Қайым Мұхамедханов: Қайым Мұхамедхановтың Абай Мұражайында Өткен М.Әуезовтың Туған Күнінде Сөйлеген Сөзі

ИЗ  ОТВЕТОВ  К.МУХАМЕДХАНОВА НА

ДИССКУССИИ ПО АБАЕВЕДИЮ

(ПО ЭКСПОЗИЯМ МУЗЕЯ АБАЯ)

...Еще несколько слов о статье Шенгелова, Исмагулова и Алжанова о Музее Абая, о статье в «Екпенди» и «Прииртышской правде». По существу эта статья малосерьезная и явно наспех сфабрикована. Я не могу не ответить, поскольку в ней затронуто живое дело музея,.

Музей никогда не боялся и не боится критики. Во всякой критике, даже самой слабой, музей всегда старался найти зерно положительного содержания.  Из этой статьи товарища Шенгелова, Исмагулова и Алжанова Музей тоже постарается отсеять такие зерна. Однако, несмотря на громкий заголовок, вряд ли их много найдется. Что же мы можем сказать по существу отдельных замечаний?

1. В статье говорится, что в первом разделе экспозиции пропагандируются ханы, султаны, муллы и губернаторы. Действительно, мы здесь видим фотоснимки Жангир-хана,  султанов, мулл и даже губернатора. Это верно. Но над ними мы также видим четкую, заглавную надпись: «Феодальный гнет и  двойной гнет царизма», и ясно, что музей показывает их как угнетателей, а не как благодетелей.

Эти фотографии висят в музее с 1940 года и ни у кого еще не вызывали никакого сомнения в своем предназначении.

1.     В статье говорится, что в экспозиции музея не показано, как боролся с угнетателями казахский народ.

Это отчасти верно. Когда после статьи в «Правде» экспозиция Кенесары, показанная совместно с восстанием Исатая, была снята - оказался пробел в экспозиции. Музей имеет ввиду восстановить раздел, посвященный восстанию Исатая.

2.     По вопросу о разделе, посвященном Н.И.Долгополову, статья повторяет слухи и слушки, распространявшиеся год или полгода назад в Алма-Ате о том, что будто Н.И.Долгополов вел в Астрахани борьбу с большевиками и ушел с белыми в эмиграцию. В этих слухах нет правды.

Н.И.Долгополов действительно никогда большевиком не был. Он был бесспартийным. Выбран в первую Государственную Думу. В ней он примкнул к трудовой группе, хотя по-существу не вступал ни в какую партию. После революции Н.И.Долгополов состоял преподавателем в Астраханском Медицинском институте. Здесь он умер в 1922 году. Его тело было бальзамировано и с особого разрешения Ф.Дзержинского в специальном вагоне было перевезено в Москву и погребено в Новодевичьем монастыре (участок 3, 1-й ряд 40). Так он умер признанным беспартийным большевиком.

Постыдно в газетных статьях клеветнически сеять в народе сомнения в русских друзьях Абая. Кому и для чего это нужно?

3.     Считаю справедливым замечание авторов, что в музее недостаточно ярко показано влияние Чернышевского, Добролюбова, Белинского. Нехватка площали не должна служить нам оправданием. В музее еще и раньше было намечено расширение этого раздела.

4.     Остроту получает вопрос о литературной школе Абая. Полемика по этому вопросу заняла бы слишком много места. Этот вопрос не так просто решается, как в статье наших авторов, задавшихся целью отрубить Абая от его учителей и его учеников. Я полагаю, им это не удастся.

Особенным объектом нападок явился близкий друг Абая - Кокпай и то, что он писал о Кенесары. Кстати, через Кокпая упрек попадает в Абая, так как именно он дал Кокпаю эту тему. Да, это действительно так и было, 70 лет тому назад. (т.е. 70 лет до статьи в газете «Правда»). Но что же тогда сказать о тех товарищах, которые через 70 лет, в наши дни, повторили ту же ошибку? Мы не можем серьезно об этом говорить. Мы Кокпая ценим не за его ошибки. Это ошибки времени. Мы Кокпая ценим за то, что он нам сохранил Абая, а также за то, что семидесятилетним стариком он простер свои руки советской власти и написал в 1923 году гимн Ленину. Кокпай был верным учеником Абая.

5.     Не буду останавливаться на других замечаниях. Много замечаний, справедливых замечаний и пожеланий можно сделать музею.

Программа экспозиции - не простая вещь. В ней многое надо продумать и не одному человеку. Программа экспозиции музея Абая рассматривалась в Академии наук КазССР, где и была утверждена. Экспозиция музея неоднократно рассматривалась руководящими работниками ЦК и Совета Министров (тов. Шаяхметов, Шарипов, Сатпаев и другие). Каждый раз вносились в нее изменения и улучшения. До сих пор еще никто не называл экспозицию музея одиозной.

Повторяю, мы не боимся критики, самой строгой беспощадной критики, когда она учит нас работать. Такая критика стимулирует работу.

И меньше всего мы находим эту «критику-помощь» в статье наших доморощенных «ловцов ошибок».

 

 

***

 

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ К.МУХАМЕДХАНОВА

НА ДИССКУССИИ ПО АБАЕВЕДЕНИЮ

 

Но было бы в высшей степени ошибочным на основании только одного факта написания Кокпаем поэмы о Кенесары, очернить, охаять и свести на нет  самого Кокпая и отрицать всю литературную школу Абая, приобщавшую казахский народ к великой русской культуре.

Этого, к, сожалению, не понял тов. Нурушев, выступивший на моей защите, сугубо односторонне, тенденциозно пытавшийся отрицать огромную положительную роль литературной школы Абая в истории казахкой литературы, в истории казахской общественной мысли.

Конечно, это выступление не показательно и оно получило достаточный отпор на самой защите. Я упоминаю о нем лишь потому, что подобные выступления снижают высокие высокий принципиальный уровень, на котором ведется обсуждение серьезнейших вопросов, поднятых «Казахстанской правдой».

Меня весьма удивило выступление уважаемого профессора Джумалиева, который дал резко отрицательную характеристику моей работе и выступил с рядом крайне необоснованных утверждений. Мне хотелось бы отметить, что все предыдущие высказывания профессора Джумалиева в корне расходятся с его сегодняшним выступлением. Так, в «Очерках по истории казахской советской литературы», вышедшей в 1949 г. под редакцией профессора Джумалиева, говорится о положительных качествах Арипа Танибергенова. Причем специально отмечается его стихотворение, посвященное В.И.Ленину.

Я заканчиваю свое краткое выступление выражением твердой уверенности, что под испытанным руководством нашей партии работники идеологического фронта Казахстана сумеют выправить ошибки, допущенные ими в освещении вопросов истории Казахстана...

 

 

***

АБАЙ МҰРАЖАЙЫНДА МҰХТАР ӘУЕЗОВТІҢ ТУҒАН КҮНІНЕ

АРНАЛҒАН МӘЖІЛІСТЕ  СӨЙЛЕГЕН Қ.МҰХАМЕДХАНОВ  СӨЗІНІҢ  КОНСПЕКТІСІ

(Абай мұражайы, Семей. 28.09.1988 ж.)

Осы жылдың августында «Семей таңы» газетінің 161-санында жарияланған «Абайтану жолындағы қилы кезеңдер» атты мақаламызда «Мұхтар Әуезов. Абайтанудан жарияланбаған материалдар» (Қазақ ССР-нің «Ғылым» баспасы, Алматы 1988) атты кітаптағы «Абай мектебі» деген мақала туралы жазған едік. Және 1951 жылы июнь айында Қазақ ССР ғылым академиясының Тіл және әдебиет институты мен Қазақстан Жазушылар Одағы бірлесіп өткізген «Абайдың әдеби мұрасы мәселесін талқылауға арналған ғылыми айтыс» деген жиналыс болғанын, сол жиналыста «Мұхтарға жалған жала жабылып, саяси айып тағылғанын баяндап айтқан едік. Мұхтар Әуезовке жала жабу, арандату әрекеті, одан кейін де толатастаған  жоқ, 1952-1953 жылдары одан әрі үдей түсті. Осындай әрекеттердің салдарынан ол 1952 жылы Қазақ ССР Ғылым академиясы Президиумының мүшелігінен шығарылды. «М.Әуезовтің қолжазба мұрасы» (1977) кітабында жарияланған документте былай делінген:

 

«Выписка по распоряжению № 577. Президиум Академии наук КазССР г.Алма-Ата 14 сентября 1952 г.

«Освободить от обязанностей члена Президиума Академии наук Каз.ССР действительного члена Академии наук Каз.ССР Мухтара Ауэзова».

 

1953 жылы  апрельде Қазақ эпосы туралы тағы айтыс өткізіліп, Мұхтарға жабылған жала үдеп, үстеле түсті.

Бұл нағыз арандатушылық, қасқана қастық әрекет Сталин өлгенге шейін толатастаған жоқ. Ұлы жазушымыз Мұхтар Әуезовтің басына қандай қауіп-қатер төнгенін қазіргі жұртшылықтың көбі біле бермейді.

Ашық айтылмай келген Мұхтар тағдыры туралы шындықты қазіргі жастар толық біліп, қанық болуы керек. Қайта құру, жариялылық, демократияның аса зор мән-мағынасын сонда ғана онан сайын тереңірек түсінеміз.

Мұхтар Әуезовке неше түрлі жалған жала жабылып, баспасөз жүзінде іркес-тіркес жарияланып жатады, ал Мұхтардың өзіне жабылған нахақ пәле жаланы әшкерелеп, шындықты ашып дәлелдеп жазған адал сөзі қабылданбайды, әділ жауап беріп жазған мақаласы жарияланбай, жабылып  қала береді. Бұл шындыққа біздің көзіміз бүгін анық жетіп, «Абайтанудан жарияланбаған материалдар» кітабынан көріп отырмыз.

Отыз бес  жыл бойы жабулы жатып  қалған Мұхтардың: «Заметки к статье в газете «Казахстанская правда» от 2 июня 1953 г. под заголовком «По поводу романа М. Ауэзова «Абай» деген мақаласынан бір-екі үзінді келтірейік:

«Для тех объективных лиц, мыслящих справедливо и критически в духе требований партии к художественным произведениям, не может быть сомнения в том, что настоящая статья «Казахстанской правды», хоть она именуется редакционной, не является правдивым отражением мнения партии и советского читателя разбираемой ею книги.

Наоборот, для тех, кто читал выпущенный под редакцией Саурамбаева

№ 4 «Вестник Казахской Академии наук»[1] со статьями Нурушева и др., также не может быть сомнений, что и эта статья «Казахстанской правды» является продолжением тех же откровенно тенденциозных, безусловно, нездоровых, однобоких и несправедливых суждений об Ауэзове и его творчестве.

Данная статья, наподобие предыдущих, является очередной попыткою изничтожения вместо критики. Одна лишь разница в том, что в первом случае так судили о личности Ауэзова, беря весь тридцатилетний путь его научно-исследовательской деятельности. Здесь берут его главное произведение «Абай», и о нем ведут суждение лишь с целью изничтожения настоящего произведения».

Әуезовтің бұл әбден түңіліп, қасіретке толы көкірегінен терең тебіреніп, өтірік жаладан өзегі өртеніп, жүрегі жанып отырып жазған, күйінішті көңіл сөзі екенін көрініп отырмыз.

Бұл арада Мұхтардың бір мақала үшін ғана қаны қайнап отырған жоқ. Арандату әрекетінің әріден басталып, жалаға жала жалғасып, қасақана жүйелі түрде жүргізіліп, қатерге айналып келе жатқанын айқын аңғарып отыр. Бұл мәселеге кейінірек ораламыз.

Мұхтардың мақаласынан тағы бірер үзінді келтірейік: «Для примеров обратимся к фактам самой газеты «Казахстанская правда» и тут мы увидим, как с первых же абзацев настоящая статья начинает говорить явную неправду, становится на путь извращения, инсинуации...

Во втором абзаце этой статьи начинается новое извращение фактов и говорится: «Общественность нашей республики не раз указывала на серьезные недостатки романа «Абай»...

А о том, что этот роман за что-то был оценен положительно всей широкой общественностью нашей страны, начиная с той же общественности Казахстана, с той же самой газеты «Казахстанская правда» и продолжая общественностью великого Советского Союза, и что исторический факт о положительном выводе партии и правительства о романе был подписан в 1944 году 9 апреля с присуждением первой премии за эту книгу, - все это вместе взятое ни в коей мере не обязало статью хоть косвенно упомянуть из чувства меры, из требований исторической справедливости или хотя бы из соображений такта и этики советского органа - упомянуть о каких-то положительных моментах произведения.

Нет, статья на всем своем протяжении не находит ничего положительного в романе, кроме одной видимости ради признания, что это первая попытка создать художественный образ...

...Наконец, самой вопиющей несправедливостью и явной клеветой на роман и его автора выглядит утверждение статьи: «В книге совершенно не нашла отражение борьба с реакционно-монархическим движением Кенесары Касымова. И это не случайно, ибо М. Ауэзов был одним из тех, кто в течение длительного времени превозносил врага, душителя народа - Кенесары, выдавая его за национального героя». Так пишет «Казахстанская правда, заканчивая свой обвинительный акт по романам Ауэзова об Абае». (Мұхтар Әуезов. Абайтанудан жарияланбаған материалдар, Алматы, 1988 жыл, 117,118,119,123 бет).

Жоғарыда газеттің бұл мақаласы туралы Әуезовтің: «Данная статья, наподобие предыдущих является очередной попыткою изничтожения вместо критики», - деген сөзін келтіріп едік. Бұл арада «предыдущих» деп отырғаны - «Қазақ ССР Ғылым академиясы, хабаршысының» 4-санында (апрель 1953) жарияланған мақалалар. Газет мақаласы «Ғылым академиясының хабаршысында» жарияланған, жалған жала жабатын мақалалардың жалғасы екендігіне ешбір күдік келтіруге болмайтынын айта келіп: «Одна лишь разница в том, что в первом случае так судили о личности Ауэзова, беря весь тридцатилетний путь его научно-исследовательской деятельности. Здесь (газет мақаласында. - Қ.М.) берут его главное произведение «Абай», и о нем ведут суждение лишь с целью изничтожения настоящего произведения», - деген сөздерін қайталап келтіріп отырымыз.

Мұхтарды арандату әрекеті қасақана жүйелі түрде жүргізілді деген сөзіміздің шындығына көзімізді анық жеткізу үшін, Мұхтардың өзі айтқан, Сауранбаевтың редакциясымен шыққан «Қазақ ССР Ғылым академиясының хабаршысында» (№ 4) басылған Нұрышевтің және басқалардың мақалалары- мен, шолу ретінде болса да, танысуымыз керек.

Бұл мақалалардың бәрі де орыс тілінде жарияланған. Академия хабаршысының беташары - «До конца искоренить буржуазно-националистические извращения в изучении творчества Абая» деп аталатын Нұрышевтің мақаласы.

Мақаланың көздеген мақсаты мен мазмұнын оның атынан да аңғарып, байқауға болады. Нұрышев былай дейді[2]:

«Перед литературоведами Казахстана стоит задача - окончательно искоренить буржуазно-националистические ошибки и извращения в разработке многих важнейших вопросов казахского литературоведения, вскрыть корни этих ошибок и извращений, разоблачить всех носителей враждебных взглядов и оградить от их влияния казахское литературоведение...

Одним из важнейших участков казахского литературоведения, где долгое время оставались неразоблаченными всякого рода враждебные «теории» и «концепции», является изучение жизни и творчества казахского поэта и просветителя Абая Кунанбаева...

... Только этим объясняется значительной перелом, наметившийся в абаеведении темы дискуссии, когда была осуждена и разгромлена порочная «концепция» М. Ауэзова о так называемой  «литературной школе Абая»...

После дискуссии антимарксисткая националистическая «концепция» о «литературной школе Абая» была исключена из учебных программ...

Так, остался неосужденным националистический роман М.Ауэзова «Акын ага», пропагандирующий «концепцию» о «школе Абая».

... Для того, чтобы усилить свои порочные идейные позиции, М.Ауэзов пытается упрочить в казахском литературоведении свои антинаучные «концепции».

С этой целью он тщательно подготовляет диссертацию К. Мухамедханова о «школе Абая», в которой в концентрированным виде представлены все прошлые ошибки и извращения Ауэзова. Диссертация оказалась предельно насыщенна антимарксисткими материалами, которые даны в открытой и в замаскированной форме. Однако и на этот раз Ауэзову не повезло. Решение ученого совета, присудившего Мухамедханову ученую степень, было отменено, а автор ее был разоблачен, как враг народа.

Позиция, занятая М.Ауэзовым в истории с этой диссертацией, весьма показательна. Он выступил не только как идейный вдохновитель и руководитель этой вредной работы, но как ярый ее защитник. М. Ауэзов был и руководителем и оппонентом диссертанта одновременно. Он выступал в его защиту и в секторе литературы Института языка и литературы и на ученом совете института и на защите в Объединенном ученом совете гуманитарных наук АН КазССР. Все это говорит о личной глубокой заинтересованности М. Ауэзова  в подготовке и протаскивании заведомо порочной диссертации.

... В последнее время имеются попытки возродить некоторые давно разоблаченные «теории» и «концепции» М.Ауэзова. Именно этим отдает справедливо раскритикованная в партийной печати книжка З. Кедриной о творчестве М.Ауэзова. Чем, как не реабилитацией его прежних ошибок, попыткой скрыть его открытую националистическую деятельность в первые годы советской власти, являются следующие строки из этой книжки:

«В первые годы своей литературной и общественной деятельности молодой М. Ауэзов искренне стремится быть полезным делу революции... совмещая учебу и литературную работу с активной общественной и административной деятельностью» (стр. 21).

Это утверждение не соответствует действительности. Ни для кого не секрет, что в эти годы Ауэзов был врагом советской власти...

...Все эти ошибки, как со стороны М. Ауэзова, так и его доброжелателей, проявляющиеся в разных формах и вариантах, едины в сущности и представляют сочетание открытой и замаскированной форм пропаганды буржуазного национализма. Националистические взгляды в казахском литературоведении еще не разоблачены до конца и являются большим тормозом в деле его успешного развития.

Наша задача состоит в том, чтобы довести борьбу против буржуазного национализма до конца. Этого настоятельно требуют от нас наши грандиозные успехи как в области хозяйственного, так и в области культурного строительства, этого требуют от нас решения ХІХ съезда Коммунистической партии Советского Союза».

 

НАПАДКИ НА АУЭЗОВА ПРОДОЛЖАЛИСЬ.

ИЗ ДИСКУССИИ ПО КАЗАХСКОМУ ЭПОСУ:

«Более четверти века  занимается изучением и исследованием вопросов истории казахского  эпоса профессор М.Ауэзов.[3] По вопросам казахского эпоса им написано огромное количество работ. В своих трудах М.Ауэзов открыто пропагандировал антирусские реакционно-пантюркисткие и буржуазно- националистические  взгляды на казахский эпос, идеализировал патриархальное прошлое казахского народа.

Так, например, в своей статье «Современный этап казахской литературы», говоря об эпосе, он расхваливал прошедшие феодально-ханские времена и утверждал, что «основной целью казахских батыров является быть националистами, а затем религиозными людьми». Таким образом, М. Ауэзов прямо призывал казахскую молодежь следовать примерам эпических батыров и быть националистами.

В статье «Кобланды батыр» М. Ауэзов идеализировал антинародный и реакционный  вариант одноименный поэмы, принадлежащий феодальному акыну Марабаю. Причем Ауэзов, вопреки исторической правде и в угоду буржуазным националистам, утверждал, что якобы казахский народ  с оружием в руках боролся против Ивана Грозного и в 1552 году защищал от него город Казань...

В 1932 году М. Ауэзов заявил на страницах печати, что порывает связь с буржуазными националистами. Ему была предоставлена возможность пересмотреть свои порочные «концепции», преодолеть свои прежние буржуазно-националистические ошибки. Однако, как неоднократно указывалось в решениях ЦК Компартии Казахстана по идеологическим вопросам и выступлениях периодической печати,   М.Ауэзов  этого не сделал до сих пор.

Анализ его литературоведческих трудов последнего периода показывает, что он все еще далек от применений в своей исследовательской работе марксистско-ленинской диалектики ...

Грубые политические ошибки допущены в I-м томе истории Казахской литературы (1948 г.), изданной под редакцией и при непосредственном участии  М. Ауэзова. Эта книга вышла после решения ЦК компартии Казахстана от 21 января 1947 года «О грубых политических ошибках в работе Института языка и литературы Академии наук  КазССР». Однако М. Ауэзов не сделал из партийного решения серьезных выводов. Наоборот, он, как главный редактор, способствовал распространению буржуазно-националистических и антисоветских мировоззрений .....

Более того, М. Ауэзов, как один из авторов I-го тома истории Казахской литературы, сам идеализировал палачей казахского народа Кенесары и Наурызбая, феодально-ханские легенды о Коркуте и неверно рассматривал социально бытовую поэму «Козы Корпеш-Баян сулу». В этих трудах М. Ауэзова нет и признака социально-классового отношения к названным произведениям.

Все это говорит о том, что М.Ауэзов до самого последнего времени продолжает пропагандировать и простаскивать в казахское литературоведение свои прежние буржуазно-националистические концепции. При этом следует сказать, что ошибки М. Ауэзова носят не случайный характер. Корни этих ошибок - в его  деятельности тех лет, когда он был одним из выразителей идей «Алаш-Орды» в казахской литературе. После разгрома этой контрреволюционной партии М.Ауэзову пришлось сойти с открытых буржуазно-националистических позиций. Тогда и появились на свет эти так называемые «ошибки», анализ которых показывает, что они являются определенной,  хотя замаскированной, системой все тех же буржуазно-националистических взглядов М. Ауэзова.

Не свидетельствует ли об упорном, молчаливым  отстаивании                      М.Ауэзовым своих прежних порочных концепций и то, что, допустив столь серьезные политические ошибки и извращения в  своих литературоведческих трудах, он до сих пор не выступил в печати с их критикой и признанием?»

 

***

 

 

К.МУХАМЕДХАНОВ: «Еще в 1945 году я участвовал в работе по созданию первого тома «Истории казахской литературы». Мухтар Омарханович Ауэзов поручил мне раздел о народном творчестве, связанном с темой казахских национальных героев прошлого. Мне довелось систематизировать материалы, в частности, о Кабанбае, Богенбае, других батырах. Пришлось много поработать при известной скудости материалов. Книга была выпущена в 1948 году, но раздел, над которым я работал, отсутствовал. Причина? Я спрашивал об этом М.Ауэзова, он ответил: от меня это не зависело, руководящие работники потребовали - никаких кабанбаев, богенбаев пропагандировать не надо, не нужны нам всякие националистические рассуждения...

Но моя работа не пропала. Недавно она опубликована. Много в истории вообще и в истории культуры Казахстана недостоверного, наносного, много белых пятен...

Хотя я не историк, но мой долг ученого-казаха требует, чтобы я внес свой вклад в развитие историзма, по крайней мере, той его части, которая касается национальной литературы» (из статьи Ю.КРЫЛОВА «Подвиги батыра - история народа», газета «Иртыш», июнь, 1991 г., к 300-летию Кабанбай батыра).

 

***

ОБ ИСТОЧНИКАХ И ВАРИАНТАХ КАЗАХСКОГО ГЕРОИЧЕСКОГО

И СКАЗОЧНОГО ЭПОСА[4]

...В 1952 году под редакцией М.Ауэзова и Н.Анова вышел сборник казахских народных сказок, составленный В. Сидельниковым. (Казахские народные сказки. М., 1952 г.) Этот сборник страдает существенными пороками. Отсутствие требовательности, беспринципность при отборе материалов для публикования привели к тому, что в сборник наряду  с народными, включен целый ряд феодальных сказок и вариантов - «Хатымтай и его скакун»,  «Аяз-бий», «Как Асан-Кайгы искал Жер-уюк».

С позиций антинаучной «теории единого потока» написано и предисловие к сборнику...

... М.Ауэзов с 20-х годов и вплоть до сборника В.Сидельникова «Казахские народные сказки», редактором которого он является, не критически, игнорируя требования марксизма-ленинизма, выдает за народное творчество националистические переработки фольклора. На протяжении долгих лет Ауэзов публикует и изучает джанаковский вариант поэмы «Козы-Корпеш и Баян-сулу», марабаевский вариант «Кобланды», «Кыз-Жибек» в записи и публикации одного из врагов казахского народа; на этих материалах пишет пьесы («Айман-Шолпан», «Хан Кене», «Кара-кыпчак Кобланды»).

М.Ауэзов восхваляет эти и другие антинародные произведения...

... В своем исследовании М.Ауэзов замалчивает подлинную сущность акына Джанака - противника  присоединения  Казахстана к России и усилившегося общения  казахского народа с русским народом...

...Тенденциозный, в духе «единого потока» отбор источников, осуществляемый М.Ауэзовым, является проявлением буржуазно-националистических извращений всего историко-литературного процесса и непосредственно связан с его теорией «Зар-Заман» («эпоха скорби»), с расхвалением феодально-ханских певцов Бухар-жырау, Дулата, Шортамбая, Мурата - злейших врагов сближения  казахского народа с русским народом....

 

Н.С.СМИРНОВА, доктор филологических наук

***

ИЗ ПРИЛОЖЕНИЙ К ДИССЕРТАЦИИ

 

Объединенному Ученому совету Института языка и литературы и Института истории, археологии и этнографии Академии Наук Казахской ССР

 

ЗАЯВЛЕНИЕ

 

Представляю два экземпляра  рукописи диссертации на тему: «Литературная школа Абая». Прошу допустить меня к публичной защите диссертации  на соискание ученой степени кандидата филологических  наук.

Также представляю в 2-х экземплярах Личное дело, оформленное согласно инструкции ВАК.

 

Директор государственного

литературного музея Абая АН КазССР

Г.Мухамедханов)                                                                       5 января 1951 г.

 

 

***

 

 

СПИСОК

НАУЧНЫХ РАБОТ, ОТКРЫТИЙ И ИЗОБРЕТЕНИЙ К. МУХАМЕДХАНОВА

1. Литературная школа Абая. «Екпинды», орган Обкома                                        КП/б/К и Облсовета 1940 г. №№ 232, 233, 236, 239

2.      Об айтысе народных акынов  «Екпинды», 1945 г.

3. О значении Абая в истории Казахской литературы.                       «Екпинды»,  20 марта  1945 г.

4. Литературная школа Абая.  «Екпинды», 1945 г. №№ 191, 192, 193, 195, 196.

5. О неопубликованных стихах Абая с комментариями. Собр. Сочин. Абая /однотомник/, 1945 г.

6. Поэт Арип. Собр. Сочин. Абая. /однотомник/ 1946 г. № 283

7. Крылов и Абай. Собр. Сочин. Абая . /однотомник/ 16/П- 1949 г.

8. Абай. Собр. Сочин. Абая  /однотомник/ 1949 г. № 123

9. Абай. Собр. Сочин. Абая /однотомник/  1949 г. № 157

 

 

***

 

НАУЧНО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТРУДЫ К. МУХАМЕДХАНОВА В РУКОПИСЯХ,

(ОДОБРЕНЫ АКАДЕМИЕЙ НАУК КАЗССР)

1.  Казахские народно-исторические

поэмы «Кабанбай» и «Богенбай»                                        2 ½ п.л

2. Поэт Арип /жизнь и творчество/                                               25 п.л.

3. Поэты Абаевской школы                                                 32 п.л.

 

Мухамедханов

 

***

 

 

В Вышую Аттестационную Комиссию

Министерства Вышего Образования СССР

Мухамедханова Габдулкаюма Мухамедхановича.

Семипалатинск ул. Сталина 125, кв.13.

 

Заявление

 

7-го апреля 1951 года на совместном заседании Ученого совета гуманитарных институтов Академии Наук КазССР мне была присуждена ученая степень кандидата филологических наук за научную работу «Литературная школа Абая».

Моя работа вызвала большие споры, /см. Стенографический Отчет/, перешедшие в публичную дискуссию по вопросам абаеведения, имевшую место в г. Алма-Ата с 13 по16 июня с/г.

Как на защите, так и на дискуссии против меня выставлялись обвинения в буржуазном национализме и в желании протащить в число последователей Абая врагов народа.

В настоящее время это версия получила широкое распространение и повторяется в научных заседаниях и в печати. Неожиданно для себя я прочел в газете «Казахстанская Правда» от 13-го октября с/г. повторение этой же клеветы в совместном решении Президиума Академии Наук КазССР и Президиума Союза советских писателей Казахстана по вопросом дискуссии по абаеведению.

Так как из текста этого решения я вижу, что, по-видимому, дело о моей диссертации передается в ВАК, считаю необходимым поставить Вас в известность о нижеследующем:

Моя работа не опубликована - тем легче о ней распространять клевету и тем труднее мне ее опровергнуть.

Я сам признаю ряд замечаний о моей работе, высказанных на защите и дискуссии.

Так как во всех вопросах, к которым примешиваются интриги и клевета, трудно бывает разобраться, не выслушав обе стороны, прошу в случае разбора моего дела вызвать меня в Москву для дачи объяснений.

 

Прилагаю:

1/ газету «Казахстанская Правда» от 13-го октября с/г

2/выписку из моей речи на Дискуссии по абаеведению

3/копию Протокола Ученого совета о присвоении мне ученой степени

 

К.Мухамедханов.

17 октября 1951 г.

 

***

 

 

Высшая Аттестационная Комиссия

Министерства Высшего Образования СССР

15 ноября 1951 г. Москва

 

Семипалатинск ул. Сталина 125, кв.13.

Мухамедханову К.

 

Ваше заявление о защите диссертации на заседании Ученого совета гуманитарных институтов АН Казахской ССР получено.

Высшая аттестационная комиссия запросила диссертацию и материалы защиты для рассмотрения.

 

Ученый секретарь

Высшей аттестационной комиссии

доктор наук, профессор И.Горшков

 

 

PS:  Қ. Мұхамедханов Москвадан хабарды 1951 жылы 23 қарашада алады. Бір аптадан соң 1951 жылы 1 желтоқсанда тұтқындалады.

 

***

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ К.МУХАМЕДХАНОВА ОБ УЧИТЕЛЕ М.О.АУЭЗОВЕ

... Мухтар Омарханович Ауэзов был моим научным руководителем. Именно под его влиянием наметилось основное направление моей будущей научно-исследовательской работы.

... Об этом трудно говорить. Испытания для моего Учителя начались уже во время защиты мною диссертации на тему «Литературная школа Абая». Вскоре после этой защиты, через два месяца, последовала дисскуссия по абаеведению...

Всегда, когда заходит речь об Ауэзове, особенно в такие волнующие, юбилейные даты, я как бы переношусь в другое измерение. Я чувствую и вижу себя молодым человеком, впереди которого шагает его наставник, - широкоплечий, большой и мудрый человек с открытыми и ясными глазами, с широким светлым лбом и чуть приглушенным, бесконечно обаятельным голосом.

... Сегодня, в этот волнующий день, мне хотелось бы вспомнить некоторые знаменательные  для меня моменты наших встреч. Оказывается, в нашем общении есть интересные совпадения: Мухтар Ауэзов в шестилетнем возрасте в 1903 году видел Абая. Я увидел Мухтара Ауэзова тоже в шестилетнем возрасте, в 1922 году, в родном  доме моего отца Мухамедхана Сейткулова в г.Семипалатинске, в Заречной слободке.[5]Он был другом хозяина дома и часто гостил в этом доме. [6]

Современник и близкий товарищ Мухтара Омархановича - Ишмухамет Алин в своих воспоминаниях (см. книги «Наш Мухтар», и «Мухтар Ауэзов в воспоминаниях современников») приводит такой эпизод: «Мухтар Ауэзов, выполнив всю порученную ему работу..., в августе 1922 года прибыл в Семипалатинск. Он собрал нас, всех своих друзей и знакомых по службе в дом Мухамедхана ... и попотчевал гостинцами из родного аула».

Земляки Мухтара Ауэзова неоднократно упоминали наш дом в своих воспоминаниях. Так, например, один из участников постановки пьесы «Карагоз»  в 1925 году - Гайса Сармурзин писал: «... для игры в «Карагоз» первых исполнителей подбирал сам Ауэзов. Он пригласил всех нас в Жана-Семей, в просторный дом отца Каюма Мухамедханова и распределял роли».

В последующие 1930-ые, 1940-ые и в 1950-ые годы Мухтар Омарханович неоднократно приезжал в Семипалатинск и каждый раз, как старый знакомый, приходил в наш дом. Особенно мне запомнились приезды Мухтара Омархановича в Семипалатинск  в 1940 и в 1943 гг. Они до сих пор вызывают радостные волнения. Летом 1940 года он приезжал по вопросу организации музея Абая и в связи с подготовкой к постановке пьесы «Абай»...

Хорошо помню, как в свой приезд в 1943 году Мухтар Омарханович как-то сказал, что не был в родном ауле уже 17 лет. На этот раз он целый месяц находился в Абайском районе, посетил знакомые ему с детства места. Он в это время работал над второй книгой романа «Абай»...

Когда бы и по какому бы случаю Мухтар Омарханович ни приезжал в Абайский район, мне всегда доводилось сопровождать его.

Так было и 1945-м, и в 1957 гг., когда проводился 100 летний юбилей Абая и 60-летие самого Ауэзова.

...Я благодарен своей судьбе за то, что долгие годы мне посчастливилось быть рядом с Мухтаром Омархановичем, близко общаться с человеком, который стал человеком-легендой.

...Помню, что М.Ауэзов говорил о вечных литературных памятниках истории: «И чем дольше длится испытание временем, тем больше взоров и внимания бывает обращено к ним. Бессмертие художника, оставившего после себя творения, становится заслуженным».

Эти слова о бессмертии истинных ценностей я отношу к моему Учителю -  МУХТАРУ ОМАРХАНОВИЧУ АУЭЗОВУ.

 

КАЮМ МУХАМЕДХАНОВ.

"Абай-ақпарат"

 

[1] См. Вестник Академии Наук Казахской ССР. № 4, 1953 г. Редколлегия: Д.А.Кунаев, Н.Т.Сауранбаев, Д.С.Горшенин, А.И.Искаков, К.П.Персидский, С.Н.Покровский, А.К.Росляков, Д.В.Сокольский, С.Е.Толыбеков.

[2] С.Н.Нурушев. До конца искоренить буржуазно-националистические извращения в изучении творчества Абая. Вестник АН КазССР. № 4, 1953. С. 3-13.

[3] М.Габдуллин. О состоянии и задачах изучения казахского эпоса. Вестник АН КазССР, № 4, 1953г. С. 14-32.

[4] Н.С.Смирнова. Об источниках и вариантах казахского героического и сказочного эпоса. Вестник Академии Наук Казаской ССР. № 4, 1953 г. С. 33-42.

[5] Кроме того, есть и другое, печальное совпадение: и Мухтар Ауэзов и Каюм Мухамедханов были репрессированы и заключены под стражу в возрасте 35 лет.

[6] Дом Мухамедхана Сейткулова был центром собраний партии «Алаш орда». Здесь бывали Абай, Шакарим и многие ученики Абая, здесь обсуждались вопросы будущего народа. Здесь общались знаковые  фигуры нашей культуры, литературы, театра.