия для семейной жиз­ни. Материально обеспечена. Светленькая, волосы черные, на щеке большая, с ноготок, родинка. Сройная, красивая... Хи-хи-хи...

- Правильно. Красивая. А как же?! Читай дальше...

- Интересуюсь музыкой, литературой, кино. Умею вкусно гото­вить. Характер спокойный. Ищу человека, который мог бы стать спутником жизни. Возраст: не старше пятидесяти лет. Чтоб он не пил спиртного, не курил, был добрый, способный делить со мной радости и горести,,.. Хи-хи-хи... Прямо - принц на белом коне. А женой должна быть я! Красивая... замужем не была... никого, кроме мамы, не целована... Нашла о ком давать объявление! И все только для того, чтобы я мужа у нее не отбила... Боится.

- Кхе... кхе...

- Не кашляй! Услышит. Ты все-таки простыл, да?

- Немного...

- По улицам меньше надо шляться.

- Да черт с ним, с кашлем! Скажи, ты нравишься своему соседу?

- А разве есть такой мужчина, которому бы не нравились жен­щины? Особенно одинокие, молодые. Может, и нравлюсь. Откуда я знаю? Мне это не интересно... Приходит иногда. Вежливый такой, нежый, томный. Тянется весь, словно чешская жвачка. Ненавижу та­ких... Мужчина должен быть мужчиной. А этот... Однажды говорит мне: вы и красивы, и умны. У человека, мол, всегда есть противо­речие между интеллектом и телом. А у вас все в соответствии. Ред­ко рождаются люди с подобным гармоническим сочетанием. Таких фило­софы обычно называют - женщина-феномен...

- Ну дает, философ!

- Да, иногда он может говорить так. Ну, а в остальном... Верблюд. Все время плюется... Я как-то, ради смеха, спросила его: 'Что такое любовь?"

- И что он ответил?

- Любовь - это безграничное понимание. Человеческая любовь предназначена не только для одного человека, а должна распростра­няться на все человечество. Напршаер: Бетховен полюбил двенадцатилетнюю девочку и написал свою "Лунную сонату". Еще Ван Гог, да­же если ему уголь горящий в ладонь положи, мог смотреть на свою любимую, не отводя взора. Такова сила любви! Говорит, есть в Швеции феминистская женская организация. В нее входят только те женщины, которые устали от своих мужей, от мужчин вообще. Они сами выбирают себе мужчину, приводят его к себе, кладут в свою постель, и живут, наслаждаясь, а как надоел – выгоняют. Женщины считают это женской свободой... А еще, говорит, какое-то там го­сударство дало мужчинам право жениться на двух, трех, четырех женщинах одновременно. Вот как иные государства ценят мужчин, со­здают условия для своих граждан. А у нас? Развелся с одной, же­нился на другой - и все. В характеристике сразу нагшшут: мораль­но неустойчив. А сколько у нас незамужних женщин? Это потому, что мужчины - в дефиците! Правильно? Правильно! Некоторые женщины, го­ворит он, так на пенсию и уходят старыми девами. А из-за него все это? Из-за того, что не создали условий мужчинам, от равнодушия к женщинам! При этих словах, бедняжка, сам тяжело вздыхает. И се­годня, говорит, есть где-то шах, имеющий около двухсот законных жен.

- Здорово! Ах черт, было бы у нас такое?

- Послушай дальше-то... Говорил он долго, складно. И вдруг, то ли устал, то ли слова иссякли, но рука его потянулась ко мне. Ну, думаю, этот не прогадает! И знаешь, что я сделала?

- Дала ему пощечину и...

- Нет... Слушай. Смотрю, у моего маленького кандидата глаза огнем горят, и переходит он в классический мужской штурм. Стал гладить мои волосы, спину. Какой хитрый! Начал со сладких слов, а на уме держал нехорошее. Знаешь, что я ему сказала? Спросила, какая тема вашей кандидатской? Что-то призабыла, говорю...

- А он?

- Что он? "Этика семейной жизни", - отвечает.

- А ты?

- Я? Хорошая тема. Хорошая, говорю ему, тема у вас. Понял, наверное, бедняга, смысл слов, отдернул от меня руку, как от змеи. Хи-хи-хи.

- Умник, видать.

- Ну сколько мы так стоять-то будем? Посмотри-ка в скважину, что-то его не слышно, может, ушел...

- Стоит, чтоб его могила забрала!

- Пусть. Подождем немного...

- У всякого терпения есть предел.

- Да, какое сегодня число?

- Тринадцатое... Зачем тебе?

- Просто так.

- Просто так ничего не бывает. Что тебе пришло в голову?

- Что? Хочешь узнать? Так сильно, да? Если я тебе скажу что-то... не перепугаешься?

- Чего это?

- Чего, чего... Беременна я.

- Что за щутки? Правда?!

- Конечно. Зачем мне тебе врать?

- Не верю. Как это?..

- Вот так. Уже два месяца...

- И ничего не заметно...

- Пока... Через месяц будет заметно. Вчера меня тошнило.

- Шутишь?

- Не веришь - как хочешь! Что творится! Знаешь, в Японии изо­брели таблетки. Выпила и забеременела. Одну таблетку проглотила - дочь, две - сын. По сравнению с ними, у нас с тобой - каменный век.

- Что ты городишь? Это все правда?

- Конечно, правда.

- Поклянись.

- И-и-и... Только этого мне не хватала. Родить? Хочешь, рожу?

- Ты еще у меня спрашиваешь?!

- Все-таки ты отец...

- Брось болтать всякий вздор. Как же это?

- Вот так.. Очень просто. Родить?

- Рожай, если хочешь...

- Что это у тебя голос задрожал? Испугался?

- Нет...

- Не ври! Испугался. Я не стану писать жалобы, портить тебе репутацию. Не бойся...

- Я и не боюсь.

- А голос все же дрожит... Ты ведь тоже один из множества мужчин. Такой же. Все вы только один язык и знаете.

- Какой язык?

- Медовый, вот какой. Женщина рождена быть обманутой. Это вы своими медовыми речами развращаете, портите доверчивых женщин. Раньше, на Востоке, распутных женщин сбрасывали с минарета Регистан. Сейчас такого нет. Никто нас ниоткуда сбросить не сможет. Теперь к нам тоже прислушиваются. А потом эта эмансипация. Когда портятся женщины, - портится век. Что ты молчишь?

- Что мне надо сказать?

- Тебе больше нечего сказать?.. Поверишь, меня мое одиночест­во научило думать. Все думаю и думаю... Я считала, что одна только страдаю от одиночества, а оказывается, не-е-т - не я одна. Все мы, люди, - одинокие. И я, и ты, и муж ревнивой жены, наш философ, все - одинокие. И даже, если хочеш, и земля, и солнце - одинокие, и смерть одинокая - она к каждому в одиночку приходит, по одному берет. Иногда мне и вселенная кажется сиротой. Мы, люди, к этому одиночеству привыкли... Не смотри на меня так? Мне трудно понять, что у тебя на душе, какая она. Что ты думаешь обо мне? Я знать хо­чу* Может быть, про себя ты смеешься надо мной: посмотрите, мол, как эта одиночка философствует? Если хочешь знат, я ведь и в по­стель с тобой легла не от хорошей жизни. Я, дура, думала спастись так. Что ты молчишь все?

- Уже около часу... Что же теперь делать? Поемитрю-ка я на нашего друга, стоит ли еще... Стоит. С кем-то разговаривает. Посмотри, кто это?

- Ну-ка, отодвинься. А-а, это из одиннадцатой квартиры. Тоже сосед. Что-то говорит ему. Решили зайти к нему домой. Вон, заходят. Хорошо... Зашли. Давай₉ быстрее выходи. Быстрее...

- Открой дверь. У меня ничего не получается.

- Замок с секретом. Сама открою. Тихо...

- Открывай...

• Зажги спичку, не могу попасть ключом в замок. Поближе огонь поднеси. Нашла...

- Осторожнее, как бы не заметили...

- Не учи. Открыла... Выходи же быстрее!

- Погоди, не торопи человека. Когда мне прийти?

- Когда? Да когда захочешь. Я-то ведь всегда только и делаю, что жду и жду тебя...

- Так когда же? Через два-три дня? Через неделю? Скажи точно. Когда?

- Можешь вообще не приходить. Зачем зря беспокоиться.

- Что случилось? Любимая, дай поцелую...

- Отстань; и не пыхти так.

- Да что с тобой такое?..

- Ничего. Не приходи. Не надо. У тебя семья, дети... А я одинокая свободная женщина...

- Да брось ты. Ну так когда?!

- На приходи больше, никогда. Не нужно это. Прощу тебя... Кому нужна, такая жизнь? Тебе или мне? Я говорила, что когда ты приходишь, я забываю о своем одиночестве. Нет... выходит, что не так. Сейчас ты уйдешь, а я останусь. Опять страдать. Зачем мне это?

- Что это у тебя, слезы?

- Убери руку!.. Все, устала ждать... Всегда, все время жду чего-то. Но чего?

- Перестань?

- Убери руку!

- Не пойму никак я тебя...

- Вот только этого мне и не хватало, чтобы ты меня понял. Все, дай закрыть дверь!

- Милая, я не смогу без тебя. Я люблю...

- Врешь?

- Я позвоню тебе завтра, как обычно - в шесть.

- Зачем?

- Я люблю тебя.

- Меня завтра не будет...

- Тогда - послезавтра?

- Хорошо, уходи только быстрей, умоляю тебя!

- Убери руку!

- Не понимаю я тебя...

- Как тебе понять женщину? Ну, пойми, пожалуйста!

- Что понять?

- Жизнь женщины. Женщину уставщую ждать. Устала я, устала!.. И от тебя, и от себя, и от ожидания счастья! Ах, как я устала!.. Уходи!.. Уходи!.. Уходи...

Султан Раев